Все, что шевелится

– Гессер! – окликнул его тот, которого прочие называли Дадага. – Мы, считай, на месте. Жемус.

Нов вернулся к действительности и тронул поводья золотого коня. Скакун обладал поразительно лёгкой поступью, правда чуть хромал на переднюю левую. Лес почему-то знал, что его зовут Огонёк. С седловины открывалась лесистая долина с неширокой речкой и мостиком. В лучах заходящего солнца начала груденя дюжинник разглядел десяток-другой домиков, сложенных из камня, и большое строение с высокой трубой. Из неё поднимались кольца дыма. Нов готов был поспорить, что там работает плавильная печь.

Пока спускались с перевала, солнце затерялось в горах, а когда достигли мостка, на небе проступили первые звёзды. Дадага, возглавляющий кавалькаду, уверенно направил коня к самому крупному дому.

– Мой собственный дом, – похвастался он, отпирая ворота и въезжая во двор. – Бывший отцовский, но я его расширил и перестроил. Заезжайте все, – распорядился он. – Хотя нет, в конюшне не хватит места на всех лошадей. Убон и трое младших, езжайте в дом Болдона. Когда разместите лошадей и зададите корм, возвращайтесь сюда. Сегодня поздно возиться в ваших домах, пока-то протопишь. Обогреем мой дом и в нём переночуем. Жундуй и Тундуп, займитесь дровами и печкой. А мы с ханом съездим навестить Хора. Нужно поздороваться. Поехали, хан?

Лес кивнул.

– Как думаешь, Гессер, – спросил Дадага по дороге к дому Хора, – твой дядя Сотон и впрямь решится напасть на Юртаун?

– А ты сам-то как думаешь? – вопросом на вопрос ответил дюжинник.

– Полагаю, что вполне способен. Очень уж он не хотел твоего возвращения. Потому и к нам обратился, чтобы мы поддержали бухиритов, когда те готовились вероломно напасть на Юртаун. Тогда-то твоего отца Чону и… – Он резко оборвал себя, испугавшись, что проговорился.

Лес проник в его мысли вещун-слухом и закончил недоговорённое:

– Убили. А убил его – ты!

– Да, – признался Дадага после долгой-долгой паузы. – Но нечаянно. Было темно, творилась неразбериха. Сотон видел. Но в убийстве полковника обвинил хористов. Потому они и скрылись сюда, в Жемус.

– А вы?

Вопрос был нейтральным, потому что Нов не знал, о каких событиях и какой давности идёт речь.

– А мы остались в Юртауне. Твой дядя настоял. Сказал, что нас опустит… Тьфу ты! Возвысит! Назначит старшими над хористами. Вот и стали мы, рудознатцы, работать в кузнице…

– А кузнецы отправились плавить руду, – догадался дюжинник.

– И плавят никуда не годные поковки, – согласился старший брат.

– А вы паршиво куёте.

– И вот теперь, когда Сотон отправился набирать войско, чтобы победить тебя и стать ханом, мы сидим безоружными.

– И потому вы возвратились в Жемус…

– А хористов нужно уговорить вернуться в Юртаун.

– Так вам хочется жить здесь?

– Почему нет? Мы – рудознатцы. А хористы, по слухам, отрыли новый металл.

– Железо?

– Не знаю. Но мне и братьям очень интересно: что за металл они отыскали, где и как его нашли, правда ли он рубит бронзу?

– Ещё как, – сказал Лес.

– А ты откуда знаешь? – удивился Дадага.

– Знаю.

– Я тебе верю. Вот мы и приехали.

Из-за гор выкатилась луна. Нов обратил внимание, что снег перед домом, у которого они остановились, плотно утоптан. А перед жильём Дадаги они пробивали сугробы. Не слезая с седла, старший брат принялся колотить плёткой в ворота.

– Кого-это мангусы принесли на ночь глядя? – спросили со двора.

– Открой, Хор. Это Дадага и хан Гессер.

– Какой ещё Гессер?

– Сын полковника Чоны.

– А-а, наследник. Погодите немного, сейчас отопру ворота.

За воротами их поджидал могучего вида мужчина.

– Вон ты каким стал, Джору, – сказал он, пристально оглядывая дюжинника. – Вырос, возмужал, имя сменил. А я-то думаю: что ещё за Гессер? Счёты за отца сводить явился? Так мы его не убивали.

– Нет, – ответил Лес, – заявился совсем по другому поводу. А что в смерти отца вы неповинны, я уже разобрался.

– Зачем же Дадагу с собой притащил? Он-то в той заварушке виноват не меньше нас, а то и поболее.

– И с этим я разобрался. А здесь потому, что не дело, когда рудознатцы кузнечными делами ведают, а кузнецы – рудными. На Юртаун вот-вот нападут враги, а ни оружия приличного нет, ни доброго металла. Вот Дадага с братьями и вернулся в Жемус, а вам следует в Столицу вернуться.

Столицы Лес не видал, а потому представлял её похожей на Холмград.

– Возвращаться ли в Юртаун, не знаю, – с сомнением в голосе сказал Хор. – Мы тут такой металл откопали…

– Что за металл? – перебил Дадага.

– Спешивайтесь, заводите коней в конюшню и айда в дом. Я вам покажу.

На пороге их встретила хозяйка, которую хозяин представил как свою жену Цыбик. На братьев Дадаги была она не похожа, но и к типу, распространённому среди лесичей, не принадлежала. Была смуглей, имела смоляные, а не русые волосы и тёмные глаза с разрезом, как у рыси. Она хотела сразу же усадить гостей за стол, но Хор увёл их в мастерскую, которая была пристроена к жилищу. Здесь была устроена небольшая кузница, видимо для домашних нужд. Хозяин залез в ящик верстака и выгреб из него горсть чёрных кристаллов в виде пирамидок с квадратным основанием.

– Вот, любуйтесь, – с гордостью сказал он. – Видали такое?

– Магнитный железняк, – определил Нов.

Дадага же заворожённо смотрел на металл. Даже рот от удивления открыл, когда Хор продемонстрировал, как два кристалла притягиваются друг к другу. Ещё больше изумился, когда увидел, как они отталкиваются.

– Да они же живые! – выкрикнул он. – Любят и ненавидят!

– Примагничиваются, – пояснил Лес.

– Ты, Джору, молодой, а всё-то знаешь, – с некой обидой в голосе сказал хозяин. – Я вам ещё кое-что покажу.

Из другого ящика верстака он извлёк кинжал и подал хану. Тот повертел его в руках, взвесил балансировку. Нож был замечательно сделан, удобен в руке и пригоден для метания, но сталь – хуже некуда. Да какая там сталь – чугун. Лес передал оружие Дадаге.

– Ну, что скажешь? – ревниво спросил Хор.

– А то и скажу, что работа кузнеца замечательная, а металл никуда не годный.

– Это почему это? – вскинулся кузнец – Им бронзовый меч можно перерубить!

– Металл в раковинах, оттого хрупкий. От хорошего удара клинок сразу сломается. И заржавеет твой кинжал очень быстро.