Всё или ничего...
Шрифт:
— Не буду я тебя обвинять, — вздохнула я, задувая свечу.
— Почему? — раздался в темноте удивлённый голос Егора, по которому я и сориентировалась, куда идти.
— Ты отдал мне свою толстовку, — ответила я, спотыкаясь обо что-то.
— Осторожнее там, — Егор хмыкнул, — А то разнесёшь нам единственное сейчас убежище от ливня.
— Иди в пень, — фыркнула я и легла на матрас. К слову, сейчас я поняла, что эта ночь будет жестокой. Матрас был твёрдым, а ещё не было удобной подушки. Кажется, сегодня будут курсы «выживи в походных условиях», — Спокойной ночи.
— Если судить
Пока я пыталась уснуть и не замёрзнуть во влажных вещах, я крутилась на этом матрасе, как белка в колесе. Нечаянно прикоснувшись к руке Егора, я поняла, что она почти ледяная.
— Булаткин! — я привстала на локте, щурясь и пытаясь в темноте разглядеть контуры парня.
— Адель, тут тараканы?
— Нет.
— А чего тогда вопишь? — спросил парень.
— Ты чего не сказал, что замёрз? Идиот. Блин, забирай свою толстовку!
— Адель, я тебе уже говорил по этому поводу.
По тону парня я поняла, что он раздражён.
— Говорил, да. Но я не хочу утром проснуться рядом с замёрзшим трупом. Я их, вообще-то, боюсь!
— Я не стану забирать у тебя толстовку. Спи давай.
— Но ты…
— Браун, не беси меня.
— Егор, я обижусь.
— Блин, Адель, ты…
— Заткнись!
Я сняла толстовку, чувствуя, как кожа покрывается мурашками от дикого холода, и протянула толстовку парня. Пару секунд он молчал, но потом взял толстовку. Я легла обратно на матрас, закрывая глаза, но парень притянул меня к себе и обнял.
— Ты чего? — я открыла глаза.
— Чтобы ты не замёрзла ночью, бестолочь упрямая, — сказал Булаткин, — А теперь заткнись и спи!
Я вздохнула и закрыла глаза, поворачиваясь лицом к парню. Ещё пару минут я крутилась, ища удобную позу, а Егор в это время раздражённо фыркал.
Но потом я всё-таки, к огромному счастью Егора, заснула. Ночью пару раз мне становилось холодно, но все прекращалось после того, как кто-то что-то шептал и я вновь погружалась в тепло и крепкий сон. Оказалось, что это я во сне «выкатывалась» из объятий Егора и поэтому мне становилось холодно. А потом, просыпающийся Егор, материл мою «непоседливую задницу», снова обнимал меня и засыпал заново.
Утром я проснулась на удивление выспавшейся. Не раскрывая глаз, я убрала волосы с лица и положила руку на место, обнимая Егора. Рука парня лежала на моей спине, а под моей головой поднималась и опускалась грудная клетка Булаткина.
Открыв глаза, я увидела, что моя голова лежит на груди Егора, а левая рука обнимает его, в то время как моя левая нога лежала на бедре блондина. Подняв голову, я встретилась с ухмылкой Крида и смутилась.
— Почему не разбудил меня? — спросила я, отпуская парня из своих объятий.
— Ты спала и мне не хотелось будить тебя, — ответил Егор, потягиваясь, — И ещё тебе было тепло.
— С чего ты взял?
— Ты сама ночью об этом сказала, — улыбнулся Крид, — Ты, кстати, разговариваешь во сне.
— Что? Нет. Я не разговариваю во сне…
— Ну, пусть будет так.
— Постой, — я схватила вставшего Егора за руку, — Что я там наболтала хоть?
— Ты же не разговариваешь
во сне, — прищурился Булаткин.— Ой, всё, — я встала на ноги, — О, ливень кончился?
— Да, — Егор поднял с матраса плед и встряхнул его, а потом засунул в рюкзак, — И сейчас мы возвращаемся в лагерь…
Я уже собралась выйти, как Егор остановил меня и снова протянул мне толстовку.
— Только не начинай спорить сейчас, — сказал блондин, едва я собиралась открыть рот, — Сейчас на улице холодно.
— А…
— Заклею рот скотчем.
— У тебя его с собой нет, — пробурчала я, надев толстовку, — Доволен?
— Вполне, — парень улыбнулся.
Полчаса, которые мы возвращались к лагерю, мы молчали. Я не была настроена на разговоры, а Егор о чём-то думал и я не стала ему мешать. Может, у него там наполеоновские планы, а я мешать буду? Испачкав свои кеды в грязи размытой тропинки, я уже устала материться и просто молча злилась, ожидая того момента, когда приду в этот чёртов лагерь.
Ещё несколько минут и мы увидели ворота лечебницы. Егор придержал для меня входную дверь и пропустил внутрь.
В холле лечебницы стояла группа людей, что-то бурно обсуждая. Я заметила тут Натана, который пытается кому-то дозвониться, и взволнованную Диану, я перевела взгляд на мужчину в чёрной куртке, который о чём-то расспрашивал всех собравшихся организаторов мероприятия.
Натан первым заметил нас. Медленно опустив телефон, он сначала смотрел на нас, а потом тронул за плечо Тимати, отырвая того от разговора с организаторами.
Увидев на себе злой взгляд начальника, я отступила назад, наступая на ногу Егора, который тихо ойкнул. Ничего хорошего этот взгляд Тимати нам не сулил…
========== Я не сопротивляюсь… ==========
— Артём, ну, пожалуйста, — я стояла возле битмейкера, — Ну, там же всего три предложения!
— Адель, я тебе уже сказал.
— Артё-ё-ём, ну, пожа-а-алуйста…
— Нет.
— Меня же Тим убьёт, если трек не будет записан, — сказала я, — А ты только скажешь три предложения в начале трека и всё…
— Тебе там сильно мозги промыли, да? — битмейкер вздохнул и с жалостью посмотрел на меня, — За эти полторы недели ты ко мне уже раз десять приходила.
— Я не виновата, что начальство у нас такое строгое, — насупилась я, а потом снова спросила, — Так ты согласен?
— Но это в первый и в последний раз, — парень покачал головой, — Я с тобой и Булаткиным в могилу скоро попаду.
— Ты — чудо!
Я с улыбкой вошла в кабинку, пока битмейкер звонил другому битмейкеру, который пару минут заменит Артёма.
Полторы недели назад…
— И где вы двое были? — Тимати смотрел на нас с Егором, — Вы понимаете, как вы людей напугали? Мне вчера вечером позвонил Нат, сказал, что вас обоих не было на ужине и вас вообще никто не видел. А через полчаса позвонили организаторы, которые не нашли вас в округе лагеря.
— Мы не специально, — сказала я, — Мы были на озере, а потом начался ливень и…
— Какого чёрта вы пошли на озеро?!
— Это я её утащил туда, — сказал Егор, — А ты предлагал нам переться полчаса под ливнем? Да мы оба сегодня же лежали бы с воспалением лёгких…