Все было не так

«Люблю тебя. Приезжай скорее домой»

Романтическая глупость прочитана и оставлена без ответа.

Ну и ладно. Зная Калужского, он сейчас может быть с грязными по локоть руками. У них же там ремонт и сжатые сроки на его завершение.

Спрятав трубку в карман, снова беру подругу под руку. Соня рассказывает недавние приколы из своего универа. Плавно сворачиваем в сторону остановки и едем к нам домой. Ужинаем, не дождавшись парней. Садимся смотреть фильм.

Слышу, как щёлкает замок в двери в прихожей. Выхожу встречать. Мне в руки ложится маленький букетик цветов.

— Я приехал, — улыбается Гордей. — Моя малышка соскучилась? — обнимает меня.

— Так, дайте я к своей малышке пройду, потом будете сосаться, — проталкивается мимо нас Платон.

— Вот умеешь ты всю романтику запороть! — смеюсь я.

А больше мне сказать ничего не дают. Гордей занимает мой рот поцелуем.

— Что вы там делали? — интересуюсь, привалившись плечом к стене и наблюдая, как он разувается.

Мне сейчас хорошо просто от того, что он дома.

— Устраняли нарушения, которые мне выкатила пожарная инспекция. Месяц назад всё было нормально, а теперь… А, в задницу его! В следующий раз опять что-нибудь найдёт. Я уже узнал, сколько примерно будет стоить отвязаться от этих проверок.

— Ужас какой.

— Это не ужас, Ясь, — кричит из комнаты Платон. — Это наш папа-мудак!

— Думаешь?

— Уверен. Задолбает теперь, — высовывается к нам в прихожую. А есть чего пожрать у вас? Я голодный как зверь.

— Конечно. Мойте руки, сейчас разогрею.

Убегаю на кухню. Ставлю греться плов с курицей. Достаю из холодильника самый обычный салат из свежей капусты и огурцов. Никаких изысков. Всё по-домашнему просто.

Тарелки, салфетки, хлеб…

Кружусь, слушая, как парни перекидываются колкими фразами, даже не стараясь не материться.

У Гордея настойчиво сигналит телефон сразу несколькими сообщениями.

— Вот сука! — слышу его тихое рычание. — Нахер. Завтра разберусь.

Ребята приходят ко мне на кухню. Рассаживаются. Раскладываю им горячее по тарелкам.

— Кто там тебя хочет в такое время? — интересно же.

— Да так. Навалилось. Посиди со мной, — тянет к себе на колено.

— Тебе же так есть неудобно, — пытаюсь подняться.

Гордей не даёт. Устраивает удобнее, целует в щёку:

— Зато приятно.

И принимается с аппетитом уплетать наш с Соней плов.

Глава 12

Гордей

«Кир, ты за старшего, пока я не вернусь. Всех проверяющих переводи на меня» — оставляю Толмачёву голосовое, сворачивая на очередном перекрёстке, примерно понимая, в какой район мне надо попасть.

Те сутки помню очень смазано. Будто посмотрел отвратительный фильм с плохими актёрами. Картинка вроде есть, а деталей по нулям.

Ещё один поворот.

Останавливаюсь у бордюра, снимаю шлем и всматриваюсь в местные дома и магазины. Взгляд цепляется за пару ярких вывесок. Я их точно видел. Значит туда еду.

Пропетляв ещё немного, въезжаю на территорию двора. Осталось вспомнить подъезд и надеяться, что стерва дома. Понятия не имею, где она учится и учится ли вообще. Числится, наверняка. Папа не оставит дочку без диплома.

Выбора тут не особенно много, так что найти должен.

Покурив, смотрю список квартир. Набираю на домофоне. Никого. Потом ещё и ещё, пока в конце концов мне не отвечает сонный женский голос. Общими усилиями мы выясняем, что с подъездом я не попал, но мне всё же везёт. Дочку мехового магната тут знают в лицо, и я получаю правильное направление с вариантами номеров квартир «или — или».

В правильный подъезд меня пропускает пожилая дама с карманной собачкой в руках. Поднявшись на этаж, сначала звоню в одну квартиру, но там мне никто не открывает. Потом нажимаю на дверной звонок с противоположной стороны.

Если и тут сейчас никто не откроет, придётся возвращаться вечером. Но вселенная решила надо мной сжалиться, и в момент, когда я уже вызвал лифт, послышался щелчок замка.

— Гордей? — хриплая, сонная и растрепанная Соболева.

Ура, вашу мать! Нашёл!

— Поговорим? — по венам ползёт ледяная ярость.

Ангелина быстро ловит моё настроение и делает шаг назад, распахивая для меня дверь. Вхожу. Сам захлопываю её и в пару быстрых движений грубо прижимаю девушку к стене, сдавив ладонью горло.

— Калужский, ты охренел?! — сипит Соболева, пытаясь убрать мою ладонь.

Зафиксировав Лину коленом, достаю свою трубу, открываю вчерашнее сообщение и едва ли не впечатываю экраном в лицо.

— Знаешь, я ещё никогда не был так близок к тому, чтобы ударить женщину! Зачем?!

— Отпусти!

Но отпускать я не намерен. Ангелина это понимает, расслабляется и даже пытается улыбнуться.

— Гордей, отпусти, я никуда не убегу. Сделаю кофе, и мы поговорим, — мурлычет она, царапая кожу на тыльной стороне моей ладони своими проклятыми, острыми ногтями.

Зубы сводит от неприятного ощущения, и я всё же разжимаю пальцы, но лишь для того, чтобы зафиксировать Соболеву иначе. Кофе пусть засунет себе в задницу!

— Слушаю.

Она растирает шею, пытается прикоснуться к моему лицу. Уворачиваюсь.

— Люблю… — выдыхает, глядя мне в глаза.

— Дальше.

— Какой ты чёрствый, — поджимает губы и всем своим видом пытается показать, как её это задевает. — Соскучилась. Хотела тебе напомнить, как нам было хорошо той ночью. Ты завёлся? — взмахивает ресницами.

— По мне сейчас не заметно? — усмехаюсь. — Знаешь, когда мне хорошо с женщиной, — копирую её манеру общения, — я запоминаю это без всяких картинок. А ты… Посредственная, недотраханная стерва. Где остальные фотографии? Это же явно не всё.

— Я, может, и всё вот это, что ты там сейчас наговорил, — морщится Лина, — но я сказала тебе правду. Ты давно мне нравишься, Калужский. В такого мужчину сложно не влюбиться. И я могу дать тебе гораздо больше, чем…

— Телефон! — перебиваю, пока не прибил её тут к херам.

— Ищи. Тебе же надо.

А я уже нашёл. Отсюда вижу, как он светит экраном на тумбочке. Взяв взвизгнувшую Соболеву за шкирку, тащу в спальню. Свободной рукой сдёргиваю мобильник с зарядки.

— Разблокируй.