Все или ничего

— Папа на тебе, — фыркнул Петька. — Объясняю для тупых.

— А я не с тобой разговариваю.

— А кстати, — вставил Владимир, — Иван Алексеевич и Зинаида Леонидовна подали заявление. У них бракосочетание двадцатого сентября.

— Вот пусть они и снимают «Метрополь», и зовут туда всю ораву, — запальчиво сказала Ирина.

— Да он же ей до плеча не достает! — удивился Петька.

— Ты тоже.

— Так я еще расту! И потом, я же не собираюсь жениться на Зинке!

Ирина поднялась, поставила чашку в мойку и сердито спросила:

— Где мой шлем?

— А ты куда собралась?

— Домой. В гостях хорошо, а дома лучше.

— Твой дом теперь здесь, — мягко, но властно рыкнул Владимир. — И до свадьбы я тебя никуда не отпущу.

— До чьей свадьбы? «Жука» и Зинки?

— До нашей… — теряя терпение, ответил Владимир.

— А ты мне еще не делал предложения! — запальчиво воскликнула Ирина.

— Ошизели! — присвистнул Петька и выразительно покрутил пальцем у виска. — Полночи фату и причиндалы всякие обсуждали… Сама же платье выбирала…

— Я не выбирала! Я отказывалась! И я так не хочу!

— А как? — не понял Петька.

— А вот как сейчас! Это он сказал: у нас будет свадьба. Это он решил: купим то и поедем туда… Он все говорит за меня… Как будто меня нет! Он мне даже не предложил выйти за него замуж! Даже не спросил, хочу ли я…

— А ты хочешь? — тихо спросил Петька.

— Хочу! Но не так!

Владимир посмотрел на Ирину, пышущую благородным возмущением, и улыбнулся.

— Я все понял. Иди сюда, сын. Будешь свидетелем.

Он подошел к Ирине, опустился перед ней на одно колено и картинно склонил голову.

— Прекрасная дама, амазонка моего сердца, позвольте мне, презренному и недостойному, попросить вас о величайшей милости…

— Про…сите… — враз пересохшими губами шепнула Ирина.

— Вручите мне, рабу вашему, вашу руку, сердце, душу и позвольте мне отныне защищать и оберегать вас на всех жизненных путях и во всех невзгодах… Переложите все заботы с ваших хрупких плеч на мои и вручите мне себя всю без остатка на веки вечные… Станьте, сударыня, моей спутницей, моей женой и моей подругой…

Петька собирался засмеяться над уморительным представлением… но вдруг понял, что отец говорит серьезно.

Ни тени издевки, ни намека на розыгрыш не было в этом высокопарном, забавном для современного уха слоге… Все было крайне серьезно…

— Согласитесь ли вы? — поднял глаза Владимир. — Дадите ли ответ? И каков будет ваш приговор?

— Да… — прошептала Ирина.

Именно так и представляла она себе объяснение в любви. Именно так в рыцарских романах изъяснялись отважные воины… И это ничуть не умаляло их мужества.

И только в наше время почему-то высоких слов стали стесняться… А такую красивую обрядовую процедуру, как сватовство, превратили в пошлую обыденность…

Ну как сегодня утром…

Двое отлюбили друг друга, и мужчина, довольно потягиваясь в постели, небрежно бросает между делом:

— Ну, когда в загс сходим?

А женщина, значит, должна упасть в обморок от счастья.

И это называется предложение?

Они обсуждают детали священной процедуры… как будто фазы производственного процесса… Процесса производства новой ячейки общества… Этакого семейного конвейера…

А главное?

Его просто забыли… Оно само собой подразумевалось… Догадайся, мол, сама…

И вот нужные слова сказаны. Только почему он не догадался произнести их раньше?!

Как все мужчины черствы и недогадливы! Даже самые любимые и чуткие из них.

Но Владимир умница. Он все-таки лучший мужчина на свете. Он учел свою ошибку и теперь предупредительно склоняется к Ирине:

— А ты как считаешь? Как ты хочешь?

Вежливая вертлявая дамочка из Дворца бракосочетаний рассыпается перед Львовым в любезностях, листает календарь и всячески старается угодить:

— Любую дату на ваш выбор. Это не проблема. Банкетный зал закроем на спецобслуживание. Если хотите, в этот день отменим все другие регистрации…

— Как я хочу? — переспрашивает Ирина.

— Да.

— И ты согласишься?

— Желание невесты — закон.

— Я хочу сейчас.

— Как? — У дамочки отвисает нижняя губа от удивления. — Сегодня?

— Да. Немедленно.

— Но… Мы не успеем подготовить… Сегодня нет регистрации… Если вы подождете…

— А я не хочу больше ждать. Мы и так ждали слишком долго, правда?

— Правда, — подтверждает Владимир.

— Но… платье…

— А разве это самое главное?

— А… кольца?

Владимир хитро улыбнулся и достал из кармана две плоские коробочки.

— Зная характер моей невесты, я предусмотрел этот момент…

— А музыка… У нас есть оркестр…

— Нам он не нужен.

— Ох, Владимир Павлович… — прошептала дама. — От вас я не ожидала… такого сумбура…

— Это не сумбур, — серьезно ответил он. — Это любовь. И она больше не нуждается ни в каких испытаниях. Их и так было предостаточно.

Дама сдалась. Она достала из стола бланки и новенькую корочку брачного свидетельства.

И всего-то им надо было расписаться в канцелярских формах… Но тут возник новый вопрос:

— Вы берете фамилию мужа?

— Да.

— Нет, — прозвучало в унисон.

— Почему ты не хочешь остаться Первенцевой? Я думал… Ты уже знаменита…

Ирина улыбнулась ему, как несмышленышу:

— Первенцева была чемпионкой, и кроме спорта в ее жизни ничего не было. А у меня есть ты. И твоя жена должна быть Львовой.

— Девушка, вон те розы… И гладиолусы… И орхидеи…

— Ты с ума сошел! Всю машину цветами завалил…

— Это твой свадебный букет.

— Как раз столько, сколько нам собирались преподнести твои триста гостей?

— Они бы меньше подарили. От каждой пары по букетику…

— Фу, развел бухгалтерию!

— Мне еще лилии, пожалуйста…

— А я хочу китайскую розу.

— Сейчас поищем… Где? В магазине? В каком?

И он действительно притащил из магазина огромную кадку с ветвистым деревом, усеянным крупными красными цветами.