Всадник на рыжем коне
Шрифт:
— Это тебе. Переоденешься на ходу, иначе твой костюмчик и шпильки к вечеру придется выбрасывать!
Как ни смешно, но от ее тона пробрало даже меня — в этот момент прима школьного театра не играла альфа-самку, а была ею. Поэтому не требовала послушания, а привычно ставила задачу той, кто ниже по статусу!
Трудно сказать, какие соображения заставили Линду подчиниться, но первый шаг в нужном нам направлении она сделала. Да, покраснела, сгорбила спину и постаралась не смотреть в зеркало заднего вида, в котором должны были отразиться мои глаза, но послушно скинула туфельки, уперлась плечами в спинку сидения и потянула вниз юбку…
…К следующему этапу «укрощения строптивой»
— В прошлом году, подняв меня на обзорную площадку шпиля нашего отеля, ты заявила, что смотреть на Вегас вот так, через стекло, неправильно, так как оно отсекает звуки, режет непередаваемые ароматы этого города, а значит, убивает львиную долю тех впечатлений, которые можно получить «вживую». Тогда я тебя совсем не знал, поэтому не стал делиться своими мыслями по этому поводу. Хотя, поверь на слово, мне было, что сказать. А сегодня я заставлю тебя почувствовать Москву кожей, перетянутыми нервами и сердцем, заполошно бьющимся о грудную клетку!
— Звучит завораживающе и очень красиво… — вспыхнув от слова «заставить», призналась американка. А после того, как мы выбрались из джипа и направились ко входу в нужный лифтовый холл, к беседе подключилась Рыжова. С самых первых слов напомнив мне Каа, гипнотизировавшего стаю бандерлогов:
— Не только звучит, но и ощущается. Правда, не всеми. Но те, кто врос душой в смешанные единоборства или экстремальный спорт, очень быстро учатся балансировать на исчезающе-тонкой грани между возможным и невозможным, буйным восторгом и леденящим ужасом, жуткой болью и воистину невероятным наслаждением.
—…а когда понимают, как коротка и хрупка наша жизнь, как иллюзорны планы на будущее и как ценно любое мгновение настоящего счастья, начинают воспринимать окружающий мир иначе. То есть, кожей, нервами и сердцем, бьющимся в унисон с теми, кто умеет рисковать и ценить вкус настоящей победы… — подхватила Голикова. И вложила в свою часть общих объяснений столько неприкрытой жажды безумных удовольствий, что Линда «поплыла» — расфокусировала взгляд, нервно облизала пересохшие губы и зарумянилась от предвкушения. Что, конечно же, не прошло мимо моих оторв.
— Таких, как Денис, Таня и я, очень немного… — нагнетала Рыжова. — Абсолютное большинство обычных горожан, при виде крови впадают в ступор, боятся нахмуренных бровей и сжатого кулака, всю жизнь плывут по течению, потакая своим убогим желаниям, и в принципе не способны на Поступок. Поэтому вступают в брак с такими же убогими партнерами, рождают убогих детей и с самого младенчества убеждают их не высовываться!
— Так и есть… — согласилась мисс Доулан, первой вламываясь в лифт. — У нас, в Америке, серость стала нормой, а все, что выбивается за привычные пределы, воспринимается крайне негативно.
— Думаю, что это лишь декларируемое мнение! — хищно улыбнулась Таня. — А на самом деле в глубине души абсолютное большинство обывателей жаждет хотя бы попробовать. Но боится рискнуть, вырваться за разрешенные пределы и дотянуться до чего-нибудь действительно волнующего. Именно поэтому они сутками сидят перед телевизором, игровыми приставками или в Сети, проживая чужие жизни, представляя себя на месте героев или героинь выдуманных историй и ощущая жалкое подобие настоящих удовольствий!
— А Жизнь совсем рядом, буквально в одном шаге или в одном решении! — добавив голосу волнующих обертонов, промурлыкала Лера в тот самый момент, когда кабинка устремилась вверх. А Линда вдруг обратила внимание на скорость, с которой начали сменяться цифры на информационном табло, стряхнула с себя очарование, вызванное «пением
двух сладкоголосых сирен», и, пряча разочарование под опущенными ресницами, вежливо спросила:— Вы хотите показать мне город из пентхауса одной из башен вашего Сити?
Лера фыркнула:
— После такого вступления это было бы слишком пошло!
Американка согласилась и заметно приободрилась. А через несколько минут, поднявшись по узенькой лестнице на верхнюю площадку аттракциона «Покоритель Небес», открытую всем ветрам, восторженно заверещала и… удивилась, увидев в наших взглядах недоумение.
— Не торопись — самое интересное начнется чуть позже… — просветила ее Голикова и повела к столику, заваленному альпинистским снаряжением. А шаге на втором-третьем поздоровалась с инструкторами, дожидавшимися нашего прибытия.
Сделать напрашивающийся вывод, имея такое количество подсказок, не смог бы разве что имбецил. Так что мисс Доулан ошалело уставилась на меня:
— Денис, вы собираетесь спуститься по стене?!
— А почему «вы»? — не понял я. — Смотреть на город, стоя на огороженной площадке, слишком скучно. Настоящий экстаз можно поймать лишь за краем крыши, растворившись в ощущении дикой, ни с чем не сравнимой свободы!
— Вы сумасшедшие!!! — зябко поежившись и обхватив себя руками за плечи, выдохнула она. — Сумасшедшие, живущие текущим мгновением! И-и-и…
— Линда, не тормози! — перебила ее Рыжова, уже подхватившая со стола страховочную систему. — Подойди во-от к этому парню и позволь ему подготовить тебя к спуску…
…Откровенно говоря, планируя это мероприятие, я побаивался, что Лера, только мечтавшая о подъеме на «Федерацию», но так ни разу до нее и не добравшаяся, может включить задний ход. Как оказалось, зря — она первая выбрала себе веревку, аж пританцовывала от нетерпения, пока персональный инструктор-контролер тестировал высокотехнологичный аналог обычной «восьмерки», а сразу после команды «Можно!» ринулась спиной вниз к плавному перегибу и без колебаний шагнула в «бездну». Не тормозила и мисс Доулан — да, называла себя сумасшедшей, да, кляла момент, когда связалась с психами из России, да, через слово поминала бога, но в какой-то момент все-таки заставила себя последовать примеру Рыжовой. А когда поняла, что стоит на вертикальной стене, а ни одна из двух верхних страховок так и не оборвалась, заорала на все Сити:
— I’m cra-a-azy-y-y!!!
Съезжала вниз, естественно, под удаленным контролем инструктора и очень-очень медленно. Но постепенно привыкала к виду бездонной пропасти под задницей и даже иногда позволяла себе в нее заглядывать. А еще смотрела на меня, поддерживавшего ее темп, с таким безумным восторгом в глазах, что становилась страшно. Ну, а Танька с Леркой отжигали по полной программе: не успев толком утвердиться на стене, «рухнули» вниз метров на пять-семь. Потом соскользнули сразу на десяток. И, переглянувшись, несколькими длинными «прыжками» усвистели к отметке «триста метров», откуда начали подбадривать американку и склонять ее к всяким разным непотребствам вроде переворота вверх ногами.
Линда, естественно, не поддавалась ни на какие провокации, зато начала улыбаться в камеру личного квадрокоптера, разглядывать город, прячущийся под серой дымкой, и плавненько ускоряться. В результате чего где-то к началу нижней трети башни уже достаточно уверенно проваливалась за раз этажа на три-четыре, и постепенно укорачивала паузы между падениями. А финишный полтинник проехала всего за два приема и, оказавшись на последней площадке, обессиленно села на задницу.
Я тут же подхватил ее на руки, а подоспевший инструктор, поздравляя с «редким героизмом», в темпе отцепил от веревок.