Все будет по-моему! Часть 12
Шрифт:
Кён навёл Зеркальце Души на себя светлого, после чего тот развеялся в туман и слился с ним, будто всегда был его частью. И так оно и есть. Это был светлый он.
*вспышка* *вспышка* *вспышка*
Для Кёна оказалось приятной неожиданностью то, что он поглотил всё то развитие, что клон успел поднять себе за последние 5 месяцев, таким образом он как по щечку пальцев вырос до повелителя(9) шестой ступени! Именно такое развитие у него было бы на данный момент, если бы он изначально не разделял тело Пустоты на 2 части.
Затаив дыхание, Кён просканировал ядро Пустоты и с облегчением обнаружил там поверх
Впереди осталось самое интересное: поглощение легендарной медицины. Даже эссенции стихий богиня не назвала легендарными, чего не скажешь про эту медицину. Пора узнать, что же такое «легендарная» в понимании богини.
Глава 937
В пещере, словно неуловимая тень, появилась богиня собственной персоной.
Кён окинул белокурую женщину взглядом и со вздохом протянул ей Зеркальце Души. Артефакт сам собой поплыл по воздуху, пока не оказался в её белоснежной ладони. Теперь полноправной хозяйкой чёрного зеркальца стала богиня.
«Зачем оно вам?» — спросил Кён.
Однако ответ, что не удивительно, не последовал. Богиня молча рассматривала зеркальце.
«Вы планируете его использовать на ком-то, кого я знаю?» — ещё раз попытался Кён.
Богиня подняла трёхцветные глаза и холодно ответила: «Тебя это не касается.»
Казалось бы, ответ означает отсутствие информации, но что если богиня отдаст зеркальце кому-нибудь, кого Кён знает? Например, Каре в рамках какой-то сделки или же использовать на Юноне, Дине или ком-либо ещё… Любой подобный вариант не сулит ничего хорошего. Парню стало не по себе всего лишь от того, что такое возможно.
«Теперь и я выполню свою часть сделки…» — богиня поведала Кёну, куда отправила Стоунов (вместе с Мариной и Дианой), Валькирию, Триану и Мию. Рассказывать, где находится Юнона и её ученица Дина она не стала. За эту информацию, очевидно, придётся заплатить отдельно, а парню нечего было предложить.
Названия этих территорий мало о чём говорили Кёну, поэтому он уточнил информацию, что именно это за места, как их найти и чего там ждать, но богиня отмахнулась, сказав, что не обещала этого рассказывать, пусть сам приобретёт карту мира.
Помимо полученной информации, Кён так же знал название предположительного местоположения Ланатель — звёздная система Кровавых ручьёв. Об этом ему рассказал её брат Леон перед смертью. Итого парень знал или потенциально мог узнать, где находятся все, кто ему дорог, кроме одного человека — Эльзы Стоун.
Каким-то загадочным образом блондинка пропала из бездны смерти, а теперь затерялась где-то во вселенной. Как найти одного человека в целой вселенной? Это кажется практически невозможным, что заставляло парня грустить.
Впрочем, когда-нибудь Кён обязательно найдёт Эльзу, чего не скажешь про сестру Дины. Вспомнив про Анну, настроение испортилось. Если бы она не сбежала от Стоунов, то сейчас бы спасена, но она сбежала… Какова вероятность, что слабая девушка выжила во время конца света? Никакой. Эта прекрасная блондинка погибла во многом из-за него, потому что он не смог убедить её, что не убивал Дину. И потому что он слаб.
«Теперь я могу принять изготовленную мною легендарную медицину?»
«Да.» — слегка кивнула
богиня, спрятав Зеркальце Души.«Мне нужно что-нибудь узнать перед её употреблением?»
«Нет.»
«Как долго займёт её усвоение?»
«Несколько часов.»
Вытащить информацию из богини было необычайно сложно, поэтому Кён бросил это гиблое дело, вынул из кольца радужную таблетку и проглотил её.
Энергия, находящаяся в этом крохотном шарике, была сопоставима с водородной бомбой, и вся она должна попасть в душу и идеально равномерно распределиться по ней. Казалось бы, даже безмозглый поймёт, что это самоубийство, однако Аксель был гением. Его алхимический рецепт был идеалом алхимической мысли. Уровень точности распределения энергии по душе сопоставим с определением времени по атомным часам.
Кён волновался. Только мёртвый отреагировал бы спокойнее.
Таблетка эссенций, контактировав с желудочным соком, превратилась в восемь ниточек, являющихся сущностью стихийных эссенций. Эти ниточки устремились в восемь ключей: в ключ ветра в лёгких, воды в мочевом пузыре, земли в желудке, жара и холода в почках, эфира в печени, тьмы в кишках и в ключ света в сердце.
Проникнув в ключи, ниточки устремились по каналам в душу. Стоило им контактировать с ней, как они превращались в чистую и невероятно плотную энергию своей стихии, окутывая естество своего хозяина так же аккуратно, как мать пеленает ребёнка.
Всё естество Кёна задрожало. В одно мгновение он ощутил невероятный жар, а в другое компенсировавший его холод. Он ощутил безграничную всепоглощающую тьму, но сразу же его сбалансировал свет. Вода в душе подняла безграничной высоты волны, земля обрушила колоссальные горы, в ветер сформировал чудовищные ураганы. Но в тот же миг волны сточили горы, горы преградили путь ветру, а ветер утихомирил волны, тем самым образовав треугольник, в центре которого сформировалось грозовое облако (эфир), готовое в любой момент разразиться громом и молниями, но окружающее его трио поглотило в себя его энергию, утихомирив облако.
Восемь стихий замыкали цепочку, вращаясь друг вокруг друга, и каждый оборот порождал пульсацию безупречной, бесподобной ауры времени, ускоряющей это вращение.
В глазах Кёна всё побелело, и он потерял сознание.
Тем временем над рудником появилось серое грозовое облако, оно стремительно увеличивалось, пока не окутало всю луну. Оно становилось всё толще, преграждая свету путь, из-за чего становилось всё темнее, пока не наступила беспроглядная тьма.
Женщина сидела на вершине рудника и, поглаживая пышный лисий хвост, смотрела вверх.
{Твой страх настолько велик…} — с презрительной усмешкой подумала богиня, сравнив треволнение небес с прошлым разом, когда Кён нарушил запрет всевышнего на знание пяти стихий. Тот день прозвали днём серых туч, но никто в мире и не догадывался, что это за явление такое, для чего оно предназначено и на что способно. Даже сам Кён.
Промелькнуло шесть часов.
Кён раскрыл глаза и внезапно обнаружил себя парящим в двух метрах над землёй. Его лохматая шевелюра развевалась, словно бы на ветру. Тело казалось совершенно лёгким как пёрышко и нежным как вата. Разум был чист как стёклышко и ощущал такое умиротворение, будто само слово «беспокойство» исчезло из его словаря.