Все или ничего

– Они хотят получить питч в пятницу. Времени мало, но я рассчитываю, что вы справитесь.

– Конечно, – заверила Лексия.

Времени действительно катастрофически мало, но она готова на все, лишь бы продемонстрировать «Оффи О» свои идеи.

– Она прислала бриф, – сообщил Адам и уставился на нее. Лексия задержала дыхание. Попыталась изобразить из себя суперполезного командного игрока, способного привнести вклад в успех компании, а не копирайтера-самоучку, которая только что собиралась начать рассылать свое резюме в страхе, что новый шеф-психопат ее уволит.

– Нам нужен руководитель проекта, – сказала она.

Может, Адам все-таки оставит Микке. Может, поймет, как он важен для компании, как важно, чтобы кто-то руководил командой, поддерживал связь с клиентом, решал практические вопросы и вдохновлял? Микке это прекрасно удавалось. Она все еще не могла поверить, что он больше у них не работает.

– Пока будете работать вдвоем. Если получим заказ, подумаем. Все зависит от вашего питча.

И не думайте, что я на вас давлю, – добавила она про себя. Лео только кивнул.

– В агентстве грядут перемены, – продолжил Адам.

– Еще перемены? – не удержалась Лексия.

Адам холодно посмотрел на нее. Это не с этим мужчиной она болтала в «Стурехофе». Ей уже начинало казаться, что того мужчины никогда не существовало, что это все была игра воображения под влиянием алкоголя. Мужчина перед ней увольнял людей в одну секунду, не улыбался, смотрел на нее ледяным взглядом серых глаз и понятия не имел, что такое сострадание.

– 10 —

Адам

На следующий день взгляд Адама снова упал на рабочее место Лексии Викандер. Он глянул туда мельком, снимая пальто и отряхиваясь от дождя. Весь день он был в городе: сначала ранний завтрак с Роем в центре, потом встречи с клиентами в разных местах, так что в офис он вернулся уже под конец рабочего дня. Надо было решить пару срочных вопросов, которые не могли ждать до завтра. Хотя больше всего Адаму хотелось пойти спать. Он почесал подбородок – колючий от щетины. Как же ему хотелось сейчас принять душ и прилечь на прохладные простыни. Кто мог бы подумать, что в рекламной отрасли такой бешеный темп работы. Но к себе он предъявлял столь же строгие требования, как и к сотрудникам. Только много работая, можно добиться результата. И Адам всегда работал больше всех. Никогда не брал долгий отпуск и не уходил из офиса пораньше, чтобы сыграть в гольф. Когда требуешь от команды стопроцентной отдачи, сам должен дать сто двадцать. Но сегодня это будет тяжело.

На улице уже стемнело. Стекла дрожали от порывов ветра. В помещении тоже было сумрачно, большинство сотрудников уже покинули офис. Но не Лексия. Она стояла за столом, прикованная к экрану компьютера. Адам взглянул на часы. Почти восемь. Лексия явно усердно работала над питчем. Дедлайн он им дал нереалистичный, но Лексия, судя по всему, намеревалась все успеть. Он обвел взглядом ее мягкие плечи, склоненную спину, округлую попку, спохватился и отвел глаза. Поднял руку, приветствуя уборщика. Лексия была в наушниках и не слышала, как он пришел.

Адам прошел к себе в кабинет и открыл компьютер. Вчера был тяжелый день. Увольнять людей было непросто, несмотря на то что были жизненно необходимо. Точнее два из них. Микке он уволил, чтобы предложить работу Ребекке. Это было неприятно. Он открыл документ. Бросил взгляд на Лексию. Она морщила лоб и покусывала губу. Его присутствие она так и не заметила. Он вернулся к делам. В следующий раз, когда Адам поднял глаза на девушку, та вытирала щеки и сморкалась. Выглядело так, словно она плачет. Адам поспешил отвести взгляд, но тот помимо его воли снова и снова обращался в ее сторону. Вчера Лексия была шокирована увольнением коллег. Адам не ожидал, что ее состояние так на него подействует, что он почувствует потребность объясниться перед ней. Мужчина не ожидал этого, но подавил желание. Лексия не отрывалась от компьютера, но то и дело утирала глаза.

Адам не знал почему, но ему не хотелось, чтобы она расстраивалась. Он встал, замешкался, не желая навязываться. Но что, если что-то случилось?

– Все в порядке? – крикнул он в конце концов через весь опен-спейс. В офисе не было никого, кроме них и уборщика, заканчивавшего мыть кухню, и его голос прозвучал оглушающе громко. Но Лексия ничего не расслышала. Из-за наушников.

Он нерешительно двинулся в ее сторону.

Лексия оторвалась от экрана:

– Адам, прости, я не заметила, что ты здесь.

Стянув наушники, она быстро утерла глаза.

– Тебя весь день не было.

Лицо у нее было бледное.

– Ты в порядке? – коротко спросил Адам.

Он не знал, как с ней лучше держаться после всего, что произошло, но ее слезы его встревожили.

Лексия испуганно на него посмотрела, и впервые Адам почувствовал, что ему неприятно, когда его боятся.

– Все хорошо, – заверила она.

Выражение ее лица не распологало к продолжению разговора, но Адам не спешил уходить. Его долг как начальника убедиться, что с его подчиненной все в порядке.

– Уверена? Ты выглядишь обеспокоенной.

Он хотел сказать «грустной», но счел, что это прозвучит слишком лично, и ограничился нейтральным «обеспокоенной».

Лексия посмотрела на окно. В профиль она выглядела старше, серьезнее. Светлые волосы были собраны в небрежный узел, и высвободившиеся пряди обрамляли шею. Может, ему это показалось, но он чувствовал аромат ее духов в темном офисе. Кто бы мог подумать, что невинный аромат ванили может нести в себе столько эротики?

– Это волнует меня сильнее, чем я ожидала, – призналась девушка, по-прежнему глядя в окно.

Адам уже забыл, о чем они говорили, погруженный в мысли о теплой коже, гипнотических формах, мягких волосах.

– Что? Питч?

Он не понял, что уж такого эмоционального может быть в нижнем белье, но она кивнула и повернулась к экрану. Небрежный узел держался на макушке с помощью двух карандашей. Два длинных желтых карандаша. Если потянуть один, волосы рассыплются по спине.

– Нелегко быть женщиной, – сказала она.

– Нет, – протянул он, не совсем понимая, что она имеет в виду.

– Я смотрю старые рекламные кампании, посвященные нижнему белью, и читаю про сексизм, – она показала на экран, – и это удручает.

Так вот чем она занималась за компьютером? Ресёрч. В полумраке ее глаза казались почти черными. В баре они были ярко-голубыми, почти бирюзовыми. С золотистыми искорками внутри, как блестки с позолотой.

– Я злюсь. И расстраиваюсь. И снова злюсь.

– И что они там пишут? – спросил он. Адам ничего не знал о нижнем белье. Он был занят вопросами персонала и экономии и не стал тратить время на бриф от «Оффи О» или гуглить, что люди писали в Интернете на эту тему.