Все, что остается

— Дебора и Фред не позволят. Джилл, Элизабет, Джим, Бонни — все они. — Она выглядела потерянной. — Они не хотели быть убитыми.

— Какой следующий шаг предпримет Клифф? — спросила я.

— Каким бы он ни был, я в нем не буду участвовать. Я сменила все замки.

— Ты опасаешься, что твои телефоны прослушиваются, а за тобой следят?

— Клифф не единственный, кого интересует, чем я занимаюсь. Я больше никому не верю!

Ее глаза наполнились горькими слезами.

— Тебе, Кей, я вообще не хотела причинить вреда.

— Прекрати, Эбби. Можешь прореветь хоть целый год, мне от этого легче не станет.

— Извини…

— Хватит извинений, — сказала я мягко, но решительно. Она прикусила нижнюю губу и впилась глазами в бокал.

— Ты готова помочь мне сейчас? Она посмотрела на меня.

— Во-первых, какого цвета был тот «линкольн», что мы видели на прошлой неделе?

— Темно-серый, внутри отделан темной кожей, может быть, черной, — проговорила она. В ее глазах пробуждался огонек жизни.

— Спасибо. Так я и думала.

— В чем дело?

— Я не уверена. Но кое-что есть.

— Что именно?

— У меня есть для тебя поручение, — улыбаясь, сказала я. — Но прежде скажи мне, когда ты возвращаешься в округ Колумбия? Сегодня?

— Не знаю, Кей. — Она невидящим взглядом смотрела перед собой. — Сейчас я не смогу там находиться.

Эбби чувствовала себя беженкой. В каком-то смысле она и была ею. Клиффорд Ринг изгнал ее из Вашингтона. Пожалуй, ей не помешает исчезнуть на какое-то время.

Она объяснила:

— В «Нозен Нэк» предоставляют кровать, завтрак и…

— А у меня есть комната для гостей, — прервала ее я, — можешь побыть некоторое время у меня.

Она выглядела растерянной, потом засмущалась.

— Кей, ты представляешь себе, как это может выглядеть со стороны?

— Честно говоря, сейчас меня это мало волнует.

— А почему бы и нет?

Она пристально посмотрела на меня.

— Твоя газета уже втравила меня в историю. Дела могут пойти хуже или лучше, но они уже не будут обстоять по-прежнему.

— По крайней мере, тебя не уволили.

— Тебя тоже, Эбби. У тебя был роман, ты повела себя не лучшим образом перед лицом коллег, плеснув кофе ему на колени.

— Он этого вполне заслужил.

— Я совершенно уверена в этом. Но я не советую тебе начинать войну с «Пост». Книга — твой шанс поправить свое положение.

— А как же ты?

— У меня свой интерес в этих делах. И ты можешь помочь мне, потому что можешь делать то, на что я не имею права.

— Например?

— Я не могу лгать, обводить вокруг пальца, подкупать, торговаться, стрелять из укрытия, красть, выдавать себя за другого, потому что я должностное лицо в государственной структуре, а у тебя широкое поле деятельности. Ты — репортер.

— Весьма признательна, — сказала она, выходя из кухни. — Пойду возьму вещи из машины.

У меня редко останавливались гости, и нижняя спальня в основном предназначалась для Люси. На полу лежал огромный иранский ковер, испещренный красочными цветами, придававший комнате вид сада, посреди которого моя племянница была то розовым бутоном, то репейником, в зависимости от ее настроения.

— Вижу, тебе нравятся цветы, — рассеянно проговорила Эбби, опуская на кровать свой дорожный чемодан.

— Пожалуй, ковер такой расцветки здесь несколько великоват, — извинилась я. — Но, когда я его увидела, мне пришлось его купить, и не было другого места, где бы его можно было поместить. Не говоря о том, что он почти вечен, а поскольку в этой комнате останавливается Люси, то этот фактор является самым важным.

— Или, по крайней мере, был таковым. — Эбби подошла к платьевому шкафу и открыла дверцу. — Люси уже не десятилетняя девочка.

— Там должно быть достаточно плечиков. — Я придвинулась, чтобы посмотреть. — Если тебе нужно еще…

— Достаточно.

— В ванной комнате есть полотенца, зубная паста, мыло, — начала было показывать я.

Эбби распаковывала вещи и не обращала на меня внимания.

Я присела на край кровати.

Эбби повесила костюмы и блузки в шкаф. Вешалки царапали по металлической перекладине. Я молча наблюдала за ней, испытывая приступы нетерпения.

Так продолжалось несколько минут. Скользили ящики, скрипели вешалки, медицинская аптечка в ванной открылась и закрылась с характерным щелчком. Наконец она задвинула свой чемодан в шкаф и осмотрелась, словно стараясь представить, что сделать еще. Открыв портфель, извлекла оттуда роман и записную книжку, которые положила в тумбочку около кровати. С беспокойством я наблюдала, как она засовывала в ящик тумбочки пистолет 38-го калибра и пачки патронов.

Была уже полночь, когда я поднялась наверх, в спальню. Прежде чем лечь в постель, еще раз набрала номер бара «Семь-одиннадцать».

— Элен Джордан?

— Да? Я. Кто говорит?

Я назвала себя и объяснила причину своего звонка.

— Вы упомянули прошлой осенью, что в ваш бар заезжали Фред Чини и Дебора Харви. Дебора хотела купить пива, и вы попросили показать вам ее удостоверение личности.

— Да, правильно.

— Могли бы вы сказать, что именно вы проделали, когда попросили ее показать удостоверение личности?

— Я просто сказала, что хотела бы посмотреть на ее водительское удостоверение, — сказала Элен, она казалась озадаченной. — Да. Я попросила показать его.

— Она достала его из сумочки?

— Конечно. Ей пришлось достать его оттуда, чтобы показать мне.

— Затем она передала его вам, — сказала я.

— Угу.

— Оно было обернуто? Пластиковый пакет?

— Нет. Ничего не было, — сказала она. — Она просто протянула мне удостоверение, я посмотрела и вернула обратно.

Последовала небольшая пауза.

— В чем дело?

— Я пытаюсь установить, касались ли вы руками водительского удостоверения Деборы.

— Конечно. Мне пришлось взять его в руки, чтобы взглянуть.

Элен казалась напуганной.

— Надеюсь, мне не грозят неприятности?

— Нет, что вы, Элен, — успокоила ее я. — Ни малейшего беспокойства.

Глава 15

Задание Эбби состояло в том, чтобы собрать информацию в отношении Барри Араноффа. С утра она отправилась в Роаноки.