Всё или ничего...

— А давай ты сама купишь клубнику и всё то, что собираешься кушать? — фыркнул Лёша, — Ты ведь в магазинах будешь. Забеги и купи всё это, можешь оплатить моей карточкой.

— Деньги не проблема, — сказала я, — Ладно, тогда через два с половиной часа у ТЦ.

— Ты же говорила, через два часа, — удивлённо сказал парень, — Ты там что делать-то будешь в магазине?

— Не бурчи, иначе буду сидеть там все три часа…

— Окей, молчу, — Лёша засмеялся и сказал, что напишет, когда подъедет.

Кристина, слушавшая весь наш разговор, улыбнулась.

— Вы такие милые, — произнесла она, надевая куртку, — Прям прёт из вас вся эта ми-ми-мишность.

— Скажи сразу, что от такой ванили тошнить начинает, — фыркнул Егор, дожидающийся Кастову.

— Булаткин, не завидуй и не ревнуй, — улыбнулась Кристина.

— Кто ревнует и завидует? — парень приподнял бровь вверх, — Вообще я уже Адель говорил про ревность, когда приезжал навестить её…

— Ты приезжал к Браун, когда она болела? — спросила Ксюша, подошедшая к нам и услышавшая последнюю фразу Крида, — Что ты там делал? Ты мог заразиться!

— Ксюнь, ну, не заразился же, — сказал Егор, поворачиваясь к девушке, — И я заезжал проведать коллегу.

Девушка недовольно поджала губы, но ничего не сказала, выходя из офиса. Крид пошёл за ней, пытаясь догнать свою девушку.

— Она ему скоро все мозги выест, — сказала Крис, пронаблюдав, как эти двое ругаются на улице, — Можем ехать?

— Да, поехали, — я надела шапку и мы вышли из офиса, проходя мимо ругающихся Егора и Ксюши.

По дороге к торговому центру, Си заставила меня рассказать, как мы с Лёшкой стали парой. Мне пришлось рассказать ей всё с самого начала: от первого дня моей болезни и до выходных после Рождества, которые мы провели вместе.

— Это просто классно! — воскликнула девушка, когда я закончила рассказ, — И вы смотритесь вместе круто… А Булаткин ревнует.

— Не болтай ерунды, — ответила я, увидев, что мы уже добрались к ТЦ, — С чего бы ему ревновать?

— Ну, со стороны виднее, — сказал Си, глуша мотор машины, — Он или ревнует, или у него просто какие-то проблемы и он решил срываться на тебе.

— Никто ни на ком не срывается, и никто никого не ревнует, — ответила я, открывая дверку, — Поэтому давай расслабимся и пойдём выбирать подарки.

Целых полтора часа мы носились по этажам торгового центра и всё-таки купили подарки всем, кому хотели. Нагруженные пакетами, мы подошли к кассе. Пока нам пробивали покупки, я сказала Кристине, что скоро вернусь и побежала в продуктовый отдел. Купив еду, я вернулась к Кристине. В кармане завибрировал телефон — смс от Лёшки.

Когда мы с Кристиной вышли из дверей торгового центра, нагруженные с ног до головы пакетами, Воробьёв впал в культурный шок. Когда он отмер, то помог Си загрузить её покупки в багажник, а потом перешёл ко мне.

— И куда вы столько накупили? — спросил парень, посмотрев в зеркало, на заднее сидение, — Весь магазин скупили? Или что-то оставили простым смертным?

— Мы даже половину не купили, — ответила я, — Это только малая часть.

— Отпусти девушку в магазин, — вздохнул Алексей, а потом улыбнулся, — Хватит дуть губы. Я не виноват, что чувство меры у вас отсутствует.

— В следующий раз ты сам будешь покупать всё, — сказала я, — Где моя шоколадка?

— В бардачке, — улыбнулся Воробьёв.

Я достала шоколадку и открыла её, отламывая кусочек, который протянула парню. Тот улыбнулся и укусил сладость, специально задев мои пальчики зубами.

— Откусишь мне пальцы, я тебе нос откушу, — пригрозила я, но всё-таки улыбнулась.

Пока мы доехали ко мне домой, мы съели всю шоколадку. А вот затаскивая пакеты в подъезд, парень ещё раз промыл мне мозги по поводу покупок, но я только улыбалась в ответ.

— Прекрати улыбаться, — сказал Лёшка, когда мы ехали в лифте, а у наших ног стояло около пятнадцати пакетов, — Когда ты улыбаешься, я не могу злиться!

— А зачем тебе злиться? — спросила я, — Когда ты злишься, ты хмуришься, а когда ты хмуришься, у тебя на лбу появляется складка, которая старит тебя…

— Отличный комплимент, — всё же рассмеялся Алексей.

Занеся пакеты в квартиру, а потом и в пустую отцовскую комнату, мы пошли готовить ужин. Да-да, на часах одиннадцатый час вечера, а мы готовим ужин. Я решила, что упакую подарки позже, а заодно и подпишу их тоже потом, когда будет время.

Лёшка решил взять всю готовку на себя и поэтому я опять сидела на стуле, потихоньку таская еду, пока он этого не видит. Когда ужин был готов, я снова наслаждалась кулинарными способностями Лёши, чувствуя, как еда тает во рту. Посуду мыла я, не подпустив к этому Лёшу. В воскресенье, когда мы мыли посуду и дурачились, мы разбили три тарелки и стакан. И поэтому, чтобы не остаться без посуды, я решила вымыть тарелки сама.

Воробьёв был в зале, включая комедию, которую мы решили сегодня посмотреть. Лёжа на диване, обнимая Лёшу и смотря фильм, я стала медленно засыпать. Повернувшись лицом к Воробьёву, я закрыла глаза, услышав, как парень сделал звук тише, чтобы не мешать мне, а потом я уснула.

Проснулась я также на диване и в объятиях Воробьёва. Приподнявшись на локтях, я посмотрела на крепко спящего парня, а потом на часы. До подъёма осталось полчаса. Улыбнувшись промелькнувшей мысли, я осторожно выбралась из объятий парня и на цыпочках вышла из зала. Набрав в ванной комнате графин холодной воды, я вернулась в зал и встала над парнем, наклоняя графин и предвкушая «сладкое» пробуждение. Но остановилась, не дав воде вылиться на парня. Сладкое пробуждение?

Тихо поставила графин воды на столик и сходила в кухню за нутеллой. Присев на краешек дивана, я тронула парня за плечо:

— Лёш, просыпайся, — прошептала я, — Пора вставать…

Но парень даже не пошевелился, продолжая крепко спать. Я улыбнулась и макнула указательный палец в Nutella, начиная рисовать шоколадом на лице парня. Тот повёл носом и я замерла, но когда не последовало больше никакой реакции, я продолжила своё занятие, прикусив губу, чтобы не засмеяться.

Он рисовал на мне зелёнкой, а теперь час расплаты. За пять минут я справилась со своей миссией мести и облизала палец, а потом, сделав парочку фотографий, я встала с дивана и спрятала телефон в карман шортиков.

— Вот теперь можно и будить, — прошептала я, выливая на парня холодную воду из графина.

Тот мигом проснулся и уставился на меня, ничего не понимая, а потом попытался схватить меня.

— Мелкая проказница, — кричал парень, бегая за мной по всему залу, — Иди сюда, ведьмочка!

— Не трогай меня, инквизитор проклятый, — смеялась я, — Иначе рога наколдую!

— Что ты мне наколдуешь? Рога, значит, да? — парень прищурился, а потом обманным путём всё-таки поймал меня, — Ой, блин…