Время замерло лишь на картинке

И токмо в тёмные часы

По присылаемым из академии таблицам

На оных улицах фонарные столбы

Роняли свет с железных прутьев,

Словно виселицы.

Как только сумерки падут на дома и улицы и будочник, накрывшийся рогожею вскарабкается по лестнице зажигать фонарь,

Длинные тени замелькают по стенам и плитам Набережной, тогда настанет то

таинственное время, когда лампы прольют загадочный, чудесный свет на Пушкинский бульвар.

Всего страннее происшествия, случающиеся здесь с коллежским регистратором или губернским секретарём, с чиновником в зелёном вицмундире, титулярными, надворными и прочими советниками, просто с каким-нибудь заезжим чудаком, допоздна засидевшимся в трактире.

Фонарь обманчивым светом своим выразил на лице её подобие улыбки. Бульвар мчался под ним. Карета и лакей в ливрее, нет ли здесь какой-нибудь ошибки?

Он лжёт в любое время суток, этот Пушкинский бульвар, но более всего, когда ночь сгущенною массою своей наляжет на него. Когда сам демон зажигает лампы только для того, чтоб показать всё не в настоящем виде.

Проходя мимо, я всегда покрепче закутываюсь в плащ, стараясь вовсе не глядеть на встречающиеся предметы.

Когда весь город превратится в гром и блеск над головой и мириадами огней съезжаются со всех концов кареты.

Далее, ради Бога, далее от фонаря!

Всё именно таково в его обманном и неверном свете. Скорее, сколько можно, проходите мимо. И это счастье ещё, если отделаетесь тем, что он зальёт ваш щегольской сюртук вонючим своим маслом с дёгтем.

Барменшам и барменам

Барменшам и барменам

Угрюмым и весёлым

По для народа ценам

В районы занесённым

В отшибе, на ухабе,

В ухабе на отшибе

В Дели и Абу-даби

Лечение души.

Пристанище бокала

На кромке барной стойки,

Предвестника начала

Классической попойки.

В запое и похмелье,

На части разграня

Кружкой, полной веселья,

Дно высохшего дня.

Работа-труженик

Работа-труженик трудится в летний зной,

И не смущают её тяжести и расстояния.

На злобу дня и вопреки желанию,

Наперекор даже тому, что выходной.

Работа трудится в час-пик, солнца зените,

Не оставляя права на сиесту за собой.

Как взвод быков уводят на убой

До мокрого пятна и трещины в граните.

Журнал

Журнал уроков индивидуальных

Пустился в пляс

В полуночном просторном кабинете.

Давно уже отзанимались дети

В этом году в последний раз.

Раскрылся настежь, каплями вина зиял,

Барахтались клетчатые страницы,

Словно края ночной сорочки,

Крылья беспокойной птицы.

Письменный стол прям под окном лунным стоял.

И индивидуальных, академических

И календарных, астрономических и

Нематериальных часов журнал

Учебный год сегодня разменял.

Усталый свод на сонный город дождь ронял.

Труды учащихся, вознаграждённые с торицей

Разглядывали сквозь окно ночные птицы,

А лунный свет фамилии сверял.

Ялтинская темнота

Друг всё что-то говорит,

Силы не жалея

И только уличные фонари

На ночной аллее.

Кипарисы на посту,

Словно часовые

Молча смотрят на звезду

С крыльями совы.

Закатилось, как монета

Под кровать заката,

Солнце и увидев это

Заплясал Бачату

Кто-то, вспомнив теорему:

«Будь счастлив, не парься!»,

Озадачившись проблемой

Пыльных бурь на Марсе.

Весенний этюд

Вчерашний ураган первого марта

Ворвался с боем против грозных сил зимы.

За кухонным столом, будто за школьной партой

В окно, как дети, на него смотрели мы.

Синоптик Ответ Иову

Ты знаешь об измененьях погоды

Сейчас, через час, спустя долгие годы.

И что делать с существом женского пола,

Когда гаснет фонарь у музыкальной школы.

Ты знаешь такое, чего не знает никто.

Кто запер море воротами, кто?

Когда хор утренних звёзд ликовал,

Кто тучи в туман густой запеленал.

<