Все, что шевелится

От подсотника Ростина пришло сообщение, что чародеи вступили в бой с ютрами. Противники обстреливают друг друга, но без заметных результатов. Магические щиты успешно отражают удары, потерь нет.

– Может быть, мы сумеем зайти им со спины, – сказал Гессер. – Думаю, вам бы такая подмога не помешала.

– Попробуй, Лес. Это была бы неплохая поддержка, – согласился подсотник.

Дюжинник приказал отряду ускорить движение, шаги его стали шире, но тут же заметил, что идущие с ним в ряд Март и Рост не поспевают – мешает закругление стен.

– А что если вытянуться в цепочку? – спросил Тынова. – Это не опасно?

– Если не напоремся на засаду, то нет, – отозвался приятель.

– Тогда дюжине перестроиться в цепь! – скомандовал Джору.

Люди выстроились друг-другу в затылок, и Гессер повёл их вперёд. Такой строй позволял не только идти быстрым шагом, но даже бежать. Хан понимал, что всё время бежать нельзя, бойцы могут выбиться из сил или просто запыхаться. О какой меткости может идти речь, если её ведёт стрелок с сорванным дыханием? Поэтому бег он перемежал ходьбой. Март его поддерживал:

– Молодец, Лес, только не увлекайся. А то выскочим на врагов не готовыми к бою.

– Кажется, я вижу выход из рукава, – сказал дюжинник.

– Прежде чем войдём в следующий туннель, – посоветовал Тынов, – останови отряд и вели перестроиться в колонну по трое.

У пересечения ходов дюжина замерла. Гессер осторожно высунул голову и огляделся. Надежда его сбылась: они вышли в тыл защитникам туннеля. Ютры вырыли ямы, в которых и укрывались от стрел головного отряда лесичей. Чародеи закрывались магическими щитами и делали залп по команде «дверь-зверь». Только передняя тройка не снимала чары, чтобы освободить стрелкам сектор обстрела, как они с Тыновым, а прямо в магической оболочке бросалась плашмя на землю и тут же поднималась на ноги, прикрывая товарищей. Стрелы ютроллей ломались о щиты, болты лесичей прошивали пустое пространство.

Дюжинник выпустил в проход тройку бойцов со взведёнными самострелами. Они спокойно дождались, когда настанет очередь для залпа ютров. Те высунулись из укрытий, натягивая тетиву. Басовито пропели луки, коротко щёлкнули самострелы. Три ютра свалились в свои ямы с короткими стрелами в спинах. Гессер убрал стрелков в обходной рукав, опасаясь шального болта, выпущенного рукой тех, с кем делил комнату с надписью: «Третья подсотня». Он решил, что не стоит пользоваться чарами, зная, что магия привлечёт внимание врагов: заклятия для тех, кто владеет истинным зрением, видны так же ясно, как вспышки в темноте.

Клацнули самострелы, пропели луки, самострелы… луки и самострелы одновременно. И ещё тройка ютров исчезла в ямах навсегда, как надеялся Джору.

И всё было бы прекрасно, уничтожили бы они врагов без шума и особых хлопот, но хан вдруг оглушительно чихнул. Пыль, понимаете. Отголоски чиха, казалось, прокатились под сводами. Ютры моментально развернулись и принялись пускать стрелу за стрелой в сторону постороннего звука. Ясно, что дюжиннику следовало бы укрыться в рукаве и переждать, когда кончится переполох. Но он остался, потому что вдруг осознал: такое сражение исподтишка ему глубоко противно, нельзя уничтожать живых существ подлыми методами, даже если они твои смертельные враги, – совесть замучит. Неожиданно для себя он двинулся прямиком на позиции врага. Ему, укрытому в защитную оболочку, стрелы были не опасны. Гессер неторопливо приблизился к яме и… сел сверху. Оглянулся на свой отряд, соратники рты поразинули.

– Март, – спросил он в голос, – чего ты там к стенкам жмёшься? Штаны протрёшь.

– А что ты там делаешь? – неуверенно спросил Тынов.

– Заткнул задницей стрелковую ячейку.

– Зачем?

– Чтобы сидели спокойно, а то стреляют почём зря, продвигаться вперед мешают.

– Тебе помочь?

– Конечно, Март. Иди сюда, заткни соседнюю дырку.

Тынов неуверенно выглянул из рукава, не понимая, шутит приятель или говорит всерьёз.

– Сколько мы воевали в подземельях, стреляли издалека, но ни разу никто не пробовал встать и так лениво подойти да и сесть, – отозвался он. – А знаешь, Лес, попробую-ка я сделать-по-твоему.

Гессер с недоумением следил за его робкими движениями. Чего он опасается? Магическая защита для стрел непроницаема. Плеснуть бы ему кипятка на задницу, весело подумал он. Быстрее бы двигался.

– Эй, Март! – крикнул Он.

– Чего тебе? – Приятель отвечал почему-то полушёпотом.

– Садись скорее, я тебе кое-что покажу. Только не мне на колени! – рявкнул дюжинник, видя, что Тынова почему-то повело в сторону. – Ты не девка, чтобы я тебя на коленях держал. Вон ячейка со мной рядом, садись, только смотри, чтобы ютры снизу тебя не просверлили.

С трудом сдерживаясь, чтобы не прыснуть со смеху, он наблюдал, как Март присаживается над ямой на корточки.

– Да ты никак решил их обгадить? – спросил он.

– Нет, я просто…

– Просто садись! Ничего тебе зелёный карлик не сделает. И шапка ему не поможет, хоть и злобная.

Сам он ощущал сотрясение почвы – это бился пойманный в ловушку и напуганный ютр.

– Садись, садись. Покачайся, как на качелях.

Приятель решился. Его тут же слегка приподняло, отпустило, опять приподняло. Это зубастая шапка пыталась пробить магическую оболочку, чтобы вырваться на волю. Джору захохотал, чуть погодя и Тынов засмеялся – сперва сдержанно, а потом во весь голос, качаясь на волне чужой бессильной злобы.

– Эй, мужики! – обратился дюжинник к своим соратникам. – Надевайте щиты и ступайте сюда. Будем брать пленных. Это весело.

Его закалённые в боях товарищи выдвинулись в проход, но приблизиться к командиру с наставником не решались. Сказывалась многолетняя привычка действовать по-уставному: закрываться щитами, стрелять, закрываться… Но, видя, как развлекается начальство, они тоже заулыбались, и вскоре под сводами туннеля раздавался громовой хохот, когда пленённые ютры подбрасывали особенно высоко того или другого бойца. Стали даже заключать пари, чей пленный крепче осерчает и приподнимет своего мучителя повыше. Измерить высоту было невозможно, поэтому Гессер предложил определить победителя чуть поздней: им окажется тот, на чьей заднице останется самый большой синяк. Предложение вызвало новый взрыв хохота.

– Лес, что вы там развеселились? – по вещун-связи обратился к нему подсотник. – Никак не пойму, чем вы все там занимаетесь?

– Да вот противников в плен взяли и теперь качаемся.

– Как это качаетесь?

– Сели сверху на их стрелковые ячейки, а ютры толкаются, пытаясь вырваться на волю.

– Ничего не предпринимайте! – приказал Ростин. – Я сейчас подойду и разберусь.

– Давайте быстрее, – сказал Джору, – а то мы тут лопнем со смеху.

Когда основная часть отряда во главе с подсотником вышла на них и до бойцов ОМО дошло, каким именно образом «этому выдумщику Лесу» удалось пленить грозную засадную группу, они по-хватались за животы. Смеялись все, кроме Стаса, который напряжённо думал: а как же теперь извлечь пленных из ям? Сперва подсотник хотел просто заколоть врагов, потом сообразил, что доставить пленных в лагерь намного почётней. Поэтому предложил такой порядок: взлетевшего в воздух бойца подхватывают и оттаскивают в сторону двое других, а третий забрасывает в ячейку аркан. Ютра с прижатыми к бокам руками вытаскивают наружу.

Приготовили верёвки и повыловили пятнадцать зеленорожих «лягух». В ямах, оказывается, они сидели по двое. Девять ютров были уничтожены стрелками зашедшей с тыла дюжины. Мёртвых оставили лежать на дне, а живых с гиканьем вытянули и надели на лапы плотные кожаные мешки, чтобы творить заклятья было несподручно.

Мешки держались с помощью металлических лент, концы которых скреплялись болтом и гайкой. Гессер долго ломал голову, когда впервые увидел резьбовую пару: как же так, почему эта штука надевается на эту и не падает? Слово «резьба» ничего не объясняло, резьбу он знал – на скамейках, на других деревянных изделиях. Резьба изображала растения или животных, а вот что изображает «резьба» на болтах? В конце концов он разобрался, что ничего она не изображает, а просто служит одной определённой цели – скрепляет два или три предмета покрепче любого гвоздя. Болты и гайки делали юты, а лесичи ими пользовались. Товарищи по казарме утверждали, что с помощью болтов юты собирают такие железные телеги, которые сами собой ездят безо всяких лошадей. Таких машин в лагере ОМО не было, чародеи ими не пользовались, потому, что злобные ютры умели с помощью чародейства испортить любой механизм (а железные телеги и были этими самыми механизмами).