Все или ничего
Шрифт:
В Техасе есть люди, которые встанут под ее знамена.
Когда позвонил врач и сообщил, что его мать очнулась, Александр был потрясен. Он уже вовсю хозяйничал на ранчо, и ему казалось, что так теперь будет всегда. У него получалось даже лучше, чем у Барбары. За это время он понял одну вещь: она никогда не ценила его таланты.
Войдя в больничную палату, он увидел, что мать ужасно выглядит. Всегда стройная, она похудела фунтов на двадцать и стала похожа на скелет. Александр воспрянул духом. Да, она пришла в сознание, но пройдет еще немало времени,
Только бы протянуть до конца года, а там он уломает Морин, она выйдет за него замуж, и ранчо Макдональда будет его. Да, пусть Барбара еще немножко поболеет!
— Прекрасно выглядишь, мама.
— Правда? Я еще не смотрелась в зеркало. Мне не разрешили вставать до завтра.
— И правильно, не спеши…
— Александр, хоть ты меня не зли!
Он с трудом подавил довольную улыбку. Все идет как надо!
— А кто тебя злит?
— Все! — Она взмахнула рукой и тяжело уронила ее на постель.
— Что касается меня, то я не могу дождаться, когда ты вернешься домой и снова возьмешься за дела.
— У тебя какие-то проблемы?
— Да нет. Я справляюсь. Это не так сложно.
Александр говорил правду. Он обнаружил, что управлять ранчо «Хребет дьявола» — почти детская забава. Просто Барбара никогда не давала ему такой возможности. Теперь он заключал удачные сделки и получал приличный доход.
— Мама, ведь я знаю, как тебе важно снова заняться работой. В этом вся твоя жизнь.
Она улыбнулась сыну:
— Ты меня понимаешь, правда, Александр?
— Конечно. — Он похлопал ее по руке. — Возвращайся скорее!
Шейн услышала, как Александр вошел в дом, и налила себе полную рюмку водки. Она сидела в гостиной на большом шелковом диване.
— Ты видел ее? — спросила она у брата.
— Да, — отозвался он, взяв бутылку виски, — а ты что, не поедешь?
— Я не могу. — Она заглянула в свою рюмку. Почему ее жизнь не так прозрачна, как этот напиток?
— Гм-м… — Он плюхнулся в мягкое кресло, вытянул ноги и посмотрел на сестру. На вид она была вполне трезвой, но это еще ничего не значило. Шейн ловко умела скрывать опьянение.
— Как она выглядит? Про меня спрашивала?
— Тебя что, это очень волнует?
Девушка сердито сверкнула глазами. Надо бы прикусить язычок! Она слишком открылась перед Алексом — причем всего двумя фразами. В конце концов, это ей полагается за ним следить, а не наоборот.
— Да нет, вообще-то мне все равно. Только пусть не думает, что я прибегу к ней, потому что она очнулась.
— И то верно. Столько времени не бегала и вдруг прибежишь — с чего бы? — съязвил он.
— Заткнись, Алекс! Ты-то сам не лучше. Ведь не каждый же день ты ездил к ней в больницу.
— Я ездил раз в неделю и ежедневно разговаривал по телефону с врачом.
— Только потому, что не хотел, чтобы она очнулась. Она испортила
тебе сладкую жизнь, верно? — Шейн ехидно усмехнулась. Ей нравилось злить Александра. Вот и сейчас он заерзал в кресле.— Чего ты радуешься? Когда она вернется домой, тебе будет уже сложнее встречаться с Бертом.
Шейн умело скрыла смятение и холодно взглянула на брата:
— Так ты знаешь об этом?
— Черт возьми, да об этом знает весь Кервилл! Кроме разве что его жены.
— Жаль.
— А ты как раз этого и добиваешься, да?
— Она его не любит.
— А ты?
— Я люблю. Со мной ему будет лучше.
— Это точно. — Александр залпом осушил свою рюмку. — Ладно, мне некогда тут с тобой рассиживать и точить лясы про твоих любовников Шейн громко расхохоталась:
— У меня хоть есть любовник!
Александру захотелось швырнуть в нее рюмкой. Но он сдержался, резко встал с кресла и направился к себе в кабинет. Там он достал фотографию Морин, ее изрезанный шарфик, который так и не смог выбросить, и налил себе еще виски из бутылки, лежавшей в нижнем ящике письменного стола.
Шейн на цыпочках прокралась к кабинету брата. С того дня, как Берт взял с нее обещание шпионить за Александром, она научилась тихонько стоять под дверью, подслушивать телефонные разговоры и тайком просматривать почту Алекса. Девушка не знала, что конкретно нужно Берту, но пока не находила ничего интересного.
Александр с кем-то разговаривал. Она подошла к телефону в конце коридора, но услышала в трубке длинный гудок. Алекс разговаривал сам с собой! Вернувшись к двери, она очень осторожно повернула ручку и приоткрыла щелочку. Такое зрелище она не пропустит!
Алекс поднес рюмку к фотографии Морин.
— За тебя, моя милая! Скоро мы будем вместе… — Он откинулся в кресле, не сводя глаз со снимка. — Я всем докажу, Мо! Маме… Шейн… тем мерзавцам, которые хотят забрать у меня твою землю. — Он засмеялся. — Ты подумай они решили, что им удастся нас разлучить! Но ничего, надо только немножко подождать…
Александр вскинул руку к глазам, и Шейн увидела, что он плачет.
Он уронил голову на стол, потом встряхнулся, вытер глаза и взял фотографию обеими руками.
— Ты, конечно, все поняла про этот пожар. Я должен был это сделать. Меня заставили. Откуда я мог знать, что ты туда пойдешь? О Господи… — Ему пришлось положить фотографию на стол, чтобы унять дрожь в руках. — Я знаю, Брендон нужен тебе только для отвода глаз — чтобы они ничего не узнали. На самом же деле ты любишь меня. Подожди чуть-чуть, Мо, и мы покажем этим подонкам! Не они будут управлять нами, а мы ими.
Алекс разрыдался. Шейн медленно притворила дверь, понимая, что увидела больше, чем дозволено Богом. «Невероятно! — думала она, поднимаясь по лестнице. — Оказывается, брата мучают демоны пострашнее моих».
Глава 33
Обоюдоострый нож сомнения безжалостно врезался в сознание Шейн, причиняя девушке невыразимые муки.
До того как Барбара попала в аварию, жизнь казалась простой и понятной. Она знала правила, которые пыталась навязать ей мать, и успешно с ними боролась. В этом заключался смысл ее существования.