Все монархи мира: Греция. Рим. Византия

Александр оказался один на стене, выделяясь среди всех своих роскошным вооружением и безумной отвагой. Град стрел и дротиков тут же обрушился на него. Он понял, что, оставаясь здесь, непременно будет убит. И тогда Александр прыгнул внутрь крепости. Оказавшись один против многих малов, он убил несколько человек мечом, в том числе вождя индов. Двоих он поразил камнями. Варвары не решались уже подходить к нему, а окружив его со всех сторон, метали в него оружием, какое у кого оказалось в руках. В это время царские телохранители Певкест, Абрея и Леоннат, единственные, которым удалось взойти на стену до того, как лестница сломалась, спрыгнули вниз и стали на защиту царя. Тут одна из стрел пробила панцирь Александра и вонзилась в грудь над соском. Из раны прыснула кровь и стал выходить воздух. Александр потерял сознание и упал на свой щит. Тем временем македонцы в бессильной ярости метались вокруг стены, не зная, как прийти на помощь своему царю. Несколько человек взобрались на стену, становясь на плечи друг к другу, некоторые — вбивая в стену костыли. Вокруг лежащего царя завязалась жестокая сеча. Наконец удалось сломать засов в воротах, македонцы хлынули в крепость и в короткое время перебили здесь всех, включая женщин и детей. Когда Александра принесли в палатку, почти не было надежды, что он останется в живых Косский врач Критодем провел операцию по извлечению стрелы. Она прошла успешно, но Александр потерял столько крови, что едва не умер.

Несколько дней все войско нахолилось в величайшем смятении. Каждый воин спрашивал себя, что случится с ним и со всей армией, если Александр умрет. Многие оплакивали свою судьбу, не надеясь, что останутся живы. Узнав об этом, Александр велел нести себя к Чи набу, где располагался весь его флот, и на седьмой день после операции показался войску верхом на коне. Ликованию македонцев не было пределов. От криков содрогнулись все окрестные леса и берега. Солдаты подходили к царю, со всех сторон касались его рук, обнимали колени, трогали одежду, некоторые только смотрели, стоя неподалеку, и уходили, благословляя его. Его осыпали лентами и цветами. Сюда же явились послы от малов и другого племени — оксид-раков. И те и другие изъявили Александру полную покорность и согласились принять назначенного им сатрапа.

Устроив все дела, Александр продолжил плаванье и у слияния Чинаба с Индом заложил город — Александрию Опиану. Племена и народы по Инду покорились Александру почти без сопротивления. Между тем это были самые богатые и многочисленные области из всех, которые были захвачены в Индии. Таким образом, он опустился до Патал, где Инд разделяется на два рукава. Здесь он сделал остановку, велел войску строить верфи, ремонтировать и закладывать корабли. А сам на быстроходных кораблях спустился до места впадения Инда в Аравийское море.

На македонцев, впервые увидевших великий Индийский океан, вид его произвел большое впечатление. Вернувшись в Паталы, Александр велел Гефестиону укреплять гавань и строить новые верфи. Он решил оставить в Паталах гарнизон и большую часть флота. Пока шли эти работы, Александр спустился к океану по второму рукаву. При этом он достиг большого лимана, который образует при своем впадении река. Александр велел строить здесь город и еще одну верфь. Часть воинов он отправил на запад вдоль побережья — разведать путь, по которому предстояло идти.

Между тем наступило неудобное для плаванья время — подули сильные противные ветры, при которых рискованно было выходить в море. Александр оставил флот под командованием Неарха в Паталах, велев ему дожидаться подходящего времени, а сам с остальными воинами начал тяжелый поход на запад вдоль берегов Аравийского моря. Путь Александра лежал через дикие и бесплодные земли, местное население никогда еще не знало над собой власти царей, и его предстояло покорить. Стремительно двигаясь вперед, македонцы напали на оритов и подвергли их владения разорению. Соседи оритов — гадросы — заняли узкий горный проход, соединявший их страны, но разбежались, узнав о приближении Александра. Ориты согласились после этого принять сатрапа от завоевателя. Александр оставил в Орах Леонната, приказав ему строить город и дожидаться Неарха. Сам он с большей частью войска вступил в Гидросию. Страна эта представляла собой настоящую пустыню. Все страдания, которые перенесло македонское войско в Азии, померкли перед тяготами этого последнего перехода. Жгучий зной и полное отсутствие воды погубило многих людей и еще больше животных, которые падали, увязая в раскаленном песке. Дороги как таковой не было. Солдаты шли по неутоптанному песку, проваливаясь в него как в рыхлый снег. Длинные переходы очень утомляли войско, но потребность в воде гнала и гнала вперед. Когда кончился хлеб, солдаты стали резать лошадей и мулов. Александр знал, что происходит, но считал, что в данных обстоятельствах лучше притвориться незнающим, чем дать разрешение на то, что ему известно. Из-за нехватки животных невозмож —но стало везти больных и ослабевших. Поход совершался с великой быстротой, и этих несчастных просто бросили в песках на произвол судьбы. Говорили, что никогда еще ни ассирийскому, ни персидскому войску не удалось пройти этой дорогой. Александр был первым, кто провел по ней большую армию, но и он не раз был на волосок от гибели. Однажды проводники заявили, что они не узнают дороги, так как следы ее сдуты и уничтожены ветром. Александр сообразил, что надо держаться влево. С небольшим конным отрядом он поехал вперед. Большинство всадников отстало. Только с пятью спутниками царь выехал к морю. Раскапывая на берегу песок, он наткнулся на чистую пресную воду. Семь дней затем войско шло вдоль моря, добывая воду на берегу. Тут проводники узнали дорогу и повели войско в глубь страны.

Через два месяца после выхода из Ор, Александр прибыл в Пуру, столицу Гадросии и здесь дал войску отдых. В Пуре македонцев поджидали большие запасы продовольствия, привезенные из Арианы, Парфии и Гиркании. Сюда же вскоре прибыл Неарх, благополучно совершивший свое плаванье по морю. Отсюда отдохнувшее войско через Карманию двинулось в Персию. По дороге царь принимал сатрапов и жалобы на них. Многих сатрапов тут же казнили по приказу Александра. На их место он поставил новых македонцев из своего окружения (Арриан: 6).

Остановившись в Сузах, Александр отпраздновал свадьбы — свою и своих друзей. Он уже был женат на Роксане, а теперь взял в жены еще и старшую из дочерей Дария — Барсину — и младшую дочь Оха — Парисатиду. Гефести-она он женил на Дрипетиде, дочери Дария, сестре своей жены: он хотел, чтобы дети Гефестиона и его были двоюродными. Точно также переженил он около 80 человек диадохов на дочерях знатнейших персов и мидян. Браки совершены были по персидскому обычаю. Этот поступок Александра сочли одним из доказательств его простого и дружественного обращения с диадохами. Приданное всем дал Александр. Были и другие македонцы, женившиеся на азиатских женщинах. Александр велел составить их поименный список (оказалось их больше 10 000 тысяч), и все они получили от него свадебные подарки.

После этого Александр решил, что пришло время уплатить солдатские долги. Он велел составить списки, кто сколько должен, чтобы выдать соответствующие суммы. В лагере были поставлены столы, и на них положены деньги; ведающим раздачей он приказал уплачивать долги каждому, кто предъявит долговое обязательство, не записывая имен. Это понравилось солдатам даже больше, чем избавление от долгов. Говорят, что войску в этот раз было пожаловано около 20 000 талантов.

Пришли к нему сатрапы из новых городов и завоеванных земель, с ними прибыло около 30 000 юношей, вошедших в тот возраст, который Александр называл возрастом «потомков». У них было македонское вооружение, и обучены они были македонским военным приемам. Македонцев, говорят, раздосадовало их прибытие: они решили, что Александр принимает всяческие меры к тому, чтобы не так уж нуждаться в македонцах. Великой печалью было для них видеть на Александре мидийскую одежду; заключение браков по персидскому закону пришлось многим не по душе; огорчало их и то, что конные азиаты были зачислены по лохам в конницу гетайров. Всем дали вместо варварских метательных камней македонские копья. Все это, по мнению македонцев, свидетельствовало о том, что Александр склоняется в душе к варварам, а македонские обычаи и сами македонцы у него в пренебрежении.

Из Суз Александр спустился по Евфрату до Персидского залива, а затем поднялся по Тигру в Опиду. Здесь он собрал македонцев и заявил, что увольняет солдат, негодных к военной службе по старости или по увечью; он отошлет их на родину и даст каждому с собой столько, что дома земляки будут им завидовать, а другие македонцы загорятся желанием взять на себя их труды и опасности. Александр рассчитывал, что македонцы обрадуются его словам. Они же обиделись на эту речь царя. Во всем войске вообще было много недовольных: македонцев раздражала и персидская одежда Александра, и варварские обычаи, и новые любимцы. Солдаты не выдержали и закричали — пусть он уволит их всех и воюет вместе со своим отцом. Это был насмешливый намек на божество Аммона. Александр стал в то время уже раздражительным и, привыкнув к варварской угодливости, относился к македонцам не с прежним благодушием. Он соскочил с трибуны, приказал схватить явных смутьянов и сам рукой указал щитоносцам, кого надо взять. Взяли человек 13. Александр приказал их казнить (Арриан: 7; 1-8). Затем, поднявшись вновь на трибуну, он обратился к воинам с гневной речью, проклиная их неблагодарность, и под конец велел убираться всем, кому не стыдно бросить его одного, а он останется здесь под охраной побежденных варваров. И в самом деле, Александр тут же прогнал своих телохранителей и передал их должность персам, поставив их копьеносцами и жезлоносцами. Видя, что свита царя состоит из персов, что они удалены и оскорблены, македонцы притихли и, одумавшись, поняли, что они от ревности и гнева почти что обезумели. Образумившись, без оружия, в одних хитонах пошли они к царской палатке с плачем и криком. Александр не допустил их к себе, хотя и смягчился. Македонцы не уходили: 2 дня и 2 ночи терпеливо стояли они так, плакали и называли его владыкой. На третий день Александр вышел к ним, видя их печаль и унижение, заплакал и горевал долго (Плутарх: «Александр»; 71). Помирившись с солдатами, Александр уволил со службы 11 000 ветеранов. Во главе них он поставил Кратера, которому приказано было управлять Македонией вместо Антипатра, а Ан-типатра Александр вызвал к себе с пополнением из новобранцев (Юс-тин: 12; 12).

Из Опиды в 326 г. до Р.Х. войско отправилось в Экбатаны. Здесь начались шумные празднества, которые были прерваны внезапной смертью Гефестиона. Александр так любил его, что просто обезумел от горя. Он приказал сейчас же в знак траура остричь гривы всем лошадям и мулам, сломать зубцы у городских башен и распять врача Главка (хотя тот был не виноват — Гефестион умер именно потому, что не выполнял указаний врача). Предался он и другим безумствам. Так, например, он истратил на похороны друга 10 000 талантов, но и это считал за пустяк и собирался фракийскую гору Афон превратить в статую Гефестиона (Плутарх: «Александр»; 72).

Немного утешившись, Александр совершил поход на косеев и совершенно истребил это племя. Затем он отправился в Вавилон (Арриан: 7; 15). Здесь он застал флот Неарха, поднявшийся из Персидского залива вверх по Евфрату. Александр велел строить еще корабли и нанимать корабельщиков. У Вавилона была вырыта гавань, где могла пристать тысяча военных кораблей. Сюда же начали сходиться войска из всех сатрапий — Александр начал подготовку к новому походу (Арриан: 7; 19). Планы были столь же грандиозны, как и прежде: покорив арабов, Александр предполагал переправиться в Африку, пройти все просторы Нумидии, захватить Карфаген, переправиться в Испанию, выйти мимо Альп к побережью Италии и возвратиться в Эпир (Курций Руф: 10; 1).