Все имеет свою цену

Значит, этот костлявый субъект был тем человеком, который мог одним своим словом разрушить всю мою инсценировку. Мне страшно захотелось выпить виски, но я не решался. Оставалось только курить и ждать… Часа в четыре подъехала «скорая», и я увидел, как Льюиса уносили на носилках. Я со страхом подумал, что мог убить его.

— Что с сержантом? — спросил я нашего сторожа у дверей.

— У него проломлен череп, — ответил тот.

В четыре тридцать приехала машина из морга и четверо мужчин вынесли Дестера. Наконец-то, после девятидневного пребывания в холодильнике Дестер был на пути к месту своего последнего успокоения. Лучи восходящего солнца уже начали пробиваться сквозь жалюзи, когда в гостиную вошел Бромвич. Он держался очень самоуверенно.

— Все выяснено, Нэш, можете отправляться спать. Я же говорил Меддаксу, как могло обстоять дело, но он и слушать не хотел… А все было яснее ясного. Дестер не захотел ехать в лечебницу, и супруги поссорились. Он ударил жену, и удар оказался смертельным. Тогда он подкинул ее на лесную базу. Потом у него не хватило самообладания, он вернулся сюда за револьвером и поставил точку… Так-то вот.

Я не верил своим ушам. Неужели у этого лейтенанта нет никаких сомнений в отношении этой истории? Неужели у врача не возникло никаких подозрений?

Я проводил Мариан до гаража, и мы договорились встретиться снова в десять часов.

— Как только следствие закончится, Глин, — сказала мне девушка, — я сразу уеду в Рим, чтобы поскорее забыть обо всем этом кошмаре. Ты поедешь со мной, Глин?

— Да, я обязательно поеду, — твердо ответил я. — Обсудим это позже.

На том мы и расстались. Полицейский сидел на террасе, нежась на солнышке.

Я постоял минуту в холле, радуясь тому, что все позади. Конечно, будет еще следствие, где могут задавать вопросы с подвохом, но главная опасность миновала. Правда, кое-что еще нужно сделать: избавиться от тряпки, от пижамы с халатом, лежащих в моей комнате под матрацем. Как только дом будет пуст, я их сожгу…

Я почувствовал неодолимое желание выпить виски с содовой для поддержания бодрости духа. Напряжение этой ночи полностью измотало меня.

Я вошел в гостиную, направился к бару и вдруг резко остановился. В одном из кресел сидел темноволосый мужчина, примерно моего возраста и телосложения. Он держал в руке стакан виски, а в зубах у него была сигарета.

Он посмотрел на меня и улыбнулся.

— Паршивая привычка пить так рано, — сказал он довольно приветливым тоном. — Я Хармас, сыщик страховой копании «Национальная верность». Я жду здесь старика Меддакса. Он должен приехать с минуты на минуту.

Я почувствовал противную дрожь под коленками.

— Меддакса?

— Вот именно. Этот старый волк не упустит такого дела, чтобы не обнюхать его со всех сторон. — Хармас усмехнулся. — Выпейте со мной. — Судя по вашему виду, вам это не повредит.

Меддакс прибыл в семь утра. К этому времени я побрился, принял душ и переоделся. Я успокаивал себя тем, что если полиция удовлетворена ходом расследования, то и Меддакс будет согласен. Тем более, что самоубийство Дестера также в интересах страховой компании. Ведь тогда «Национальной верности» не придется выплачивать страховую премию.

В течение последнего часа Стив Хармас лениво излагал мне свой взгляд на политическую ситуацию в мире. Его, кажется, очень интересовала позиция русских и американцев в Европе…

Как только Меддакс вошел в гостиную, Хармас совершенно преобразился. Он больше не выглядел сонным. Его лицо оживилось, взгляд стал строже, и он вскочил с кресла, как будто внутри у него распрямилась тугая пружина.

Посмотрев на нас, Меддакс подошел к пустому камину, достал свой кисет и стал набивать трубку табаком.

— Не буду вам мешать, — сказал я, — пойду к себе.

— Нет, нет. Я прошу вас остаться, Нэш, — возразил Меддакс, — вы можете нам помочь. Сядь и ты, Стив. Итак, расскажите мне, как же все это выглядело?

Хармас закурил сигарету и сказал:

— Помните дело с танцовщицей стриптиза в прошлом году? Она тогда с помощью довольно тонкого трюка хотела получить у нас страховку в полтора миллиона долларов! Так вот, мне кажется, что это дело такое же каверзное…

Я почувствовал, что при этих словах мое сердце как бы стиснула холодная рука.

Меддакс спросил:

— Почему ты так думаешь, Стив?

— Потому что предполагается, что Дестер проник в дом через окно гардеробной, а я дежурил под этим окном с шести вечера и всю ночь. А Льюис в это время, когда я занял пост в саду, обыскал весь дом от крыши до подвала. Дестера в доме не было. Но, несмотря на это, его все же нашли мертвым внутри дома.

Меддакс перестал ходить, подошел к креслу и уселся в него.

— Да, это интересно, — протянул он, — что еще?

— За время моей карьеры сыщика я видел десятки самоубийств, — продолжал Хармас, — но никогда не видел, чтобы из огнестрельной раны вытекало так мало крови. А ведь рана у Дестера весьма значительная. Если бы это было возможно, я предположил бы, что он застрелился где-то в другом месте, а потом пришел в кабинет и здесь окончательно истек кровью.

— А что сказал врач? — спросил Меддакс.

Хармас пожал плечами.

— Он был удивлен, но поверил, что Дестер застрелился. В конце концов перед ним лежал труп, рядом с ним пистолет, а в голове рана… Он принял ситуацию в таком виде, как она выглядела. Но и он задумался, почему из раны вытекло так мало крови. Но док вынужден был подтвердить версию о самоубийстве, так как не мог додуматься ни до чего более хитроумного.

Меддакс усмехнулся.

— Но мы додумаемся, — он посмотрел на меня. — Я должен вам сказать, мистер Нэш, что у меня большой опыт в расследовании мошенничества. Вы даже не можете себе представить, на какие только хитрости пускаются люди в погоне за легкой наживой. Вот и в этом случае придется попотеть, прежде чем мы поймем, почему из раны вытекло так мало крови. Ну ладно, что у тебя еще, Стив?

— Очень странно, что нигде нет отпечатков пальцев. Ни на предсмертной записке, ни на пишущей машинке, ни на револьвере, ни на окне гардеробной. Можно подумать, что Дестер хотел не застрелиться, а совершить ограбление Национального банка. Самоубийце ведь безразлично, сколько он оставит отпечатков пальцев! Здесь действовал кто-то другой!

Я вынул платок и вытер мокрое от пота лицо. Я чувствовал себя так отвратительно, что даже забыл, что они могут заметить это.

— Еще один любопытный факт, — продолжал Хармас. — В санаторий Дестер поехал в коричневых ботинках из телячьей кожи, а на трупе ботинки черные. Исчезли также пальто из верблюжьей шерсти и шляпа. Сейчас Бромвич делает попытки обнаружить их и проверяет все камеры хранения на вокзалах и автобусных станциях.