Всё летит в бездну

— Мы не рудовики! — сердито встряхивается Типпи. Я отличаю его от товарища по тому признаку, что морда у Типпи заметно длиннее. — Мы норятели!

— Кто-кто? — не понимаю я.

— Но-ря-те-ли, — чётко произносит он, для чего-то при этом загибая пальцы. — Мы норяем туда и сюда, как рыбы в воде. Глупые трудокопы прозвали нас рудовиками, но нам не нравится это прозвище. Мы ведь не пытаемся выскрести руду из окрестных гор, как это делают они. По справедливости, это их следовало бы звать рудовиками, а не нас.

— Сильвер, — зовёт меня слабым голосом мой друг. Он всё ещё сидит у вагончика, подпирая его спиной, и я присаживаюсь рядом.

— Как же всё это получилось? — спрашивает он у меня, откидывая голову назад и прикрывая глаза. — Как тебя сюда занесло?

Я горестно вздыхаю.

— Как? Погоди, дай-ка вспомнить. Неловко признаваться, но во время церемонии я пожелал провалиться сквозь землю. Вслух. И твой бывший наставник, которого я не узнал в лицо, предложил мне помощь. Я согласился, и вот я уже в цепях в компании честных рудокопов, которым меня представили как убийцу.

Гилберт тоже вздыхает и покачивает головой, не открывая глаз. Затем кашляет.

— Ты точно цел? — с беспокойством спрашиваю я.

— Я только что сыграл роль сиденья для двоих, — слабым голосом отвечает он. — Рёбра вроде бы не сломаны, но я хочу ещё немного посидеть, не шевелясь. Так говоришь, свадьба настолько пришлась тебе не по душе, что ты решил сбежать любой ценой?

Я заламываю пальцы и тревожно озираюсь. Типпи и Диппи вместо того, чтобы вмешаться, деликатно отошли и сидят на камне, с которого им хорошо видно нас, но вряд ли слышно.

— Ну да, — наконец отвечаю я, — я этого не хотел, а мне дали знать в последний момент, когда Нела приехала. У меня не было возможности переубедить отца или на что-то повлиять!

Гилберт оборачивается ко мне и недоуменно поднимает брови.

— Но почему же ты был против? — изумляется он. — Мне казалось, ты хорошо ладил с Нелой.

— Хорошо, но — свадьба! Это же совсем другое! Ох, как же мне теперь стыдно. Даже представить не могу, что ей пришлось пережить по моей вине.

Гилберт хлопает меня по плечу.

— Да, мы все переволновались, когда поняли, что ты куда-то пропал. Но главное, что ты жив, надо бы дать знать остальным.

— Я, пожалуй, лучше останусь под землёй. После такого позора, после сорванной свадьбы...

— Почему — сорванной?

— Ну как же, я пропал в самом начале, перед церемонией. Неужто Неле вместо праздника не пришлось выслушивать слова сочувствия от всех, кто был рядом, а отцу — краснеть за меня и оправдываться перед разочарованными людьми? Знаешь, сколько раз я уже об этом думал с того момента, как ушёл? — признаюсь я. — Я всех подвёл. Опять.

— Нужно сказать, — мнётся мой друг, — твоё отсутствие заметили далеко не сразу. Уже ближе к ночи, когда все наелись, наговорились и натанцевались, а гости начали расходиться по комнатам, мы вспомнили, что тебя давно не было видно.

— Ты хочешь сказать, — я едва шевелю внезапно онемевшими губами, — что всё было зря, и свадьба всё-таки состоялась?

— Ну да, — кивает Гилберт и непонимающе хмурится. — Почему бы ей не состояться?

— Без меня! — мой голос срывается, и я замолкаю.

Разве так вообще возможно? Всё подписали даже без моего присутствия и без согласия? И все эти беды, которые я на себя навлёк, все эти страдания оказались напрасными. Так, значит, от судьбы не уйдёшь!

Гилберт крепко берёт меня за плечо и встряхивает.

— Ты что, плачешь? — бестактно спрашивает он. — Теперь ты должен мне объяснить, почему этот союз встал у тебя поперёк горла. Я совершенно ничего не понимаю.

Из моей груди вырывается отчётливый всхлип, хотя я старательно давил рыдания.

— Да как ты можешь быть таким чёрствым, — сделав усилие, произношу я. — Я не хочу-у-у!

— Почему?

Меня изумляет его непонимание. Как будто до этого момента я казался страстно влюблённым в Нелу!

— Что ты за осёл, — говорю я, сжимаясь в комок и закрывая голову руками. — Она чудесная, умная, красивая, но я не хотел на ней жениться! Я бы хотел оставаться её другом, но не мужем!

Гилберт погружается в долгое молчание.

— Скажи-ка мне, — наконец произносит он странным голосом. — Скажи мне, пожалуйста, с чего ты решил, что Нела должна была выйти за тебя замуж?

— Как это? — не понимаю я и, шмыгая, оборачиваюсь к нему. — Ты о чём вообще говоришь, а кто, если не она?

— В последние месяцы Нела нередко у вас гостила. Ты заметил?

— Да, отец всегда радовался её визитам, советовался с ней по разным поводам. Я и не думал тогда, что он замышляет наш союз...

— То есть ты не обращал внимания, что они с Бернардом стали проводить вместе очень много времени, да и он сам несколько раз бывал в Мёртвых землях?

— Обращал. Ну и что? Я же говорю, она очень умная, отец не раз признавался, что был бы рад всех советников заменить ею одной. А в Мёртвые земли он ездил тоже по каким-то делам королевства, не могла же Нела часто бросать детей. Я знаю, она очень ответственно относится к их обучению, а Тея тогда ещё была не готова взять всё на себя.

— Хорошо, допустим, что-то случилось с твоими глазами, и ты перестал видеть, — вздыхает Гилберт. — А что насчёт ушей?

— Говори прямо, к чему клонишь! — сержусь я, и тогда он отвечает:

— Нела вышла замуж за твоего отца, осёл ты этакий. Всё давно к этому шло, и я совершенно не понимаю, как ты мог этого не увидеть, не услышать и не понять.

Что, как? Да быть того не может! Так ведь... почему же тогда отец... он же говорил! Хотя я уже не помню точно, что и как он говорил. О боги. Если это и правда так, как говорит Гилберт, то этот случай увенчает собой коллекцию всех моих провалов. Ох, это даже хуже, чем когда я решил поговорить с Андраником и попросить прощения... нет! Не думать, не вспоминать!

И я трясу головой и прошу Гилберта:

— Повтори ещё раз!

Он повторяет, но смысл от этого не меняется. Какое счастье, я свободен! Какое горе, я безнадёжный осёл. Провалиться бы сквозь землю, но я уже тут.

Внезапно пол под нами содрогается. Мы вскакиваем на ноги, но тряска прекращается быстро. Надо бы мне быть осторожнее с желаниями.

— Это она! — верещит Типпи.

Он свалился с камня и теперь лежит на земле, прикрывая макушку лапами. Его шапочка откатилась в сторону.