Время выбора

– Мистер Камински, – кивнул Лютер, не протягивая руки и не улыбнувшись.

– Вот что я тебя хочу сразу спросить, Стил, – угрожающе проговорил тот. – Чем это занимаются твои люди, что их поливают кислотой? А?

Лютер увидел, как напряглось лицо Петровски, и спросил:

– Что вы имеете в виду?

– Это была месть всем вам, или ее хотели убрать с дороги за что-то другое?

– Месть всем нам. Вы же, наверное, знаете, что сказал по радио тот клоун.

– Неужели ты думаешь, что я поверю, будто ФОСА стал бы звонить Пэрришу, этому консервативному выродку, и брать на себя ответственность за то, что случилось? Ты, наверное, принимаешь меня за идиота…

Стил не смог сдержаться. Видимо, сказалось напряжение. Он вспомнил забинтованные лицо и руки Анны, подсоединенные к ней трубки, и ему захотелось заплакать. Но он не мог себе это позволить перед мужчинами. Поэтому Лютер расхохотался.

– В чем дело? – рявкнул Камински.

– Я засмеялся, потому что вы попали прямо в точку. Бандиты из «Фронта» могли бы подойти к вам и укусить прямо за задницу, но и тогда вы бы не поверили, что это сделали они. Вместо этого вы наказываете законопослушных граждан, которые пытаются защититься от преступников. Да, я думаю, что вы идиот. Жалко полицейских, которые служат под вашим руководством… Но ничего, мы найдем тех, кто обезобразил Анну Комачо. Если мы сможем их арестовать по федеральным обвинениям – а площадь, где было совершено преступление, является федеральной собственностью – то сделаем это сами. Если не удастся получить федеральный ордер на арест, то передадим преступников в полицию.

– Что с тобой разговаривать! – зарычал Камински. – Разве ты можешь понять своей тупой черной башкой то, что тебе говорят нормальные белые люди?

Стил ожидал какого-нибудь расового выпада, так как знал, как тот обращается с чернокожими сотрудниками полиции, своими подчиненными.

– Убирайся с глаз моих, Камински, – тихо, но твердо проговорил он. – Иначе я своими черными кулаками превращу твою белую задницу в красную отбивную.

Камински что-то прорычал, развернулся и выскочил в коридор.

Лютер посмотрел на руки – они тряслись. Еще несколько секунд – он потерял бы самообладание и врезал бы Камински по роже. А этого не следовало делать.

Он взглянул на своих.

– На время своего отсутствия назначаю заместителем спецагента Петровски. И если Камински будет пытаться получить какую-нибудь информацию обо мне…

Кларк засмеялся.

– Да мы знать не знаем никакого Лютера Стила.

Глава тринадцатая

Все-таки в картинах французских импрессионистов было что-то завораживающее.

– Зачем вы сделали это, мистер Джонсон? – нарушил спокойный ход его мыслей Хэмфри Ходжес. – Разве можно быть таким жестоким?

Конечно, это подделки. Невозможно представить, чтобы у Ходжеса было что-либо ценное.

– О чем вы говорите?

Борзой встал и подошел к шкафу. Книги в нем выглядели оригинальными изданиями, но он тем не менее спросил:

– А эти – настоящие?

– Я говорю о том, что вы могли свести на нет все наши надежды пройти на выборах, а вы меня спрашиваете о каких-то книгах…

– Так они настоящие или нет? – настаивал Борзой.

– Да.

– И как они оказались у вас?

– Что? – рассеянно переспросил Ходжес, думая о своем. – Как они оказались у меня?

– Да. Где вы взяли столько денег?

– Ну… моя жена, упокой Господи ее душу, она была…

Дмитрий посмотрел Ходжесу прямо в глаза.

– Так вы убили ее из-за них? Или из-за денег? Признайтесь честно, наверное, отравили?

Тот замер с открытым ртом.

Борзой громко расхохотался.

– Ладно, ладно, шучу… Вы, наверное, и с женщиной не справились бы. Так что не надо меня учить, что делать. Помните, что главный здесь я и вы работаете на меня. Эта политическая кампания идет точно так, как того желаю я.

– Значит, вы поддерживаете Костигена!

– Браво, Ходжес, какая проницательность! Сколько бессонных ночей вы провели, чтобы сделать этот вывод? Конечно, иначе почему бы он до сих пор был жив? Если бы я боялся, что изберут Костигена и захотел бы убрать его, то давно бы это сделал. – Он улыбнулся и добавил: – Тот, кто стоит на моем пути, там долго не задерживается.

– А женщина, – начал Ходжес. – Она была…

– Анна Комачо работала в ФБР, и довольно успешно. Этот случай послужит хорошим уроком Стилу и его спецгруппе. И напоминанием всем избирателям, что преступность полностью вышла из-под контроля и, чтобы справиться с ней и с бандитами ФОСА, необходимо голосовать за Костигена. Вот это-то мне и нужно.

Ходжес взволнованно поднялся, потом сел опять и наклонился над столом с видом полной растерянности.

– Но как… неужели вам удалось заставить Костигена работать на себя?

Борзой улыбнулся. Ему очень хотелось рассказать Ходжесу всю правду, чтобы увидеть реакцию в его водянистых глазах, но выдать тайну значило дать ему власть. А Ходжес не был человеком, достойным власти, потому что не обладал достаточно сильной волей, чтобы применить ее, и в силу своей ущербности мог только принести большой вред.

– Я отвечу кратко – да. Вы присоединились к нам по своим убеждениям, и должен сказать, что я ценю это, поэтому и позволил работать со мной. С Костигеном дело обстоит по-другому, оно связано с его личной жизнью. Он оказывает нам большую помощь не только здесь, в Метроу, как самый вероятный народный кандидат на пост мэра, но и по всей стране. Без вас я бы мог обойтись, а без него – пока нет… У вас нет больше того шерри, которым угощали меня в прошлый раз?

И Борзой направился к встроенному бару.

* * *

Дождь все не утихал. Дэвиду всегда нравился дождь. Но в двухместной палатке во время такого ливня, как сейчас, может быть неуютно. В дождь также труднее сражаться в бою, а бой был запланирован на сегодняшнюю ночь. Хотя, с другой стороны, вряд ли противник будет ожидать нападения в такую непогоду.

Он смотрел, как Рози сидела, скрестив голые ноги, и расчесывала каштановые волосы. Она всегда была привлекательной, иногда – невероятно привлекательной. Сейчас был один из этих моментов.

– Ты почему так смотришь?

– Я смотрю, как ты расчесываешь волосы. Мне это нравится.

– Понятно…

– Нет, правда. Женщине этого не понять…

Она взглянула на него.

– Скажи, а ты… любил смотреть, когда…

– Смотрел ли я, как расчесывалась Лиз? – помог он ей. У его жены были прекрасные волосы. Трудно думать о ней в прошедшем времени. – Да, я часто наблюдал за ней и помню все мелочи. Например, как она неловко держала нож, когда чистила картошку или что-то резала. И что удивительно – это не забывается со временем, сколько бы его ни прошло.