Все ЕГО мурашки. Как доставить удовольствие мужчине
Шрифт:
Л.: Здравствуйте, уважаемый… Я в офисе и полна очень пошлых мыслей о вас. Мне даже кажется, что… о да, мои трусики увлажнились. О ля-ля… как вы думаете, я плохая девочка? Тогда, может, вы придете и хорошенько меня выпорете?
Б.: Люд? Что происходит, что за бредятина???
Л.: Я просто хотела подурачиться… Помнишь, как было в самом начале? Мы оба буквально плавились от желания!:)
Б.: Ты выпила, что ли? Я же на работе!
Ладно, миссия «флирт» провалилась! Людивин, остановись. Но девушка Джеймса Бонда еще не сказала свое последнее
Пятница, 19:30, сборы в ресторан
– Лююююююд!!! Что ты там копаешься, мы опаздываем в ресторан, давай скорей!
– Идууу, любовь моя, еще минуточку!
Причина задержки? Платье, деликатно подчеркивающее все ее достоинства. То самое элегантное и сексуальное коктейльное платье – беспроигрышный вариант! Она придерживала этот козырь в своем рукаве до нужного момента. Из окутанной паром ванной комнаты на свет выходит богиня любви с пылающей вулканическим жаром кожей, гордая, с вздымающейся грудью. Она смотрит на мужа глазами дикой лани. Настоящая секс-бомба! Он ошарашено вылупился на нее с отвисшей челюстью.
– Уууууууухххххх, ты невероятна, детка! Давай, садись в машину!
В ресторане она берет бокал шампанского и призывно смотрит на него. Он лукаво улыбается и целует ее в шею! В голове у Люд играет жаркая самба, а под подолом платья буквально потоп. Ну вот, она сильно возбуждена. Началась большая игра. Она роняет салфетку, как будто нечаянно, но все просчитано.
– Хм! Дорогой, не побудешь джентльменом?
– О, я не заметил, подожди, я подниму.
Он опускается под стол, наклоняется к ее ногам, и В ЭТОТ МОМЕНТ… Людивин медленно разводит их в стороны. Он не может поверить своим глазам: под платьем вообще ничего нет. Она «забыла» свои трусики! Бенжамин вылезает из-под стола. В полном шоке.
– Но… но… ты забыла их надеть?
– Вовсе нет! Это для тебя!
– О боже, мне таааааак нравится!
Молодец, Люд! Вечер обещает быть жарким. И, кажется, тебе удалось найти формулу розжига сексуального пламени, отныне и навсегда!
22:55, сели в машину
Бен смотрит на нее сияющими влюбленными глазами. Кладет левую руку на руль, а правой осторожно проскальзывает под платье, нежно ласкает бедро, но не касается ее «киски», как она это называет.
23:15, дома
– Аааах, как хорошо дома, – говорит Бен.
– Да, я тоже не могла дождаться, пока мы приедем домой, – возбужденно отвечает Людивин.
Он идет в ванную, чтобы почистить зубы и освежиться, затем ложится на диван и включает телевизор. В этот момент нафантазированная Люд страстная самба превращается в бал старых паралитиков – по сути, в танец глубокой печали.
«Нееет… Он же не может так со мной поступить, правда?»
– Люд, что ты там делаешь? Иди скорей, смотри, какую прелесть по телеку крутят!
– Нет, спасибо, я иду спать!
– Ладно, скоро приду, только досмотрю.
И вот она плетется в ванную и видит в зеркале свое лицо с катящимися по щекам слезами. Всхлипывая, говорит себе: «Люд, хватит врать себе: ты уже не так хороша, как раньше. Посмотри на это лицо, волосы… ну и что, что ты похудела – все равно ты больше не красотка. Глянь, какая задница! Признай уже, что исключительно по твоей вине вы превратились в пару старых добрых друзей!»
Уделив время жалости к себе, Людивин решает лечь спать. Даже макияж не смыла – так тошно ей было смотреть на себя в зеркало.
Открывает дверь спальни и закрывает глаза. Ей хочется одного – исчезнуть! Она шумно втягивает носом воздух, пытаясь проглотить всю свою печаль. Берет грязную футболку мужа, брошенную им на стуле, и крепко прижимает к себе. Его запах немного успокаивает. Если у нее не получается прикоснуться к его коже, то придется довольствоваться этим куском ткани, пропитанным его одеколоном и потом. Она проявила настойчивость, но все еще не может поверить в происходящее. «Этого не может быть, – думает она. – Мы не могли докатиться до такого!» Слезы высохли, усилием воли ей удается придумать последнюю попытку, которую она готова предпринять для спасения отношений. В конце концов, он любовь всей ее жизни.
Люд раздевается догола, забирается в постель и оставляет включенным ночник на прикроватной тумбочке. Думаете, это тонкая метафора того, что надежда все еще жива и, несмотря ни на что, брезжит свет в конце тоннеля? Прежде всего, это стратегия, попытка заставить его пройти мимо нее, чтобы выключить ночник! Хитра, лисица! А вдруг ему захочется прикоснуться к ней, кто знает?
Минуты тянутся как часы… и вдруг!
00:10
Слышится скрип деревянной лестницы. Она закрывает глаза и притворяется спящей, но сердце бешено колотится. Отворачивает край простыни, чтобы он смог увидеть ее обнаженное тело, лежащее в позе ложки, с недвусмысленно выпирающими ягодицами. С того места, откуда он появится, будет хорошо видно даже ее вульву и… все остальное! Очевидное приглашение, очень наглядное. К такой картине никто на свете не сможет остаться равнодушным.
Он открывает дверь, укрывает ее, чтобы не простудилась, целует в лобик и выключает свет. Даже ее лучший друг, никогда не осмелившийся бы прикоснуться к ней, не поступил бы так!
Люд сворачивается калачиком. Она не может сделать вдох и начинает задыхаться.
То, что должно было произойти, произошло. Долгие месяцы разочарований и сдерживания эмоций прорываются наружу. Людивин резко вскакивает, включает свет и, рыдая, пытается выговориться.
– Мне… мне… мне больно, Бен! Кто… кто я для тебя?
Глубокий вдох, по телу разливается гнев. Он становится все сильнее и сильнее, и она, наконец, не выдерживает.
– Черт возьми, в чем проблема, Бен? Ты вообще понимаешь, что ты делаешь со мной? Я из кожи вон лезу, чтобы разжечь пламя, а тебе наплевать! Да что происходит-то? Может, тебе вообще женщины больше не нравятся? Я чего-то не знаю?
– Так, Люд, ну прекрати! Мне не нравится видеть тебя в таком состоянии! Я не знаю, что со мной, я люблю тебя всем сердцем, ты ведь знаешь, что ты лучшая женщина в моей жизни. Мне просто не хочется сейчас заниматься сексом! Не знаю, что и сказать. Не знаю, что со мной.
– Я так больше не могу! Сколько раз я уже сомневалась в себе за это время. Целый год я пыталась спасти нашу пару. Села на диету, думая, что больше тебе не нравлюсь, приставала к тебе, старалась завести, разговаривала. Даже не надела сегодня эти гребаные трусы, чтобы возбудить тебя. Ты меня не замечаешь даже голую. Ничего не работает!
Нагая и замерзшая, она спускается вниз на диван, чтобы выплакать все глаза. Бен приходит к ней с грустным выражением лица. Ему не по себе.