Все что не делается, то к лучшему

Добрались до института, естественно на Ленкином стареньком, но надежном авто. И постала новая проблема, занести все в гардеробные. Ни в машине, ни в холле их оставить нежелательно, толи сопрут (а и такое бывало), толи вопросами закидают. Ни то, ни другое не радует. К тому же коробочки как оказалось - тяжковаты. Оп-па, вот и жертва обстоятельств. Зову Ленку и киваю в сторону холла. Она понимающе улыбнулась в ответ.

– Здравствуй Ванечка. А что это ты делаешь здесь в воскресенье?
– начинаю я лилейным голоском. Парень резко останавливается, хаотично бегая глазами по пространству.

– Да и правда интересно,- подключается Лена. Ванечка, бедный первокурсник, в простонародье - ботан, которому легче настрочить десяток рефератов за день, чем поговорить с девочкой. Сейчас выглядит не менее чудно, рот открыт, вместо слов хрипы. Но он нашел достойный выход из ситуации, просто ткнул пальце в предполагаемую сторону деканата.

– Ясно-ясно, все учишься, ну нужно и отдыхать от учебы, не хочешь провести с нами некоторое время?
– толкаю подругу в бок, тем намекая не перегибать палку, психика у паренька еще только формируется.

– Лена имела в виду, помоги нам пожалуйста. Вещи вон какие тяжелые, а нам их еще в актовый зал нести. Ты же, уже не занят?
– ну а что ему оставалось, кроме как взять барахло и потащить, буквально, по полу. Ни слова не произнеся, тяжело вздохнул и принялся помогать, речевой дар на время парализовало.

– Неси, неси мы тут остальное посторожим чтоб не украли,- ответила я на вопросительный взгляд мальчика, увидевшего наше безделье. Когда он скрылся за поворотом, зговорчески спрашиваю у подруги:

– Если бы слышал начало разговора Виталик?
– в смысле ее парень. Насмешливо фыркнув, она ответила:

– Заржал бы. Как и кто угодно на его месте. Слушай, совесть за пятки не кусает?

– За что? За воспитания молодого поколения? Нисколько. Вот когда не понравится, что им помыкают и явно это продемонстрирует. Даже извинюсь.

– Стерва ты.

– Зато честная. Пойдем, справились.

*** ("Карма" или пора переходить на чай?)

Второй понедельник. Шестая репетиция. До сих пор не могу прийти в себя. Сегодня утром перечитывала сценарий предстоящей пьесы. Тихо пыталась угорать сидя на парах, потом материла всех богов за то, что мне предстоит в этом играть. Влад слегка добавил и свой полет фантазий в сценарий. Смело с его стороны так рисковать при том, что сам играет роль критика за кулисами. Ну ничего, месть мы для него успели придумать. Изюминка выступления в финале.

– Влад, у меня вопрос. Какого черта я должна буду одевать все это лесное шматье на выступлении? На сколько помнится из горячо-любимого мульта, сие дитя природы была одета не так уж и стремно,- грозно нависая над так сказать режиссером, проникновенно интересуюсь я. Парень поперхнулся, но откашлявшись ответил:

– Лина, это часть твоего образа, не отбивайся от коллектива,- услышав последнюю фразу, все окружающие взгляды перевились на ее автора. Стыд за будущую месть как хлоркой смыло.

– Ну-ну,- многообещающе пропела я.

Спустя десять минут цирка на сцене, дверь открывается и в зал заходит Ника. С фотоаппаратом. Каждый недоуменно перевел на нее взгляд, кто непонятливый, кто грозный. А ей хоть бы хны. Прошла как не в чем не бывало, присела на один из стульчиков для зрителей и начала щелкать на камеру. При этом кивая головой, мол продолжайте, вы меня не отвлекаете.

– Ник, ты офигела, что делаешь?
– делает шаг вперед Гена из группы предполагаемых мальчишек-зверушек. На сей репетиции каждый переоделся в свой будущий персонаж. (хотя, посмотрев на все это со стороны, картина вырисовывается довольно недурной. Если уж окружающим не суждено насладится качеством игры импровизированных актеров, то хоть насмеются от души).

– Генка, спокойней, у нее еще есть шанс оправдаться перед вашим нападением,- жестом останавливая его, с ожиданием смотрю на подругу.

– О, а вы не против?
– нда, в тему вопрос.

– Мне для газеты нужно. Просто вы сегодня впервые в костюмах,- щелчок.

– Ты что за дверью караулила?
– вспышка.

– Да,- и новый щелчок.

– Армия мОя, фас!
– даю команду резко застопорившейся стае белочек, лисичек, медвежонков и тому по мелочи. Ндаа плоховато у них с реакцией.

– Лина, мы ща вас на пару, в фарш превратим,- предупреждающе начинает медведь Дима.

– Ну тогда, Лина, ты как верная подруга, первая примешь на себя удар,- и постепенно отходит к выходу.
– Ну я пойду,- даже пятки не сверкали, ото скорость.

– Ну что крылатое дитя леса, принимай удар,- сказал кто-то из пушистых.

– Но-но-но! Ты не только мой подчиненный, но и списывальщик кое-чьих конспектов,- пыл резко поутих.

– Так! Отдохнули. Продолжаем репетицию, мы еще прочность тарзанки не проверяли,- прервал войну в зародыше, Влад.
– Зверинец! На позиции!
– прикрикнул он, на что получил ответ рычанием с соответствующих сторон, и чуть не споткнувшись, увалился на стул. Режиссер наш, всем на зависть.

Закончив около двух, на скоро переодеваюсь в свои тряпки. Со всеми попрощавшись и получив расписания будущих репетиций, выбежала в коридор. Заворачивая за угол на пути к третьей аудитории, подловила Нику, как раз выходящую оттуда. Вместе рванули в ближайшее кафе. Я уже пять часов ничего не ела. Наблюдая как я уметаю заказанные блинчики с обожаемым мясом и грибами, подруга обеспокоено интересуется:

– Ты что опять ничем так и не позавтракала? Я же специально яичницу

оставила.

– Правда? Я не видела. Проспала, перехватила перед выходом бублик и смылась.

– Понятно от чего ты во все джинсы до сих пор влазишь. Не поделишься особенностями бубликовой диеты? Мне как раз ровно пару кило скинуть надо.

– Не вопрос. На завтрак бублик, а на новый год, ускоренный метаболизм у деда мороза попроси.

– Хах. Наелась, или добавки?
– любезно подает мне салфетку.

– Ну разве что еще кофе. Ты будешь?

– Да.

– Окей,- оборачиваюсь в поиске официантки.
– Блин да где она ходит?
– не найдя таковой, перевожу недовольный взгляд на подругу.

– Забей, мы же никуда не спешим,- расслабленно откидывается на спинку стула.

– Правда? Это не ты добровольно дуру изображала вместо того чтоб на парах сидеть и впитывать знания.

– Лина успокойся. Ничего нового нам не ведают. Ну а с матаном вообще парится не стоит.

– Так-то оно так, но как это относится к исчезновению официантки? Ладно пойду сама закажу,- и стоит мне встать из-за стола, как наталкиваюсь на чье-то тело несшее, по злому року горячий, нет, ГОРЯЧИЙ кофе!

– Твою на лево, чтоб тебя...,- резко отшатнувшись, осматриваю свою когда-то белую кофту и быстро удаляюсь по направлению к туалету. Войдя, любуюсь на свое ясное отражение в зеркале. Не теряя времени пытаюсь оттереть не маленькое пятнышко и с сожалением приговариваю одежку к смерти. Напряженно-грустно, если возможно такое сочетание, выхожу из уборной. Приближаясь к столику с уже собравшейся подругой, хватаю свои вещи и упираюсь взглядом на виновника образовавшегося пятна и возможного ожога, что до сих пор стоял там. А ничего такой, высокий, темноволосый, сразу видно подкаченный парень, деловито что-то пересчитывает в бумажнике и... Что я вижу? Оплачивал счет за наш заказ? Все хорошее второе впечатление исчезло. Вот теперь я разозлилась. Достаю деньги из кошелька, подхожу впритык и бросаю их на стол прежде, чем успел он их положить. Разворачиваюсь и ухожу, на последок, одаривая его взглядом, аля "В подачках не нуждаемся, хоть бы извинился сперва". Следуя по улице, теплее закутываюсь в шарф и гневно смотрю на прохожих, которые осмеливаются на мне заострять внимание. Бесит сейчас все.