Все будет хорошо

Попытавшись встать, едва не рухнул назад - ноги затекли ужасно. От души потянувшись, по-собачьи встряхнулся и бодрой походкой направился к двери ведущей на лестницу, но едва до нее оставалось пару шагов, как выход загородило сияющее мертвецкой белизной, беззаботно ухмыляющееся знакомое лицо.

– Но, этого просто не может быть, - прошептал я, не веря собственным глазам.
– Я что, все еще в отключке?

– Могу дать пощечину, чтобы ты убедился в обратном, - пропитанный издевкой голос, ушатом холодной воды обрушился на мое измученное сознание.

– Но как это возможно?
– не унимался я так и стоя на месте как вкопанный по шею пленник какого-нибудь концлагеря.

– Понятия не имею, - сверкнул клыками собеседник.

– Альфар! Ах ты ж живучий сукин сын!
– крикнул я и мы обнялись как старые добрые друзья едва не переломав друг другу кости.

– Не сладко нам пришлось, а? Командир, - продолжая улыбаться, сказал вампир.

– Не сладко, - согласился я, - мне очень жаль, что так вышло с Маришкой, - сказал я, вспомнив о супруге своего боевого товарища.

– А с ней тоже все в полном порядке, - спокойно ответил кровосос, - мы проснулись в своих хрустальных гробах в том же виде, в каком были в последнем бою в том замке. Но самое интересное, я покажу тебе чуть позже.

Это что же получается - система посчитала их уникальными юнитами и даровала возможность переродиться? Или долгое общение с обычными людьми добавило и самим вампирам толику человечности или даже души, что заставило систему принять эту парочку маньяков за таких же игроков как мы? Нет, тогда бы они переродились на ближайшем кладбище вместе с остальными нашими... черт, о чем я думаю вообще? Нужно просто радоваться, а не выяснять причину.

– А где она сейчас?

– Пошла к своей бывшей хозяйке - к Непрошибаемой. После перерождения, заклинание порабощения сознания перестало действовать. Им есть о чем побеседовать, - пояснил граф.

– А она не...
– хотел задать я резонный вопрос о безопасности своей ненаглядной, но был бестактно перебит вампиром:

– Не переживай, она не сердится, - заверил он меня и посмотрел мне за спину, - а что это у тебя там? Неужели сам сделал?

Я обернулся и выпучив глаза уставился на рабочий инженерный стол, на котором лежала пара антрацитово-черных крыльев, огромные перья которых окутывал потусторонний серебристый свет, создавая впечатление, будто тьма пронизывающая их не просто материальна, а по настоящему живая.

– Какого дьявола?
– прошептал я, подходя к своему рабочему месту.
– Так вот что я делал пока не уснул!

– Ты сделал это чудо и сам не знаешь как?
– удивился подошедший сзади вампир.

– Вот именно... Даже не помню какие материалы использовал. Видимо что в сумке валялось. А они и правда крутые!
– сказал я и принялся изучать их свойства.

Крылья птенца Непроглядной Ночи.

Класс предмета: Легендарный

Эффекты:

Выносливость: +250

Дух: +250

Использование:

Затмение (уровень 10)

Полет (уровень 10)

Описание:

В легендах многих миров есть повести о гигантских птицах, черные крылья которых затмевают собою солнце, в результате чего в городах и странах наступает ночь. Вам выпала уникальная возможность причаститься к легендам и примерить на себя крылья одного из детей Птиц Ночи.

Посмотрев на рецепт и на то, что у меня получилось, мы с Альфаром пришли к общему мнению, что результат кратно отличается от задумки автора рецепта в лучшую сторону, а все видимо потому, что реагенты и материал были выбраны абсолютно другие, нежели те, которые рекомендовались в свитке.

– Ты что, вплетал в них нити духа и выносливости?
– который раз за минуту удивился кровосос, - их ведь только со званием «мастер» можно на этом агрегате создавать.

– Да не помню что тут было и как я все это сделал, - положив крылья и сняв новую готическую броню, сказал я.
– Я был в печали, ныл, а руки что-то делали. «Я тебя слепила из того что было...» пелось в одной древней песенке моего народа. Видимо тут тот же случай.

– У вас воспевали химерологию?
– усмехнулся граф.

– Чего воспевали?
– удивился я.

– Это наука о создании химер. Существ собранных из частей разных тварей в одно целое и наделенное подобием сознания и души, вдыхающей в это создание псевдожизнь, - охотно пояснил он.
– Этим высшая нежить балуется, когда заняться нечем. А так же некроманты и чернокнижники раньше занимались, но на моей памяти, такого не случалось уже давно.

– А-а, - тупо протянул я.
– Не, это о любви. Забудь об этом - лучше помоги мне приварить их к броне.

Мы всерьез взялись за это дело и спустя полчаса кропотливой работы, металлические крепления были вживлены в мой новый доспех. Когда броня оказалась на мне, я почувствовал себя чрезвычайно неловко от того что теперь ощущал две новые механические конечности как свои собственные, а спустя секунду просто упал на пол, потеряв равновесие.

– Со мной так же было, - улыбаясь сказал Альфар подавая руку и помогая мне принять вертикальное положение.

– Помню, - буркнул я, хватаясь за край стола, чтобы вновь не упасть. Да что же это такое? Так и на людях-то не покажешься - засмеют!

Но, переживал я зря. Спустя десяток минут тренировочных хождений по подвалам, я вполне мог сойти за нормального человека, правда, с аккуратно сложенными за спиной потусторонними крыльями. Ощущение неловкости и неестественности происходящего со мной от шевелящихся сзади устройств, также постепенно сошло на «нет» и теперь оставалось лишь научиться летать, но это все потом, а сейчас, мне все же нужно было к жене.

Сердечно поблагодарив вампира и сообщив ему еще раз о том, что рад его видеть живым, насколько это возможно для нежити, я удалился вверх по лестнице, оставив своего товарища у дверей его комнаты, куда наверняка уже должна была вернуться не в меру похотливая клыкастая графиня.

Подойдя к двери нашей с Настей комнаты я замешкался, не зная что сказать. Простояв так пару минут, махнул на все рукой, а затем, расправив крылья размах которых произвел впечатление даже на Альфара, закутался в них на манер плаща, как это обычно делал сам вампир. От этого жеста стало как-то спокойней на душе и уютней. Черные перья с тусклым серебристым отсветом в таком виде сливались в одну сплошную массу, от чего назвать меня «чудом в перьях» никто не смог бы, так как понять, что мой наряд состоит из них родимых, было просто невозможно.