Всё было совсем не так

Внезапно наше горячее свидание прервал голос Курамы:

— Наруто, Ева в панике, с Саске что-то не то!

Это сразу отрезвило и заставило оторваться от этого безумия, так неожиданно меня накрывшего.

— Прости, Хината, мне надо идти, — я поднялся, помогая ей слезть с меня, чувствуя некоторые неудобства в паху. Впрочем, шиноби хорошо управляют всем своим телом, так что я смог быстро унять своё возбуждение.

— Что случилось? Я… Я сделала что-то не так? — её лицо было таким зацелованным и милым, что я позволил себе ещё минуту полюбоваться ею, собирая природную энергию.

— Нет. Всё хорошо. Просто мне надо бежать. С Саске что-то случилось. Я найду тебя позже, хорошо? Извини.

— Ты… — она разглядывала меня и даже активировала бьякуган.

— Так будет быстрее, — пояснил я своё преображение и ринулся домой.

С Саске действительно было что-то не то.

Это я увидел, как только вошёл в режим сэннина. Точка его чакры пульсировала дикой болью, моему другу было очень и очень плохо.

Часть 4. Глава 18. Эмоции.

— А-А-А-А-А-А! — жуткий, нечеловеческий крик на одной ноте заставил подняться дыбом все мои волосы, он будоражил окрестности, и в наш особняк я заскочил почти одновременно с Итачи.

Возле кровати, на которой лежал корчащийся в страшных муках и воющий дурным голосом Саске, с совершенно потерянным видом стоял Хаширама.

— Что ты сделал с моим братом? — сверкнул Мангёке шаринганом Итачи.

Я подскочил к кровати, пытаясь помочь, или успокоить, или сделать хоть что-нибудь для своего лучшего друга. Он вцепился в меня мёртвой хваткой, невидяще уставившись затуманенными болью глазами, и продолжал кричать, судорожно извиваясь.

— Я… Он… Саске… смог выделить достаточное количество чакры, — сбивчиво начал объяснять Первый Хокаге. — Он активировал шаринган, сначала с одним томоэ, потом с двумя, потом с тремя, а потом… Кажется, я видел риннеган, — осипшим голосом сказал Хаширама. — А потом… случилось ЭТО.

Изо рта Саске пошла пена.

— Держите его! — воскликнул, словно очнувшийся от шока, наш недоделанный ирьёнин.

Я сделал трёх клонов, и мы вшестером стали держать Саске, который хрипел и довольно сильно вырывался, используя свою мощную чакру для каждого рывка.

— А-а-а… Убей-те меня… А-А-А-А! …Я х-хочу сдохнуть… А-А-А-А-а-а-а!!! …Мне больно, больно… дайте мне умереть, — крики стали перемежаться подобными пожеланиями, проклятиями, стонами, даже слезами.

Было очень страшно. По мне словно по живому резали ножом, так было больно, сердце сжимало от ужаса и беспомощности. Итачи тоже смотрел на брата и до крови кусал губу, казалось, он умирает вместе с Саске.

— Итачи, соберись! — прикрикнул я на старшего Учиха. — Нефиг раскисать. Саске твоя добровольная жертва не поможет. А ты, когда он очнётся, уже розовым фартуком не отделаешься! Хаширама, проверь Саске на внутренние повреждения! — отдал я распоряжения.

Делать хоть что-то. Лишь бы не стоять и не смотреть, как закатываются его глаза, как покрывает белый лоб холодная испарина, как красивые черты лица искажаются в жуткой маске боли.

— А-а-а… Н-наруто, у-убей меня! А-А-а… друг, сделай одолжение… Мне так больно, так больно, — у Саске снова потекли слёзы. И я почувствовал горячие дорожки и на своих щеках.

— Потерпи, потерпи, потерпи, — повторял я, утирая его лицо влажной тряпкой, которую подала мне Мито-сан, которая тоже прибежала на крики.

— У него нет физических повреждений, — сказал Хаширама, закончив проверку «мистической рукой», и покачал головой.

Саске продолжал кричать и умолять нас убить его, чтобы закончить его страдания. Это было жутко.

Я вспомнил о своих ощущениях сенсора, когда бежал к дому, и попросил Кураму подготовиться к слиянию. В этом режиме я могу даже различать мысли и образы «активно думающих», возможно, так мы сможем понять, что происходит с ним.

— Я объединюсь с девятихвостым, может быть, это поможет узнать, что с Саске, — сказал я, оказываясь во внутреннем мире.

Ева была там вместе с Курамой, без чувств. Её маленькое белое тельце подрагивало, она скулила и перебирала лапками.

— Ты готов? — спросил я Кураму, стараясь не смотреть на Еву. Он кивнул, и мы объединили нашу чакру.

Я ощутил лёгкое любопытство, беспокойство за Саске и надежду от Хаширамы, страх и боль от Итачи, а от Саске… Это даже сложно передать словами. Переполненный всевозможными чувствами, которые смешались в жуткую какофонию в первую очередь боли. Душевной и физической боли, а может быть, душевная боль превратилась в физическую. Я не понимаю, как он всё ещё жив. Это так… так больно. Я просто смотрю на него, чувствую лишь отголоски того, что чувствует он, и мне хочется сдирать с себя живьём кожу.

— Что с ним? — спросил я Кураму, который в данный момент видел всё моими глазами.

— Мне кажется, что Саске вернул все свои чувства, — помолчав, предположил биджуу.

— Вернул чувства? — переспросил я.

— Да. Причём все и сразу.

Как-то во время путешествия с Джирайей мы были в одной стране, где применяли смертную казнь, названную «тысяча порезов». Осуждённого за особо тяжкое преступление убивали, потихоньку отрезая небольшие фрагменты тела. В течениe нескольких часов. Мучительная и долгая смерть, полная боли. Сейчас мне казалось, что «тысячу порезов» испытывает Саске.