Все исправить

Это не просто попытка пробоя. Это… С-с-свет! Проклятье. Что происходит?

Алекс переместился туда, где рвалось, рассыпая сгустки энергии, сложнейшее плетение чар. Изнутри, опять изнутри. Ссои-ша снова? Или новые антигомы?

Еще удар! Ткань барьера ползет и рвется, словно в живое тело вгрызается-ввинчивается бур, проворачивая дыру. Демон, б-больно.

Алекс почувствовал, как наваливается слепящая чернота беспамятства. Еще один импульс — и… все? Барьер лопнет. Серые убийцы повалят «за жратвой», а он ничего… ох, проклятье, паршиво-то как… ничего не сможет?

Ну нет! Надо, Алекс. Надо. А значит, удержишь и через не могу.

— Вадим! Вадим, ответь! — Шар словно вскипел изнутри, высветив знакомое до последней черточки лицо. — Вадим, это срочно!

— Что-то с Ал… Лёшем?

Лицо альтер эго дрогнуло.

— Лёш погиб. Я… не знаю. Надеюсь, что дар феникса все-таки сработал, но сейчас не проверишь. Слушай. Пленный раскололся и выдал, что атака на эту станцию — отвлекающий маневр. Ссои-ша и самые верные помощники пошли на захват другой. И не взрывать — сотворить пробой за барьер. Разрушить барьер…

— ЧТО?

— Милорд! — Шар полыхнул тревожной красной вспышкой. — Перестала отвечать станция в Швейцарии.

Вадим закрыл глаза. Все. Лёш. Алекс…

— Дождались… Дензил, поднимай всех. Пора поработать.

— Есть, милорд.

— Конец связи.

Алекс?

Мгновение молчания, от которого сердце успевает заледенеть, а потом связь вспыхивает огнем.

«Дим, не сейчас!»

«Атака?»

«Пробой. Готовься… мне… не сдержать… целиком… но я дам… дам тебе время…»

Пауза и яростный выдох:

«Сколько смогу!»

Секундное молчание. Напряженный взгляд вверх. Сжатые губы. Касание, от которого шар наливается мягким солнечным светом.

— Александр, Пабло.

— Я занят.

— Александр на связи. Пабло опять экспериментирует. Что случи…

— Готовьте станции к запуску.

Пауза.

— Вадим, ты же знаешь, готовность у них пока условная, — осторожно начал отец. — Еще не все отлажено, и работа в системе опробована только на…

— Станции к запуску. Отец, прошу. Это срочно.

Отец. Одно короткое слово. Здесь он его еще ни разу не говорил.

— Понятно, — негромко проговорил Александр. — Мы начнем подготовку сейчас же.

— Сколько времени вам нужно?

— Четверть часа. Плюс-минус. Все более-менее функционирует, идет обкатка оборудования. Осталось только дать мощность.

— Делайте… После сигнала сразу запуск. Пофазовый, с переходом в полный режим. Все по схеме. Доклады начальников станций — мне лично. Пока.

— Подожди!

Времени нет, совсем нет… но рука невольно замирает над шаром.

— Да?

— Держись, сынок… — негромко говорит глуховатый голос. — Мы в тебя верим… Удачи.

— Спасибо.

Беззвучный выдох. Новый набор на шаре.

Как иногда не хватает привычного «вызова», способного выдернуть любого откуда угодно и представить как лист перед травой! Четверть часа. Пятнадцать минут. Их еще прожить надо. Лёшка говорил, что и одна минута иногда тянется бесконечно. Лёшка…

— Аорру клан Милисски?

— Здесь, милорд.

— Швейцарская станция за тобой?

— Милорд…

— Я сейчас не спрашиваю, как вы ее прозевали, я спрашиваю, когда отобьете?

— Делаем все возможное, милорд.

— Значит, мало делаете! Магда, подключитесь. Попробуйте тоже из-под земли.

— Есть, милорд.

— Дим, ты все слышал?

— Да.

— Приводите там все в порядок и поднимай боевые группы. Сейчас пойдут прорывы, задача боевиков — защита мирного населения.

— Принято.

— Клод, на связь. Клод!

— Здесь, милорд.

— Немедленно оповещение людей. Задействуй все средства связи по серому коду. Ближайшие полчаса могут стать очень и очень жаркими. Служба слежения, за вами, как всегда, наблюдение и учет возможных зараженных. Вопросы есть?

— Нет, милорд. Милорд, это вторжение?

— Возможно. Работаем.

Так, теперь еще одно, важное: Алекс.

— Нинне?

— Да, Димушка. Мы слушаем. Я и Даниэль. Что-то случилось?

— Да. — Он стиснул подлокотник. — Да… Вы можете подготовить ваш алтарь прямо сейчас?

Пятнадцать минут — это очень долго. Это темнота зала, громадного и пустого, темнота, которую рвут короткие доклады по шару. То лаконичные и емкие, то напряженные и почти испуганные, то суховато-деловые, они текли нескончаемым потоком, словно смывая яростное нетерпение, остужая… и пока удерживая в рамках.

— Это правда тревога? Это не учебная? — настойчиво требует ответа подрагивающий голос.

Эти мне американцы…

— Не учебная.

— А… а что тогда делать?

— Клод, займись господином президентом.

— Есть, милорд.

— Вадим, боевики в готовности. Есть пробои?

— Пока нет.

Алекс еще держит… держится…

— Милорд, мы запустили вашу речь — ту, что писали две недели назад, о правилах поведения во время пробоев. Население паникует, но активно прячется…

— Прошел первый пробой! То есть оператор Службы слежения докладывает…

— К черту доклады. Куда?

— В океан, милорд. Далеко от берегов…

— Вода им пухом. Боевые команды, низкий старт. Сейчас пойдут сплошь, мелкими группами, но часто…

— Пробой в квадрате семь-семь-четыре-север. Кордова…

— Дьявол, у них еще ночь. Группа, на выход.

— Есть, милорд.

— Квадрат девять-два-север. Канада.

— Точнее!

— Город Кимберли…

— Принято, летим.

— Еще один, ЮАР, окраина заповедника…

— Львам приятного аппетита.

Бои уже идут. Но Алекс еще держится… держится.

Алекс и правда пока держался. Нити барьера рвались на глазах, каждый обрыв хлестал такой болью, словно огненной плетью прошлись, а серая тварь била и била не останавливаясь…