Все могут короли

— Что же, вам нечего сказать? Дюк Энгас, прошу вас, объяснитесь.

Дюк Энгас, главнокомандующий касотской армией, поднялся со своего места. Он был лет на двадцать старше Эмиля, ниже его на полголовы и раза в полтора уже в плечах. Воин он был неважный, но зато как стратег не знал себе равных. Старый король Исса полагался на него во всех военных делах, доверяя ему больше, чем себе, и Эмиль в этом отношении следовал примеру деда, тем более, что дюк Энгас показал себя человеком лояльным.

— Ваше величество, — откашлялся главнокомандующий. С Эмилем он всегда держался подчеркнуто официально и почтительно. — Мы пока не располагаем никакими сведениями насчет магиков. Видите ли, ваше величество, у нас не было времени заниматься этим вопросом.

— Не было времени? — переспросил пораженный Эмиль. — У вас должно было найтись время! Я разве не объяснял вам, какую важную силу представляют собой магики? Не объяснял, что мы должны обратить эту силу себе на пользу как можно скорее, прежде чем кто-нибудь додумается перехватить ее у нас? Дюк, я полагал вас человеком более сообразительным и расторопным.

Дюк Энгас смотрел волком, и все его мысли легко было понять, даже не прибегая к помощи ментальной магии. Дюк Энгас ненавидел и боялся магиков, и считал великим несчастьем и просчетом богов, что на касотский трон взошел король-колдун. Дюк Энгас полагал, что магиков следует сжигать на кострах или, в крайнем случае, заточать в высоких башнях с толстыми стенами — как это и было при предшественниках Эмиля, как это было принято по сей день на всем Западном материке, в Самистре и даже в Истрии. Он, впрочем, держал все эти соображения при себе, зная, как поступает молодой император-колдун с теми, кто пытается идти против его воли. Но сама мысль о том, чтобы перетащить всех магиков, до которых можно будет дотянуться, в Касот, лучше всего — в столицу, и учредить специальную магическую гильдию при храмах Гесинды, — сама эта мысль была для него отвратительна. Он полагал, что воплощение этой задумки императора грозит перевернуть государственные порядки с ног на голову — что, впрочем, и наблюдалось в последние годы. Столичные магики уже вылезли из своих башен и обнаглели до того, что расхаживали по улицам средь бела дня, между честными горожанами, даже не пытаясь скрывать свою принадлежность к «одержимым» Гесиндой. А император, — сам такой же, как они, порченный, — во всем им потакал. И вот, мало ему магиков касотских, он хочет перевезти в Эдес еще и магиков скаанских!..

Все это легко читалось на худощавом и аристократически-вытянутом лице дюка Энгаса, и Эмиль не мог удержаться от усмешки. Что ж, дюк, по крайней мере, достаточно умен, чтобы при всей своей ненависти к магии все же занять правильную сторону и удерживать себя от сования палок в колеса императору. Желающих совать палки и вообще недовольных новыми порядками в последние годы находилось немало, и все они закончили свои дни одинаково печально. Гораздо печальнее, чем несчастный принц Люкка, старший брат императора…

— Поскольку вы человек чрезвычайно занятый, — проговорил Эмиль, усмехаясь, а про себя подумал: люди что-то распустились, позволяют себе игнорировать императорские приказы, нужно принять жесткие меры, — я решил помочь вам по мере сил. Мне удалось провести кое-какие исследования в здешнем архиве… жаль, что архивариуса уже нет в живых, он мог бы оказать мне в этом неоценимую помощь, и дело пошло бы быстрее… — заметил он как бы между прочим. — Так вот, господа, я подготовил для вас список, где перечислены все магические башни Скааны, — он взял со стола скрученные в свиток листы бумаги и протянул их дюку Энгасу. — Возьмите, дюк. Вам остается только разослать людей и организовать сопровождение — в общем, не мне объяснять вам, как действовать. Если с этим делом возникнут какие-то осложнения, обращайтесь напрямую ко мне… Господа! Ваши доклады я обдумаю в ближайшее время. Пока же, все свободны. Благодарю вас.

Офицеры поднимались с мест и, кланяясь в сторону Эмиля, по одному покидали залу. Эмиль, вытянув ноги, сел на стул рядом с камином и рассеянными кивками отвечал на их поклоны. Наконец, в зале остался только он и Альберт с Вернером. Молодые люди держались неподалеку от него в течение всего совещания, неприметные и услужливые, как тени, и выполняли в основном функцию секретарей, делая по знаку Эмиля нужные записи. Теперь они собирали свои бумаги и письменные принадлежности, тихо переговариваясь.

— Господа! — обратился к ним Эмиль, и они тут же одновременно повернулись к нему. — А вы что скажете про эту затею с магиками? Может, и правда, глупость, а?

Ему было душно, он встал и подошел к одному из окон. В окно толчками врывался ветер; Эмиль подставил его холодным потокам лицо, но легче не стало. Как же надоело, подумал он, сдерживать это ужасное давление человеческой массы! Я что, так и буду всегда — один против всех?.. И это даже не бремя власти: правителю в делах государственных хотя бы можно опереться на советников, офицеров… на адъютантов, в конце концов. Это — бремя гораздо более тяжкое, бремя непохожести на других и непонятости другими. Эх, Гесинда меня возьми, вот вернусь в Эдес, непременно первым делом зайду в гильдию. Там, конечно, тоже толком никто меня не понимает, нет у нас в Эдесе ментальных магиков, но там, хотя бы, посочувствуют… Впрочем, что это я распустился? Сочувствия захотелось! Смешно. Вон, мальчишки считают тебя железным человеком, ну так будь добр соответствовать представлению подданных.

— Так что скажете? — поторопил он адъютантов, которые все еще молчали.

— Вы лучше разбираетесь в магии, ваше величество, — ответил Альберт после короткой паузы. Он опять, как видно, взялся отдуваться за двоих. — Поэтому вам лучше видны все те выгоды, которые мы можем получить от создания гильдий.

— То есть, ты хочешь сказать, что лично ты никаких выгод не видишь?

— Я только хочу сказать, что магики представляют реальную угрозу для простых людей…

— Разумеется, представляют, — согласился Эмиль, мгновенно закипая. Сколько раз он твердил себе, что нужно сохранять спокойствие, но каждый раз, когда речь заходила об опасности магии, вспыхивал, как мальчишка, и бросался в бой, забывая о хладнокровии. — Ровно в той же мере, в какой вооруженный мечом человек представляет угрозу для человека безоружного. И почему никто из вас не хочет этого понять?! — он отвернулся от окна и уставился на Альберта, прищурив глаза. — Дело не в нас, а в вас! В вашем страхе! Именно страх заставлял таких, как вы, столетиями убивать людей, подобных мне. А я хочу прекратить эти бессмысленные убийства.

Он говорил о страхе, но Альберт, похоже, не очень-то его боялся. Он смотрел прямо на Эмиля, и в его серых глазах не было страха.

— Тут я не совсем согласен с вами, ваше величество. Страх перед магиком не кажется мне бессмысленным и глупым. Подумайте сами: мы знаем, как защититься от человека с мечом, но от магии у нас нет защиты. Как же тут не испугаться? Люди защищаются всеми доступными им средствами, уничтожая или по возможности изолируя источник угрозы.

Слова Альберта были не лишены смысла, и Эмиль посмотрел на него уже с интересом.

— Ну, ну, продолжай.

— Отсюда и костры, и башни, — Альберта не надо было просить дважды. — Ударить первым, чтобы самому не попасть под удар, понимаете? Вы думаете, что, даруя свободу магикам, вы освобождаете людей от страха, но на самом деле вы избавляете от страха только самих магиков. Ими ведь тоже владеет страх, иначе почему они позволяют толпе, которая, в общем-то, слабее их, лишать их свободы воли и самой жизни? Откуда такая покорность, как не от страха?.. Так вот, ваше величество, вы должны придумать, как убедить простых людей перестать бояться магиков. Иначе вы никогда не освободитесь от ненависти.