Все источники бездны

Наверху, над обрывом, потрескивал костер. Уже наступило то время суток, когда приятнее Подсесть поближе к огню или спрятаться в уютную духоту палатки. Кто-то наигрывал на гитаре, перебирая стандартный набор туристских песен. Она на минуту застыла, прислушиваясь.

— А, слушаешь про погоду?

Она обернулась. Сзади стоял Андрей. Она даже не заметила, как он подошел. На загоревшем дочерна лице глаза казались совсем светлыми, почти прозрачными.

— Почему про погоду? — удивилась она.

— Ну, все эти туристские песни почему-то про погоду. То там снег падает, до дождь идет. Вот, слышишь?

— Не гляди в окно, не гляди, Лучше имена переставь. Спят твои глаза, спят дожди, Ты не для меня их оставь… —

донеслось из освещенного костром круга.

— Хоть какой-то смысл в этом есть? — спросил Андрей, пожав плечами. — Почему имена надо переставлять? И почему у нее глаза спят, если она в окно смотрит? Погоди, сейчас он ей ключи велит выбросить.

«Лучше просто выбрось ключи…» — посоветовал певец после очередного аккорда.

— Вот видишь, — довольно сказал Андрей.

Она фыркнула.

— Людям же нужно о чем-то петь. А у костра почему-то всегда хочется петь жалобное.

— Горожане, — сказал он, — что с них возьмешь. Сидят под крышей и поют про снежные вершины. Или про то, как «ГАЗ» в снегу завяз.

— Какие же это горожане? — обиделась она. — Мы географы. Полевики.

— Девяносто процентов ваших полевиков до конца жизни мозоли на ягодицах будут по конторам нарабатывать. Да и в географы они, почему, думаешь, поперли? Романтики захотелось!

— А чем это плохо? — обиженно спросила она.

— Да ничем. Просто нужно же когда-то вырастать из коротких штанишек. Может, ну их, — неожиданно сказал он, — пойдем прогуляемся?

Она внезапно почувствовала, как ее окатило горячей волной: точно она погрузилась в воды тропического моря. Ощущение было таким сильным и неожиданным, что она замерла, изумленно распахнув глаза.

— Но ребята… — попробовала она возразить неуверенно.

— Обойдемся без них.

Он обнял ее за плечи загорелой рукой.

— Пошли отсюда. Я знаю одно отличное местечко.

И ей тогда даже и в голову не пришло, что «отличное местечко» он наверняка опробовал еще с кем-то, и не один раз, и не с одной. Тогда ей вообще ничего не пришло в голову.

* * *

Регина молча смотрела на нее. Она действительно была поразительно красива: в любом настроении, при любых обстоятельствах.

Сейчас она выглядела растерянной.

— Ну и что же вам нужно? — сказала она наконец.

— Не тревожьтесь, — ответила Лиза, — всего лишь поговорить.

— Хорошо, — медленно ответила женщина, — проходите.

Она повернулась, и Лиза проследовала за ней в комнату.

Почему-то она ожидала увидеть явную роскошь — может, к этому располагал белый «Шевроле», а может — и внешность Регины, но это оказалось типичное жилище современной деловой женщины: ничего лишнего, никаких сантиментов — компьютер на столе, заваленном бумагами; в углу — телевизор с огромным плоским экраном и стереосистема, на полках — в основном всяческие справочники и словари. Единственным украшением комнаты был какой-то абстрактный постер на стене. По обстановке нельзя было сказать, проживает тут мужчина или женщина.

— Садитесь, — сказала Регина, — хотите кофе?

Она, видимо, никогда не теряла головы: раз уж пришли к ней в дом, она должна выполнять свои обязанности хозяйки. Может, Регина и была коварной хищницей, не брезгующей заполучить чужого мужа, но то, как она держалась, опровергало это, и Лиза, к своему удивлению, почувствовала, как острая ненависть уступает место восхищению.

— Да, — сказала она, — если не трудно.

Регина кивнула и вышла на кухню. Через несколько минут она вернулась и поставила поднос с дымящимися чашками на низкий столик. Потом указала Лизе на кресло и уселась сама.

— Вы уж простите, — ее холодные серые глаза, в свою очередь, внимательно изучали Лизу, — я вас совсем иначе представляла.

— Это не важно, — устало ответила Лиза, — похоже, это распространенное явление.

— Все-таки согласитесь, — Регина скрестила стройные ноги, — визит несколько странный.

Она великолепно владела собой.

Лиза больше не колебалась: она достала из сумочки записную книжку Андрея и протянула ее Регине.

Та недоуменно взглянула на Лизу.

— Я нашла ее у Андрея на работе, — пояснила Лиза, — когда разбирала его вещи. Поглядите, там нет вашего телефона?

Регина, нахмурившись, начала листать страницы.

— Да, — сказала она наконец, — телефон есть. Напротив моих инициалов — Р.Г. И там еще полно таких… телефонов с инициалами.

— Вот именно, — сказала Лиза, — я подумала, что это вам будет интересно.

Регина задумалась — ее четкие брови сошлись в одну линию. Видимо, она решала, какую стратегию поведения выбрать.

Наконец она сказала.

— Не знаю, могу ли я говорить откровенно, — Лиза, да? Я боюсь задеть ваши чувства.

— Лиза задумалась. Может, и впрямь настало время заглянуть в себя, понять — а что она действительно чувствует.

Ревность? Но человек, которого она могла бы ревновать, не имел ничего общего с тем, другим, чей облик начал постепенно вырисовываться только теперь.

— Мне хочется во всем разобраться, — сказала она, — слишком много странных вещей всплыло после смерти Андрюши. Что я чувствую, это не важно… вероятно, это не имеет никакого отношения к действительности.

— То, что я скажу, не доставит вам удовольствия, — задумчиво произнесла Регина, — но я любила Андрея. Очень любила. Мне казалось… что он несчастный, задавленный семейным бытом человек, который заслуживает лучшей участи.

— Но это неправда, — тихо возразила Лиза.

— Да, — отозвалась Регина, — наверное, неправда.

«Точно, — подумала Лиза, — именно такого человека эта женщина и могла полюбить. Не наглого, не удачливого — такие вились вокруг нее, как мухи, а мягкого, требующего поддержки, беспомощного… и в то же время — мужественного, цельного. Не только страсть, но и материнский инстинкт, столь неожиданный в этой холодной с виду красавице».

И, уже не ощущая боли, просто чтобы подтвердить свои мысли, спросила: