Все фрагменты речного берега

– Послушай, Чарли, мне кажется, что человек должен испугаться хоть раз в день, тогда он будет хорошо спать ночью. Я боюсь уже целую неделю, но мне нравится этот здоровенный малый... Ну что ж, это один конец - или близко к концу. А теперь посмотрим северный конец. Да, Чарли... Тебя пугает, что все это настоящее. Хотя я не понимаю, зачем ему было смотреть нам через плечо, когда мы перематывали картину. Если он тот, о ком я думаю, он уже все это видел. Лео Нейшн начал прокручивать самый северный фрагмент реки.

– Как далеко на севере мы оказываемся, Чарли?
– спросил он.

– Примерно там, где теперь реки Сидар и Айова.

– Это самый северный кусок? Значит, у меня нет ни одного фрагмента северной трети реки?

– Да, это самый северный кусок, Лео. О Господи, это последний.

– На этом фрагменте тоже есть облако, Чарли? Кстати, что оно собой представляет? Смотри, какой прекрасный весенний пейзаж.

– Ты плохо выглядишь, Лонг-Чарли-бэнк, - объявила Джинджер Нейшн.
– Как ты считаешь, глоток виски с кровью опоссума тебе не повредит?

– А можно просто виски? Ладно, давай свою смесь, может, это то, что надо. И поскорей, Джинджер!

– Меня не перестает изумлять, что живопись может быть настолько хороша, не сводя глаз с картины, говорил Лео.

– Разве ты еще не понял, Лео?
– Чарли била дрожь.
– Это не живопись.

– Я вам с самого начала говорила, только вы меня не слушали, - заявила Джинджер Нейшн.
– Я говорила, что это не холст и не живопись, а просто картина. И Лео однажды со мной согласился, а потом забыл. Выпей, старина Чарли.

Чарлз Лонгбэнк выпил целебную смесь из доброго виски и крови опоссума. Картина продолжала крутиться.

– Еще одно облако на картине, Чарли, - заметил Лео.
– Похоже на большое пятно в воздухе между нами и берегом.

– Да, и сейчас появится еще одно, - со вздохом сказал Чарли.
– Значит, мы приближаемся к концу. Кто они были, Лео? Как давно это произошло? Ах, боюсь, что довольно хорошо знаю эту часть - значит, они еще не могли быть людьми, верно? Лео, если это пустяковые явления, почему они до сих пор висят в воздухе?

– - Спокойно, старина Чарли, спокойно. Река становится мутной и пенной. Чарли, ты не мог бы снять со всего этого микрофильм и ввести в компьютер, чтобы получить ответы на все вопросы?

– О Господи, Лео, уже!

– Что - уже? Эй, а что это за туман, что за дымка? А эта голубая гора за туманом?

– Это ледник, тупица, ледник, - простонал Чарли, и в этот момент самый северный фрагмент картины закончился.

– Смешай-ка еще виски с кровью опоссума, Джинджер, - сказал Лео Нейшн. Похоже, это всем пойдет на пользу.

– Отлично, правда?
– спросил Лео Нейшн немного спустя, когда они втроем прикончили крепчайшую смесь.

– Отлично, - подтвердил Чарли Лонгбэнк, хотя его била дрожь.
– Но кто здесь побывал, Лео?

– Да, Чарли, ты недавно сказал - "уже". Что ты имел в виду?

– Это уже микрофильм, Лео, их микрофильм. Бракованный кусок, как я думаю.

– Ну-ну, теперь я понимаю, почему виски с кровью опоссума никак не войдет в моду, - заметил Лео.
– Скажи-ка, а тогда старина опоссум уже был здесь?

– Старина опоссум-то был, а нас не было.
– Чарлз Лонгбэнк дрожал, не переставая.
– Но мне кажется, что кто-то постарше, чем опоссум, снова тут что-то вынюхивает, а нос у него гораздо длиннее.

Чарлз Лонгбэнк отчаянно трясся. Еще одно слово, и он сломается.

– А эти облака на... ну, на пленке, Чарли, что это?
– допытывался Лео Нейшн.

И Чарли сломался.

– Господи Боже мой!
– крикнул он, и лицо его исказилось.
– Хотел бы я, чтобы это действительно были облака! Ах, Лео, Лео, кто был здесь, кто они такие?

– Мне холодно, Чарли, - отозвался Лео Нейшн.
– Откуда-то дует, просто до костей пробирает. Следы на пленке... они казались очень знакомыми, но слишком большими: завитки и петли были не меньше восемнадцати футов длиной...