Все, кого мы убили. Книга 2

– Это почти то же самое, но на другом языке.

Я уже взял себя в руки.

– Некто Ван Гельмонт в тысяча шестьсот шестьдесят седьмом году издал «Краткое описание подлинного естественного алфавита евреев», доказывая, что тот имеет происхождение божественное…

– Ага! Еврейский язык наделён силой быть единственно понимаемым небесными силами… А ещё, говорят, на их буквы смотреть полезно, они деньги привораживают. Всё же полтораста лет не прошли для нашей науки даром, чтобы повторять разные бредни, верно? – прервал он меня.

– Но вы же сами!.. – вознегодовал я.

– Тише! – приложил он палец к губам. – Не забывайтесь. Что я вам сказал? О проклятии, о заклинании? Вы же человек науки, как сие может действовать?

Мы взяли по початку длиною в фут и принялись демонстрировать друг другу исправность передних зубов.

– Мысль нематериальна, но слово в звуках материально вполне!

– Язык после Вавилона нужен только для общения людей. Что ещё объясните, повторяя чужие мысли?

И без того окружавшие нас лица не казались мне безобидными, теперь они и вовсе представлялись сборищем восточных колдунов, собравшихся на чёрный совет, но моему собеседнику они, кажется, не досаждали. Почему он выбрал этот вертеп, я не спрашивал, сюда вряд ли посмели бы зайти европейцы, а местные жители Карно, знавшему все здешние языки, казались и понятнее и честнее.

– Вы мне объясните, – обиделся я. – Кто – читает латинские квадраты? Демоны, ангелы или сам Господь?

– Вспомните, как вы в детстве трясли яблоню, – повторил он мой тон. – Сил у вас недоставало бы раскачать её с одного раза и даже с нескольких, не используй вы один трюк. Вы хватались за ветку, угадывали её колебание и, прилагая вовремя малое усилие, доводили её до нужного размаха. Кто помогал вам: демоны, ангелы или сам Господь?

Я выдохнул в некоторой обречённости:

– Да, в механике это называется резонанс.

– Браво. Разве демоны или ангелы читают движения ваших рук, а потом прикладывают свои дополнительные силы? Или таковы законы мироздания, а вселенная подчиняется максиме Декарта, согласно которой Бог создал законы природы, а после те действуют самостоятельно? Откуда знаете вы, не в резонанс ли приходят какие-нибудь магнетические силы в наших головах и вокруг нас, когда вы смотрите на знаки? Вам ведь приходила мысль о том, как связаны идеи и материя? Мельчайшее побуждение в конечном счёте возводит города и срывает горы.

– Приходила. Но то – идеи, размышления, а не тупое глазение на непонятный рисунок.

– Вот, вы видите горячий початок кукурузы, вдыхаете его аромат и отправляете в рот – вам не нужно объяснять, что это съедобно и вкусно, ибо вы общаетесь с кукурузой не на языке энциклопедии, а на языке голода. Вы читаете надпись на знакомом языке, и нечто в вас происходит. Вы не задумываетесь, как. Но почему вы думаете, что это происходит всегда лишь осмысленно? А что, если связь овеществляется и иначе – бессознательно? В чём состоит эта первичнейшая затравка? Ведь ветка резонирует, даже если вы не отличаете яблоню от сливы, а плодоносящее древо от сухой смоковницы. Скажу более, крестьянский мальчишка, не сведущий в кинематике, раскачает её не хуже учёного мужа. Да что там: здешние обезьяны вполне успешно трясут пальмы.

Мне нечего было возразить. Столь логичные и простые рассуждения его уже казались мне моими собственными, ибо и я блуждал в своих поисках совсем неподалёку.

– Пожалуй. Тогда ясно, отчего изображение обязано иметь необходимую степень точности! Толкать ветку можно чуть быстрее или медленнее, но только – чуть! Не вполне точная копия уничтожит весь эффект того, что вы называете… побудительным мотивом, а я заклинанием. Но какому мудрецу под силу написать его? Розенкрейцеры, мартинисты?

– Самое большее, в чём обвиняли тайные общества – их учение направлено против церкви и государства. На деле истинная цель многих – постичь законы мироздания, не хуже Кеплера или Тихо Браге.

– Благородная цель. Но зачем делать это тайно?

– Потому что попутно они уничтожат церковь и государство.

– Выходит, обвинения верны.

– Не верны, но верны. Так бывает. Ткацкие машины создавались не для того, чтобы лишить дохода вязальщиц, но луддиты обвиняли в своих бедах создателей механизмов.

– В чём же состоит цель того общества, что преследует вас?

– В сущем пустяке. Они хотят узурпировать власть на небесах. И в аду. – Его кулак опустился на ладонь, издав шлепок, как если бы кто-то кого-то ударил, и мы снова стали предметом настороженных взоров.

– Вот как! – воскликнул я как мог тише, потому что не имел сказать ничего другого.

– Да. Они хотят найти способ подчинить себе не столько этот свет, сколько тот.

– Какие же способы они имеют для этого?

– Передохнем немного, – оборвал он резко.

Я быстро осмотрелся, но ничего подозрительнее двух курильщиков опиума, смотревших сквозь нас в им одним видимые дали, не отметил. Прочий люд быстро остыл к нам.

– Я не устал.

– Зато утомился я, – солгал Карно. – Мне нужен отдых и глоток вина… пятьдесят глотков вина, чтобы понять, кому сейчас известно больше: ещё мне или уже вам. Продолжим…

– Завтра?

– Мне нужны кое-какие записи и книги, оставшиеся сейчас без присмотра. Люди, выследившие вас и меня, вернутся, чтобы покопаться в моих архивах.

– Я оставлю вас, и вы растворитесь, – предположил я, зная, какой он даст резон.

– Тогда дарю вам всё моё наследие, – всплеснул он руками.

– Вы могли бы послать арабов, они принесут вам вашу собственность.

– Они не будут столь осторожны. К тому же мне нужна малая толика сокровищ, остальное не важно. Как я объясню им, что брать, а что нет? Но главное – мне нужно вино. Парочка прекрасных бочонков родосского, какое нелегко сыскать и в Александрии, хранятся в подполе, мусульмане к нему не притронутся, а вы всё не выпьете.

– Почему вы не опасаетесь, что я исчезну с вашими ценными фолиантами?

– Вы не купец, вам они нужны не для продажи, а для знаний. Я дам вам избыточный список. На деле мне нужна пятая часть того, но вы не будете знать, какая. Без меня вы потратите полжизни, чтобы разобраться. Кроме того, далеко сбежать с таким количеством бумаг нелегко – ни от меня, ни от ваших друзей, ни от слуг Мегемета Али. И главное – вам не терпится кое-что выведать у меня, не прикладывая к добыче сведений труда.

Он широко улыбнулся, предлагая мне парировать его рассуждение.

– Увы, Андрей оставил мне недостаточные описания, как сыскать ваше жилище. Всё же, неделей позже или раньше, но я нашёл вас, что оказалось не под силу тайному обществу ваших врагов, а это уже чего-то стоит, – ударил я главным козырем, доставшимся мне незнамо как. – Если я исполню вашу просьбу, вы клянётесь открыть мне то, что знаете?

– Обещаю, – вздохнул он. – Вы – ладно. Но то, как он нашёл меня – единственное, что я не в силах разгадать, а вы не откроете. Так что, увы, один без другого мы теперь калеки.