«Все на выборы!», или пуля для сутенера

— Зачем же тогда поступают?

— Кино. Слава. Деньги. И потом — женщины любят, когда все вокруг восхищаются ими. Многие девушки готовы пойти на все, лишь бы увидеть восторженные глаза мужчин.

— И некоторые действительно идут, — подтвердил Кремнев.

Женщина улыбнулась.

— Вам это лучше знать. Скажите, Егор Иванович, а что, много преступлений совершается на любовной почве?

— В общем, да. Жены часто отправляют своих мужей на тот свет, объясняя это неожиданной вспышкой ревности.

Татьяна Борисовна кивнула:

— Я могу их понять.

— Но большинство, — продолжил Егор, — предпочитают отправлять на тот свет не мужей, а их любовниц.

— Если вдуматься, это очень разумный подход, — сказала Татьяна Борисовна.

— Если вдуматься, то да, — сказал Кремнев. — Если бы еще за это не сажали… — Он закрыл папку и положил на нее ладонь. — Я могу это забрать?

— С возвратом?

— Как получится.

Татьяна Борисовна улыбнулась.

— Что ж… В отличие от большинства мужчин, вы, по крайней мере, не даете пустых обещаний. Ладно, забирайте.

— Спасибо. — Егор взял папку и поднялся с кресла. — Мне пора.

— Может, все-таки кофе?

— Я бы с радостью, но работа не ждет.

— А вы заходите, когда не будете так заняты.

— Зайду.

— Обещаете?

Кремнев покачал головой:

— Нет.

— Очень жаль, — сказала Татьяна Борисовна. Она положила подбородок на ладонь и посмотрела на Егора мечтательным взглядом. — К нам так редко заходят настоящие мужчины, — сказала она.

— А как же артисты?

— А, — Татьяна Борисовна пренебрежительно махнула рукой. — Они ведь всего лишь артисты.

Егор сел в машину, закурил и задумчиво посмотрел на стены театрального института.

«Талантливая и чувствительная девушка. Маленькая, очаровательная головка, забитая романтическими бреднями. Наташа Ростова и Нина Заречная! А спустя какой-то год — порноактриса. Все-таки жизнь умеет преподносить сюрпризы».

Так думал Кремнев, пуская в окно белые клубы табачного дыма.

Потом он вдруг вспомнил Ольгу. Ее огромные синие глаза, сосредоточенное лицо и улыбку, от которой так легко делается на сердце.

Егор выбросил окурок в окно, протянул руку и повернул ключ зажигания.

Глава третья

1

С виду русский депутат Виктор Анатольевич Кузнецов был совершенно обычным, уверенным в себе и стопроцентно респектабельным господином средних лет. Дорогой, но неброский костюм от «Армани», упитанный животик, от которого неплохо было бы избавиться, но который пока что не доставлял своему владельцу никаких хлопот. Редкие волосы цвета морского песка, аккуратно зачесанные набок. Желтовато-серые глаза смотрят спокойно и уверенно. На среднем пальце правой руки поблескивает платиновый перстень с небольшим бриллиантом.

Виктор Анатольевич сидел в небольшом ресторанчике недалеко от Центрального вокзала — здесь подавали шаурму, а Кузнецов очень любил шаурму.

Но на этот раз шаурма ему не понравилась.

Виктор Анатольевич поманил пальцем официантку.

— По-вашему, это шаурма? — ехидно поинтересовался он.

— Что? — не поняла официантка.

— Это, — сказал Кузнецов и показал пальцем на недоеденную шаурму. — Почему в ней так мало мяса?

Официантка усмехнулась.

— Если хотите мяса, — сказала она, — закажите себе бифштекс.

Виктор Анатольевич поморщился.

— Какое хамство, — пробормотал он.

— Будете еще что-нибудь заказывать? — подняла брови официантка.

— Нет, — хмуро ответил Кузнецов. — Хотя… Еще один бокал пива.

— И все?

— И все.

— Хорошо.

Официантка развернулась и ушла. Виктор Анатольевич посмотрел ей вслед и тихо покачал головой. Все-таки какие дикие и отсталые люди здесь живут. Но, с другой стороны, какие могут быть претензии? Это ведь не Москва.

Кузнецов посмотрел на недоеденную шаурму и поморщился.

Черт знает что такое. В этой стране гадости — обычное дело. Чиновников и бизнесменов убивают в подъездах и скверах, и не просто убивают, а стреляют им в пах! В России такое было в кошмарных девяностых. А в этой стране девяностые, судя по всему, длятся до сих пор.

Да что там убийства — посмотрите на шаурму, которую тут готовят. Это ведь не шаурма, это ужас какой-то!

Подошла официантка и поставила перед Кузнецовым стакан холодного пива.

— Спасибо… Надя, — сказал девушке Виктор Анатольевич, глянув на визитную карточку, прикрепленную к ее аппетитной груди.

— На здоровье, — ответила официантка. Затем заменила грязную пепельницу на чистую и ушла.

«Ну, хоть это они умеют делать», — усмехнулся Кузнецов. Тут взгляд его упал на большие часы, висевшие на стене.

«Однако он опаздывает, — с неудовольствием подумал Кузнецов. — Пора бы ему уже появиться».

Едва Виктор Анатольевич об этом подумал, как за спиной его окликнул негромкий голос:

— Господин Кузнецов?

Виктор Анатольевич повернулся.

— Да. Это я.

— Здравствуйте. Разрешите присесть?

— Если вы тот, кого я ждал, — садитесь.

Мужчина выдвинул стул и сел. Прямо напротив Кузнецова.

— Извините, что немного опоздал… — улыбнулся он.

— Ничего страшного, — с холодной улыбкой ответил Виктор Анатольевич. — Две минуты ничего не решают.

— Вы правы, — улыбнулся в ответ мужчина. — Ну что ж, обсудим наши дела?

Кузнецов принял деловой вид и кивнул:

— Рад видеть перед собой делового человека. Давайте.

Спустя десять минут официантка Надя окинула взглядом зал и вдруг с досадой проговорила:

— Черт! Седьмой столик! Я совсем про него забыла!

Она взяла чистую пепельницу и поспешила к столику, за которым сидел вздорный толстяк в дорогом костюме.

«Сейчас скажет, что пиво невкусное, — подумала Надя. — Потребует, чтоб я добавила ему солода! — Надя усмехнулась. — Вот кретин!»

Придирчивый россиянин по-прежнему сидел за своим столиком. Сидел неподвижно, уставившись на свой стакан. Возле его левой руки стояла пепельница, в ней лежала смятая грязная салфетка.

— Что-нибудь еще? — спросила Надя, наклонившись, чтобы заменить пепельницу.