Все еще мертв. Фальшивые намерения

– Если кто-то не стал церемониться с мертвым телом, почему не предположить, что он проделал такой же фокус с его клюшками для гольфа?

– А какой мотив? Действительно ли Колин был найден у дороги мертвым в понедельник? Макуильям утверждает, что да, но он не видел его вещей, и другие тоже, хотя прочесали все вокруг. Предположим, у кого-то была причина обнаружить тело Колина именно в этот день и оставить его в определенном месте, так сказать, на всеобщее обозрение. Разве он не позаботился бы о том, чтобы положить рядом хотя бы трость, намекая на раннюю прогулку? Или сунуть в карман зубную щетку, будто Колин отправился в поход? А деньги? Никто не путешествует без денег, даже если у него отшибло память. Если бы этот человек решил предъявить тело не в понедельник, а в среду, соображения были бы те же самые. Но инстинкт убийцы – о, это совсем другое дело!

– Знаешь, если бы я решила убить тебя, то не стала бы особенно беспокоиться об инсценировке. Если бы я убила тебя в машине, то оставила бы в салоне зонтик, чтобы все подумали, будто ты его забыл, это как раз в твоем духе. А если бы я убила тебя в поезде, то сдала бы багаж в камеру хранения и взяла бы квитанцию. А если…

– Уверен, что ты совершила бы много всяких милых ошибок, но в данный момент меня интересует иное. Я говорю о нормальном преступнике и абсолютно уверен, что ключом к пониманию его поступков должен быть страх. «Что, черт возьми, мне делать с вещами мертвеца?» – спрашивает он себя. «Улики, улики!» – подсказывает его внутренний голос, и в приступе паники он бросается их уничтожать: швыряет с моста в реку, сжигает на заднем дворе или совершает еще какую-нибудь глупость, которая в конце концов приводит его за решетку. В общем, моя задача – не только выяснить, как у дороги появился труп, но и почему он вообще стал трупом.

– А других аргументов нет? Не думаю, что полиция клюнет на такой крючок. То, о чем ты говоришь, больше смахивает на совпадение. Я знаю, ты их обожаешь.

– Ничего подобного. Если в данном деле и есть нечто похожее на совпадение, то лишь на первый взгляд. В феврале нетрудно умереть от переохлаждения, если спишь на улице. Кроме того, в этом месяце люди часто болеют пневмонией. Уверен, именно поэтому «Бесподобная» любит, чтобы взносы платили до первого января, они получают недурной доход за счет клиентов, которые умирают от пневмонии раньше, чем успевают оплатить страховку. Единственное совпадение, как я уже говорил, заключается в том, что труп был найден дважды в одно и то же время. Только вряд ли это привлечет внимание полиции. Больше всего меня настораживает в официальной версии странное предположение, будто Колин Ривер потерял память. По-моему, это чепуха.

– Да, но подобное случается сплошь и рядом. В стране часто находят людей, которые бродят по улицам и не знают, как туда попали. А у этого молодого человека, если верить доктору, всегда было плохо со здоровьем. От пьянства оно явно не улучшилось, да и дома все смотрели на него как на «хромую утку». После той аварии Колин сам стал считать себя изгоем, которого ненавидят даже в Дорне. В конце концов, все это вполне могло подействовать ему на голову.

– В первое время – да, но не «в конце концов». Меня бы не удивило, если бы он тронулся умом сразу после инцидента или вскоре после этого: начал бы чудить на круизном лайнере, выкладывая из акульих плавников силуэт автомобиля. Все это можно было бы объяснить. Однако нам подсовывают нечто иное. Хотят внушить, что после катастрофы Колин Ривер на время впал в истерическое состояние и вбил себе в голову, что должен вступить в Иностранный легион и тому подобные глупости. Вскоре его отговорили, успокоили и убедили отправиться в морской круиз, как переутомившегося школьника. Что происходит дальше? Судя по его письму, ему все это понравилось, он вошел во вкус и стал получать удовольствие от жизни. Потом приходят новости о болезни отца. Заметь, не о том, что он при смерти, а всего лишь сообщение о затянувшейся простуде, которая может быть опасной. Тут нет ничего такого, от чего Колин мог потерять голову, но даже если бы это случилось, почему он не проявил свое безумие сразу? Почему в буквальном смысле не сиганул за борт, когда они находились в море? Такое порой случается. Вместо этого Колин Ривер решил вернуться домой – поступок разумного человека, а не психопата. По дороге он, очевидно, вел себя нормально, иначе его поведение обратило бы на себя внимание и кто-нибудь связался бы с родственниками. Итак, Колин благоразумно отправляется домой – и тут вдруг, ни с того и ни с сего, прямо в поезде теряет разум и память. Выбрасывает в реку два чемодана, пальто, трость, деньги и паспорт, прибывает на какую-то из соседних станций абсолютно незамеченным, несмотря на свое странное поведение и на то, что он не кто-нибудь, а Колин Ривер, и начинает бродяжничать по округе. Как по-твоему, это звучит правдоподобно?

– Ну… если все подать в таком виде, то, наверное, нет. Слишком натянуто. А может, он просто ударился в запой? Это вполне вероятно, хотя семье вряд ли понравится такая версия.

– Дорогая, тебе когда-нибудь приходилось пьянствовать в Шотландии без денег в кармане? А если приходилось, то удалось ли тебе при этом остаться незамеченной? Когда я говорю «без денег», то не имею в виду, что у Колина не нашлось бы пары шиллингов, чтобы заплатить за выпивку. Вопрос в том, что у него не было денег на взятку полицейскому. Первое, что должны были подумать полицейские, когда к ним явились родственники, – то, что он напился и его ограбили. Они должны были прочесать все городские пабы и притоны, а заодно и несколько ломбардов. Между тем, когда нашли Колина Ривера, на руке у него были отличные часы, наверняка очень дорогие. Допустим, в каком-нибудь темном переулке на него набросилась кучка забулдыг, но как он потом оказался на дороге недалеко от дома? Если бандиты знали, кто он, то какая наглость с их стороны! А если не знали, то какое совпадение! Нет, в этом явно есть какой-то умысел, хотя, должен признать, чертовски сложный. То, что произошло, результат действия чьей-то сильной воли, а не поступков пьяницы или лунатика.

– Хорошо, пусть это убийство. Раз уж ты не хочешь говорить о подозрениях, я сделаю это сама. Предположим, кто-то должен был получить большую выгоду от страховки Колина, благодаря завещанию Дональда Ривера. Он убивает Колина, но обнаруживает, что сделал это преждевременно: смерть не покрывается страховкой из-за невыплаченных взносов. Поэтому сначала он должен убедиться, что страхование оплачено, и лишь потом положить тело. Ах, я забыла про понедельник. Ну, хорошо, значит, сначала он подложил труп в понедельник утром, думая, что с премией все в порядке, а потом вдруг оказалось, что взноса не было, и он спрятал тело на пару дней, пока Дональд Ривер не выслал чек. По-моему…

– Ключевое слово тут – «вдруг», кстати, спасибо, что его озвучила. Согласись, преступник вряд ли мог узнать про проблемы со страховкой в тот короткий промежуток, когда Макуильям бегал к дому. На все ушло не более двадцати минут. Получается, что он услышал про неоплаченный взнос в течение той ночи, то есть в ночь на двенадцатое февраля. В таком случае, каким же ему надо быть идиотом, чтобы дождаться, пока тело найдет Макуильям, вместо того, чтобы увезти его под покровом темноты? Нет, тут что-то не клеится.

– Согласна. Так или иначе, тебе предстоит провести долгий день в поисках преступника, а это, насколько я знаю твои методы, означает ходьбу по барам. Так почему бы нам пока не подкрепиться хорошим ланчем? Ты не представляешь, Майлз, как мне хочется показать тебе местных дам! Честное слово, ты не пожалеешь! Я мечтала обсудить их с тобой вчера вечером, а тебя рядом не было. Сногсшибательные старушки!

Глава 11. Чертова впадина

Отель «Блэруинни» – так же, как многие церкви у шотландцев именуются не в честь святых, а по районам и кварталам, где они построены, так и в названиях их гостиниц часто фигурируют не львы, драконы и прочие геральдические звери, а сам город, – был задуман как водолечебный курорт, но со временем стал обычным местом отдыха для гостей из Глазго, которые любили проводить здесь выходные, сидя на веранде в шезлонгах и рассматривая окрестности. Не стану описывать его подробное устройство, поскольку он вполне соответствовал своему типу, и этот тип всем хорошо известен. Достаточно сказать, что он нес на себе отпечаток тяжеловесного комфорта и апеллировал не столько к воображению, сколько к солидности и порядку. Ни его архитектура, овеянная духом шотландской старины, ни интерьеры, выполненные в том же стиле, не располагали к богемной жизни. Неизвестный остроумец, который, перефразируя Аристотеля, однажды сказал, что мораль – это золотая середина между двумя крайностями: аморальностью и балморальностью [4] , мог бы указать на отель «Блэруинни» как на квинтэссенцию последней. Конечно, в наше развращенное время и тут находились юнцы, которые в файф-о-клок подкатывали к подъезду на спортивных машинах и заказывали крепкие коктейли, но они никогда не останавливались в номерах. Сама местная атмосфера исключала подобное. Однако нельзя сказать, чтобы здесь царило полное уныние, как в большинстве водолечебниц. Отель не только имел лицензию на продажу алкоголя, но и мог похвастаться сомнительной пристройкой, выходившей в соседний переулок, где усталый прохожий всегда мог промочить горло и утолить жажду в знойный день. Излишне говорить, что два этих заведения, бар и гостиница, работали в строгой изоляции друг от друга.

4

Имеется в виду балморал – шотландская шерстяная пряжа.

Несмотря на то, что часть клиентуры приезжала в «Блэруинни» скорее за отдыхом, чем за лечением, слово «водолечебница» гордо красовалось на его фасаде, и когда доктор Парвис появлялся здесь со своим черным саквояжем, это воспринималось не как недостаток, а как реклама. Здоровье постояльцев буквально начинало бить ключом от одной мысли, что, если что-то пойдет не так, ими будет заниматься не кто-нибудь, а сам доктор Парвис. Впрочем, сам доктор относился к своим визитом настолько серьезно, насколько этого хотелось управляющим. Он был твердо убежден, что любой человек, приехавший лечиться в «Блэруинни», является malade imaginaire [5] , и старался посещать отельных пациентов в самом конце своего утреннего обхода. Вот почему Майлз Бридон, который провел предыдущий день в бесполезных телефонных разговорах, а ночь – в столь же бесплодных размышлениях, столкнулся с ним у дверей только в половине двенадцатого, когда уже собирался отправиться вместе с женой на Чертову впадину.

5

Мнимый больной (фр.).

– Здравствуйте, доктор, – сказал он. – Никогда не догадаетесь, куда мы едем.

Когда доктор Парвис узнал про его план, на его лице появилась смесь удивления и насмешки. Бридон поспешил объяснить, что не верит в версию майора про большевистский заговор, однако допускает, что Колин по каким-то своим соображением уединился в этом месте, где могли остаться следы его пребывания. Лицо доктора стало вдруг серьезным.

– Знаете, мистер Бридон, прогулка на Чертову впадину в такое время года может быть опасна, особенно для людей, незнакомых с местностью. Из-за морозов склоны становятся скользкими, надо хорошо знать дорогу. К сожалению, в ближайшие полчаса я должен осмотреть одну старушку, которая живет наверху. Она здорова как мул, но воображает, будто у нее что-то серьезное. Если вы согласны немного подождать и не боитесь опоздать на ланч, то я готов составить вам компанию.

Бридон принял его предложение с энтузиазмом, не потому, что сомневался в своем альпинистском мастерстве, а просто хотел продолжить знакомство с доктором. Был уже полдень, когда Анджела села за руль, и они тронулись в путь, сначала по центральной магистрали, а затем по узким проселочным дорогам, где две встречные машины не могли разъехаться, не свернув на обочину. Низкие ограды из камней тянулись в разные стороны по унылым холмам, чередовавшимся с болотной пустошью; кое-где торчали одинокие дома, черневшие печными трубами; над горными ручьями висели хрупкие мосты, которые, казалось, может унести следующее же половодье. Но даже здесь попадалось множество пересекающихся дорог, и на каждом перекрестке приходилось сверяться с картой. Дело осложнялось тем, что шотландцы не любят признавать малонаселенность своих земель и указывают на дорожных знаках название любой фермы, расположенной в радиусе нескольких миль. В конце концов, свернув в какие-то ржавые ворота, болтавшиеся на одной петле, они съехали с последней дороги и медленно поползли по земляной колее, плавно поднимавшейся в гору. Ветки сухого дрока скребли о бока автомобиля, колеса с хлюпающим звуком выдавливали жижу из заболоченного торфа. Лохматые овцы, давно отвыкшие от вторжений автомобилистов, испуганно разбегались во все стороны.