Все исправить
Шрифт:
«Вздумаешь удрать по своим делам — схлопочешь», — невинно напомнила записка. И Вадим усмехнулся…
На вкус плюшка оказалась именно такой, как он помнил.
Засыпая, они оставили окно открытым, и сейчас листья уютно шелестели, словно приглашая подремать подольше.
Мм… Хорошо-о как!
Тревоги отступили, Дим нашелся, все остальное решаемо! И они наконец выспались. Хорошо так выспались…
Не открывая глаз, Лина мягко «погладила» сонного Феникса — тот курлыкнул — и потянулась погладить кое-кого еще, кто тоже должен был быть где-то рядышком.
Эй, а где?
«Кое-кто» нашелся неподалеку. Скрестив ноги, Лёш сидел на полу и сосредоточенно работал с шаром. В последнее время молодежь приспособилась не только наговаривать информацию на кристаллы и шары, но и подсоединять к нему клавиатуру и набирать текст.
И сейчас десять пальцев Лёша быстро и легко танцевали на клавишах, и, судя по всему, не первый час. Зеленые глаза сосредоточенно прикрыты, между темных бровей вертикальная морщинка…
— Регенератор, — еле слышно звучит тихий голос. — Две доли крови, очищенной «белым фильтром»… доля «аква витас»… помню. — Неслышно пляшут клавиши под тонкими пальцами, мерцает шар, принимая информацию. — Есть. Дальше. «Взрывник» — заклинание на кварце. Помню. «Песчаный вихрь»…
Лина подождала пять минут. Ничего не изменилось, разве что неведомый «Песчаный вихрь» сменился не менее загадочным «Вороньим граем», а потом еще более непонятным «Радужником».
На «Зимнем дыме» ее терпение иссякло.
— А заклинание от головной боли? — коварно перебила она погрузившегося в дебри загадочного Лёша.
— Сок калины обыкновенной, наложить «концентратор» и выпить после еды, — автоматически отозвался тот, не отрываясь от клавиш.
— Вот как? А лекарство от боли в спине?
— Мышечные лечатся мазью на основе девясила, позвоночные…
Лёш притормозил. Потер лоб, удивленно, как из Зазеркалья, глянул на феникса и, кажется, стал осознавать, где находится.
— У тебя спина болит?
— Не-а, — Лина с усмешкой прищурила глаза. — Но кое у кого сейчас заболит. От метательного снаряда.
— Какого снаряда?
— А такого. Под названием «подушка». Лови!
И метательный снаряд действительно увесисто врезал по спине заработавшегося мужа.
— Будешь знать, как от жены сматываться!
Вторая подушка мелькнула вслед за первой с той же филигранной точностью: не зацепив ни шар, ни любимую Милину вазу, «снаряд» грузно бухнулся в грудь злостного беглеца из супружеской постели.
Лёш охнул и опрокинулся на пол.
— Мне конец, — трагически сообщил он (не забыв подложить под голову метательное орудие). — Твои снаряды разят беспощадно.
— Будешь знать, как удирать из супружеской постели!
Не вставая, Лёш приоткрыл один глаз:
— Нет предела мстительности женщины. И увы, слабы мои силы, и придется мне покинуть этот свет, не исполнив всех обещаний и не отдав супружеского долга…
— Только попробуй! — Лина с удовольствием кинула бы в сторону злокозненного должника еще чем-нибудь, но, увы, простыня в метательные орудия не годилась, а кроме нее на постели была только лично сама феникс собственной неодетой персоной.
Девушка прищурилась, но ее планы оказались сорваны самым злодейским образом: разложенный диван вдруг уплыл из-под ног, напоследок залихватски помахав простыней,
и воздух, внезапно налившийся упругой силой, подхватил и перенес… прямо в раскрытые объятия типа, отказавшегося от исполнения супружеского долга.— Попался?
— Попалась?
— Диверсант…
— Террористка…
— Неплательщик… Ох, Лёш. Эмпат несчастный…
И смешок, и поцелуй в висок, и взгляд в самые зеленые глаза на свете, и попытка отыскать в памяти то, о чем они только что говорили, и ощущение удивительного тепла, от которого «я» и «ты» мгновенно переплавляется в безраздельно-вечное «мы». Мы…
…На этот раз никто не просил их «приглушить громкость».
— Так чем мой муж занимался на полу?
— Ревизией.
— Чем-чем? — Лина приподнялась на локте.
— Проверял, что помню. Интересно получается: знания остались. Я по-прежнему знаю, как сотворить «Регенератор» и защититься от «Черной паутинки». И перечислить всех членов Ложи. А вот личное — ушло. Знаешь… — Он закусил губу, но все-таки продолжил: — Я не представлял, как это все-таки… ну, давило. Я ведь умею блокировать чужое, я эмпат, меня с детства учили разграничивать свое и постороннее. Но только сейчас, когда оно ушло, стало по-настоящему понятно, насколько все-таки мы разные, понимаешь? Похожие, и одновременно… он совсем другой. Лебедь, которому пришлось стать хищником. Изломанный. Лин, знаешь, о чем я думаю с тех пор, как появился этот Вадим? Я не могу оставить его там. Это неправильно…
В соседней комнате было тихо-тихо. Только дыхание вплеталось в шелест листьев.
Он спал каменно-тяжелым сном смертельно уставшего человека, а она… она замерла рядом, не отрывая глаз от седой пряди на виске, и понимала теперь, почему Дим так хотел, чтобы она не снимала его сережку.
Завтра она зачарует кольцо (Мила научила). И пряжку на ремне, на всякий случай. И застежки на каждой рубашке…
Чтобы всегда знать, где он, каждую минуту!
Иринка смотрела на Дима и не отпускала его руки.
Навсегда…
Глава 26
СДЕЛКА
А в пещерах всегда темно.
Светящийся мох не заменяет солнца. Впрочем, иногда это было кстати. Как, например, сейчас: всегда можно сказать, что ты просто не узнал того (ту), с кем разговариваешь в данный момент. И не видишь в ней некую особу, которую требуется задержать и представить за вознаграждение. И это всех устраивает.
Благодетельная темнота…
— Итак?
— Итак? — Лица под капюшоном не разглядеть, и вот это как раз тот недочет, который увы, неустраним. А вот голос мог быть и повежливей — все-таки за помощью обратилась она к нему, а не наоборот.
— Итак, наша часть договора исполнена. Ты получила свою «перестройку крови» и свое оружие.
Смешок.
— Получила.
— Когда же?
Еще один смешок. Ироничный, почти издевательский.
— А ты уже выгоняешь?
Совсем обнаглела.
— У нас договор. Мы выполнили свою часть. Пора и тебе выполнить свою. Если тебе это, конечно, по силам. Ходят слухи, что твоя дочь неплохо прибрала ваш клан к рукам.