Все хроники Дюны (авторский сборник)

Почему, например, у него механические глаза? Тлейлаксу хвастают, что их металлические глаза улучшают оригинал. Странно, однако, что сами тлейлаксу ими не пользуются.

Поп взглянул в сторону смотровой щели Алии — ему не хватало ее присутствия и совета.

Потом снова перевел взгляд на гхолу: этот отнюдь не простой подарок дает честные ответы на опасные вопросы.

«То, что я знаю, что это орудие предназначено для моего уничтожения, неважно», — подумал Пол.

— Что я должен сделать, чтобы защититься от тебя? — спросил Пол. Эго была прямая речь, без императорского «мы» — просто вопрос, который мог быть задан прежнему Данкану Айдахо.

— Отошлите меня обратно, милорд.

Пол покачал головой.

— Как ты собираешься уничтожить меня?

Хейт взглянул на охранников, которые после ухода Стилгара придвинулись ближе к трону. Хейт обвел взглядом громадный помпезный зал и снова остановил немигающие металлические глаза на Императора:

— В таком месте вы изолированы от народа. Здесь все говорит о том, что все кончено, милорд. Только памятуя об этом, можно выносить такую власть. Обязан ли милорд своим теперешним положением своей способности предвидения?

Пол забарабанил пальцами по подлокотнику трона. Вопрос встревожил его.

— Я занял это положение… не только в силу своих способностей оракула. Иногда были нужны решительные действия.

— Решительные действия… — повторил Хейт в раздумье. — Они регулируют жизнь человека. Характер человека может быть получен из металла путем нагревания и охлаждения.

— Ты хочешь отвлечь меня фразами Дзэнсунни?

— У Дзэнсунни есть что исследовать, сир, и их не нужно отвлекать.

Пол провел языком по губам и сделал глубокий вдох. Неразрешенные вопросы накапливались в его голове. Не следует заниматься гхолой в ущерб основным обязанностям. Почему этого гхолу сделали ментатом-Дзэнсунни? Философия… слова… рассуждения… внутренний поиск. Пол чувствовал, что ему не хватает исходных данных.

— Нужно больше данных, — пробормотал он.

— Факты, необходимые ментату, собрать не просто. Это не пыльца, остающаяся на одежде, когда проходишь цветущим лугом. Пыльцу нужно заботливо собирать и внимательно изучать, под большим увеличением.

— Ты собираешься обучать меня риторике Дзэнсунни? Металлические глаза сверкнули пониманием:

— Возможно, так и было задумано, милорд.

«Притупить мою волю словами, внушить свои идеи…» — подумал Пол. Он сказал:

— Больше всего следует опасаться идей, которые переходят в дела.

— Отошлите меня назад, сир! — повторил Хейт голосом Айдахо, тревожащегося о своем «молодом хозяине».

И Пол понял, что этот голос заманивает его в ловушку: он не сможет отослать голос Айдахо, даже если тот принадлежит гхоле.

— Ты останешься, — решил Пол, — и мы оба будем соблюдать осторожность.

Хейт склонил голову в знак покорности.

Пол поднял глаза и посмотрел на смотровую щель. Он мысленно просил Алию взять у него этот подарок и выпытать его тайны. Гхолами пугали детей. Раньше ему не приходилось с ними сталкиваться, а с этим к тому же требовалось преодолеть столько разных чувств. Сможет ли он? Данкан, Данкан… Где в этой плоти Айдахо? Это не тело, это обман в теле Айдахо! Данкан давно лежит в Пещере мертвых.

Закрыв глаза, Пол позволил предвидению овладеть собой. Духи любви и ненависти летали над хаосом волнующегося моря. И ни одного надежного места, на котором можно утвердиться и рассмотреть будущее.

«Почему ни одно видение не показало мне этого нового Данкана Айдахо? — спросил он сам себя. — Кто скрывает от меня Время? Вероятно, другие оракулы».

Открыв глаза, Пол спросил:

— Хейт, ты обладаешь способностью к предвидению?

— Нет, милорд.

Искренность звучала в его голосе. Конечно, гхола может и сам не подозревать об этой своей способности. Но это помешало бы его работе в качестве ментата. В чем же дело?

Старые видения окружали Пола. Должен ли он избрать страшный путь? Разорванное Время намекало на присутствие гхолы в ужасном будущем. И это будущее все приближалось, как он ни старался отдалить его. "Освобождайся… Освобождайся… Освобождайся…?

Мысль эта колоколом билась в его мозгу.

Наверху сидела Алия, обхватив подбородок левой рукой, и смотрела на гхолу. Этот Хейт магически притягивал ее. Тлейлаксу вернули ему юность, влекущую ее. Она поняла невысказанную просьбу Пола. Когда оракул беспомощен, приходится обращаться к реальным шпионам и физической силе. Алия сама удивилась собственной готовности выполнить его просьбу. Алия чувствовала острое желание быть ближе к тому существу, возможно, касаться его.

«Он представляет опасность для нас обоих», — подумала она.

Глава 7

?Правда страдает от слишком пристального рассмотрения".

Старинная поговорка Свободных.

— Меня бросает в дрожь при виде вашего бедственного положения, Преподобная Мать, — сказала Ирулэн.

Она стояла у входа в камеру, изучая ее способом Бене Джессерит. Камера представляла собой трехметровый куб, высеченный в скале под плитами пола крепости. Там был лишь шаткий плетеный стул, на котором сидела Гаиус Хэлен Моахим, матрац с коричневым одеялом, на котором была разбросана колода карт, тарот Дюны, стоял сосуд с водой, туалет Свободных со всеми приспособлениями для сохранения влаги. Все бедное, примитивное. Забранные решетками шары давали скудный желтый свет.

— Ты сообщила леди Джессике? — спросила Преподобная Мать.

— Да, но не думаю, чтобы она сказала против своего сына хоть слово, ответила Ирулэн и взглянула на карты. Карта Большого Червя лежит над Пустынным Песком. Преподобная Мать советует сохранять терпение.

Охранник снаружи следил за ними через металлическое окошко в двери. Ирулэн знала, что их разговор прослушивается. Она много передумала, прежде чем решилась прийти сюда. Впрочем, не приходить тоже было опасно. Преподобная Мать погрузилась в размышления праджна, время от времени осматривая карты. Несмотря на предчувствие, что ей не выбраться с Арракиса живой, она сохраняла спокойствие. Способность к предвидению может быть малой, но взбаламученная вода — взбаламученная вода. К тому же молитва против страха всегда под рукой.

Она обдумывала события, приведшие ее в эту камеру. Темные подозрения роились в ее мозгу, и тарот подтверждал их. Неужели ее арест входил в планы Союза?

На мостике лайнера ее поджидал Квизара в желтом костюме, с бритой головой, с глазами-бусинками, абсолютно синими на круглом лице, с кожей, потемневшей от солнца и ветров Арракиса. Он поднял голову от чашки спайсового кофе, поданного ему подобострастным стюардом, пристально посмотрел на нее и отставил чашку.

— Вы Преподобная Мать Гаиус Хэлен Моахим? — спросил Квизара. Теперь, вспоминая эти мгновения, она пережила все заново. Горло у нее сжало спазмой страха. Как чиновник Императора узнал о ее присутствии на лайнере? — Нам стало известно, что вы находитесь на борту. Вы забыли, что вам запрещено посещать нашу святую планету?

— Я нахожусь не на Арракисе, а в свободном космосе, — возразила она. — Я пассажирка лайнера Союза.

— Свободного космоса больше нет, мадам! — В его тоне она прочла смесь ненависти и подозрительности. — Муад Диб правит повсюду.

— Моя цель — не Арракис, — возразила она.

— Арракис — цель всех! — возразил он, и она испугалась, что сейчас он начнет цитировать путеводитель для пилигримов — на этом корабле их прилетели тысячи.

Но Квизара извлек из-под одежды амулет, поцеловал его и коснулся им лба, потом прижал к правому уху и стал слушать.