Все к лучшему

Смысл жизни не пойму

Смысл жизни не пойму: Для чего в тела вселились? Может душами в тюрьму Приговором заточились? Мы до старости детьми Своим мозгом остаемся, Хлещут Боги нас плетьми — Мы то плачем, то смеемся. Кто не выдержит — уйдет: Суицидников хватает, Нас Господь всегда ведет, За покорность Он прощает. Нам мечтать разрешено, Иногда мечта реальна, Тело — хлеб, а кровь — вино, Лишь в гордыне жизнь печальна. Все, что в заповедях есть, Мы должны, видать, исполнить, Сохраняя долг и честь, Дух теплом добра наполнить. И, когда придет финал, Без стыда покинуть тело, Чтоб Господь нас с Миром ждал, Чтоб мы встретились с Ним смело.

Переходит линия запястья

Переходит линия запястья, Время — это быстрая река, Горе и беда рождают счастье, Так уходят в прошлое века. И несутся вдаль без остановки Жизни человеческих дорог, Ты споткнулась, девочка, на бровки — Чувства встрепенуть, войдя в острог. Прежде не испытывала встречи, Или ураган прошел отнять. Зажигает вера в тенях свечи, Чтобы тяжесть полностью понять. Если пониманьем час обвяжешь, То на годы ляжет мягкий слог. Искушеньям внутренним откажешь — Подчеркнет былое эпилог. И проходят стенами народы На спокойный листик веера, Ты вошла под каменные своды, Посмотрев на грустное вчера.

Безгрешно жить — сплошная скука

Безгрешно жить — сплошная скука, Порочность душу веселит. А после — тягостная мука: Господь очнуться повелит. Красивый жест ушел в разлуку, Печаль, обиду и тоску. Приобретаем мы науку И утопаем вновь в греху. Не обольститься очень сложно: Мы в искушениях живем. Пройти иначе невозможно, И краски жизни не поймем.

День трезвой жизни отмечали

День трезвой жизни отмечали: Без алкоголя проживем, Но пойло все себе достали, И веселился каждый дом. Уже так делали в начале, В тех перестроечных годах. Тогда пить вовсе запрещали, Талоны были на руках. Поставили барыги точку, Открыв спекулятивный ход, И шел с деньгами к ним всю ночку Хотевший праздника народ. Ваш день скорее алкоголя, Не победит указ страну. Под градус — в каждом русском воля, Ведь устает он жить в плену. То труд как будто за растрату, Нехватка вечная, кредит, Запрет ваш очень непонятный Ивану пить не запретит!

Он был рожден ни в час, ни в срок

Он был рожден ни в час, ни в срок, Никем не понят и не принят, Он был по жизни одинок — Его хирурги часто чинят. А после путь его заклинят, Через года опять пинок — И снова сердце не остынет, Все планы жизненные впрок: На них — накинутый венок. Он проходил через моря, На берег был не раз отброшен, Нигде не сбросил якоря, Как цвет июля был покошен. И вот судьбы порок стал тошен, Но, что пройдено, не коря, Не окрещенный и безбожный, Свои груза на горб беря, Он шел, словами не соря. Тонул, захлебывался морем: Не те брега и корабли. Душа рыдала волчьим воем: Не находил родной земли. Осыпан холодом и зноем, Он оставался на мели, Желал скрестить себя покоем, Но был затянутый прибоем. Какие поиски тянули? Каким желаньем наделен? Его из плена снова пнули Не от Исуса и икон. В душе раздался горький стон: Мечты до селе не уснули, Что было? Он теперь лишен: Внутри желанья обманули, На тропы прежние вернули. Нет сил на пришлые преграды: В душе прошел переворот, И нету с прошлого награды, И вновь себе он не пилот. Не соберется больше плот, И от неконченой баллады Его начальное зовет. Он утомленный от досады, Пред ним железные ограды. Пред ним железная дорога, И там покоя не найти. Он утомленный от острога, Он утомленный от пути, Он на колени встал: «Прости!» — Просил прощенья у Бога, Чтоб крест достойно пронести, Просил он отдыха немного; Несет теплом где от порога. И голос сверху прозвучал, Удары должен ты осилить, Такое многим предрекал: Не всем дано себя окрылить, Но главное, чтоб не подмылить Тому, кто как-то верхним стал, Сейчас себя им не заклинить, А ты иди, как я сказал, Таких с собой я примерял. Живут убогие спокойно, Их не волнует суета, Им или криво, или стройно Минута всякая свята. Есть для таких всегда места, Таким, как ты, всегда не вольно. Достатка нету — маята, Вот и кривляешь недостойно: То слишком холодно, то знойно. Напрасны поиски желаний, И отреченье не придет. Ты умираешь от страданий, А их откуда-то несет, И вновь тебя туда грядет, Где снятый груз от покаяний, В дальнейшем зелье потечет. Устанешь ты от мрачных зданий Но не уйти от заклинаний. Смиренье только успокоит: Чего-то нету — продержись, Но а менять себя не стоит, Лишь вовремя остановись. Коль тяжело, скажи: «Явись», — Душа дорожная завоет, Ведь путь никто не перекроит, Тебя пастух тревожный гонит.

Тело пропитано дымом табачным

Тело пропитано дымом табачным, Бросить курить я никак не могу, Каждую тягу я делаю смачно, И сигареты, как свят, берегу. Дым проникает до самой глубины, В легких течет никотин, как смола, Мы с сигаретой на веке едины: Вот она снова меня позвала. Шарит рука по привычке в карманах, Пачку нашел, сигарету достал. С вечера бросить желал в своих планах — Утром на планы я сверху наклал.

Я вновь лишен свободного дыханья

Я вновь лишен свободного дыханья, И стены давят вновь мою печаль. Душа застыла в тайном ожиданье, Одев на сердце черную вуаль. Как облака, года мои то плачут, За горизонтом дальним растворяясь, То дни мои в тени холодной прячут Или в пути размешивают грязь. Мечты и грезы, нет очарованья, Уносят мои годы облака. Души моей далекое скитанье — Под шум листвой ночного ветерка.

Косяк за косяком

Косяк за косяком, И всё под водку, Не думал ни о ком — Залить лишь глотку. Зачем же истязать Себя и близких? Не лучше ль завязать В частотах низких? А ну-ка забаси, Моя сирена, Сухую огласи, И чтоб без крена. Чтоб прямо на духу, И не виляя, Признаться во греху, О прошлом зная. Твоя беда лишь в том, Что память гибнет, И вновь со стопарем Печаль утихнет. И снова понесло Тебя по кочкам. Там снова встретишь зло В бессонных ночках. Не надо забывать, Что раньше было, И чувства заковать Железной силой. Не станешь распускать Под водкой крылья — Не будут закрывать Тебя насильно.

Ах, осень, женский темперамент

Ах, осень, женский темперамент: И смех, и слезы, и тоска, То вдаль гостей пернатых манит Твоя изящная рука. Всю ночь гремишь, шумишь, сверкаешь, А утром ранним над рекой Ты аккуратно расстилаешь Туманы дымкою седой. Туман разгонишь — засверкает, Еще горячий, светлый луч, А в это время подбирает Мороз к твоим порывам ключ.

Осенний вальс вскружил листву

Осенний вальс вскружил листву, На землю золото роняя. Откроем новую главу, Уроков стиль объединяя. Мы ценим ваш нелегкий труд И вашу выдержку стальную, У вас года с добром идут, И вам не надо жизнь иную. Спасибо за огромный вклад, Который вы в страну вложили: Повествований и баллад Об этом много изложили. А этот стих лишь только вам, Кто взрослых деток обучает, Всем женщинам учителям Он благодарность выражает. А вальс оркестр завершит, Добавив сладостную ноту, И вновь учитель к нам спешит, Продолжить чтоб свою работу.

Тучи, словно застывшие волны

Тучи, словно застывшие волны, Уплывают задумчиво вдаль. День осенний ни белый, ни черный Нагоняет тоску и печаль. А у озера крик журавлиный: Собираются в дальний полет, И в сибирскую нашу глубинку Лишь весна их обратно вернет. Вновь звучит вечный хит журавлей Сквозь деревья листву и туманы. Провожаем пернатых гостей — Пусть летят они в дальние страны. А сейчас до свидания, птицы. Пусть вас греют дорогой лучи, Возвращайтесь с весенней зарницей, Когда снег превратится в ручьи. Когда листья начнут распускаться, Вы появитесь где-то вдали. Вот и все, нам пора расставаться, Дорогие мои, журавли.