Всё наоборот
Шрифт:
Поэтому, поддавшись на уговоры родителей и Калеба, я скидываю любимый серый комбинезон и надеваю зелёное платье. Ладно, Трис, ты же девочка, ты должна носить платья, бла, бла, бла…
– Трис…
В мою комнату заходит Калеб.
– Да?
– Я хотел тебе сказать… Если тебя не выберут, не соглашайся быть добровольцем.
Родители всегда учили нас, что надо думать в первую очередь о других, а потом уже о себе. Калеб в этом плане намного лучше меня. Я никогда не была такой самоотверженной, как он.
И сейчас мой брат, который всегда
– Ну я как бы и не собиралась, - пожимаю плечами.
– Трис, ты пойми, нас всю жизнь учили думать о других. Но сегодня ты должна подумать о себе.
Хорошо Калебу рассуждать. Ему девятнадцать, Жатва позади. Повезло оказаться в стороне того ужаса.
– Хорошо, Калеб, - отвечаю я.
– Иди сюда, - улыбается брат.
Я подхожу к нему, и мы обнимаемся.
***
– Трис Прайор!
Меня словно ударяет током. Почему, по какому неписанному закону подлости, из нескольких сотен бумажек выбрали именно мою?
– Трис Прайор, мы ждём тебя!
– Мари Этвуд, сопровождающая из Капитолия, с ярко красными волосами и в немыслимом пёстром платье, напоминающем оперение какой-нибудь экзотической птицы, почти визжит на всю площадь, покачиваясь на высоченных каблуках.
– Давай, Трис, - хлопает по плечу стоящая рядом Кристина, моя подруга, - иди.
На ватных ногах я иду на “сцену”, наскоро сооружённую из досок, как и каждый год в Дистрикте-11. Мари жмёт мне руку, и её острый красный ноготь впивается мне в ладонь. Я закусываю губу. Мари тихо извиняется (“Прости, дорогая”), затем поворачивается к толпе и говорит: - А теперь - мальчики!
Выбирают Дэнни Аткинса, тринадцатилетнего мальчишку с большими серыми испуганными глазами. Он также шатаясь, как и я, поднимается на сцену. Я рассматриваю лица людей в толпе. Вижу родителей, Калеба, Кристину. Мама плачет, отец на грани. Калеб шмыгает носом, как маленький. На лице Крис - смесь страха, ужаса и гнева.
Ветер отбрасывает мои волосы и подол платья вперёд. Кажется, ещё чуть-чуть, и я упаду с высокой сцены, и им придётся искать новую девчонку для пушечного мяса. Только кому - им?
Кажется, мы стоим целую вечность, затем, Мари берёт меня и Дэнни за руки и уводит в здание позади сцены. Сегодняшнюю ночь мы проведём здесь, завтра рано утром посадят на поезд смерти.
Когда мы спускаемся вниз, кто-то из толпы кричит:
– Держись, Трис! Покажи им!
Странно, что дальше ничего не происходит.
***
– Заходите!
Грубый голос охранника и скрип двери. Я оборачиваюсь. Это родители.
– Привет, доченька, - говорит мама.
– Привет, мам, привет, пап, - я не знаю, что можно сказать, за нас всё было сказано там, на сцене. Зачем говорить что-то, зная, что ты умрёшь?
– Будь сильной, Трис. Покажи им, на что ты способна, - говорит папа.
Я ни на что не способна и никогда
не была. Я не Калеб, я не идеальная.– Постарайся вернуться, - мама берёт меня за руку.
Как? Как я могу вернуться? Меня, слабую и мелкую Трис Прайор, убьют сразу же. Ну, или, если повезёт, через день.
Я не хочу расстраивать родителей, поэтом просто обнимаю их по очереди.
– Я люблю вас, - говорю я в последний раз в своей жизни.
– И мы тебя, - слышу тоже в последний раз.
– Время!
– охранник, кажется, его зовут Майлз, подаёт голос.
– Прощайте… - шепчу я и снова отворачиваюсь к окну.
Дверь снова скрипит.
– Трис…
Это Калеб.
– Привет, - я стараюсь добавить в голос напускную веселость, но не особо получается.
– Трис, я не знаю, как так получилась, ты была вписана только один раз… - начинает оправдываться Калеб. Как будто он виноват!
– Нет, Калеб, ты и не должен этого знать. Видимо, так кому-то нужно, - пожимаю я плечами.
– Трис, прости, я хотел выйти добровольцем, но… Сама понимаешь, возраст не тот уже, старый я, - пытается приободрить меня брат.
– Не извиняйся, ты не виноват. Никто не виноват, в том, что я умру, - ну всё, я сейчас разревусь. Хватит, Трис, хватит!
– Кто тебе такое сказал, дурочка!
– Калеб притягивает меня к себе и гладит по голове, - ты сильная, ты справишься, победишь и порвёшь всех! Или вспомни, как делала девчонка на прошлых играх! Она спряталась, подождала, пока все друг друга сами поубивают, столкнула последнего парня в пропасть и всё!
О боже, как он может так спокойно говорить об этом???
– Калеб, ты не понимаешь, я слабая и маленькая, я ни на что не способная, я ничего не могу, я боюсь, меня убьют сразу же, - слова и слёзы начинают литься из меня потоком.
– Моя дурочка Трис, - начинает Калеб.
– Время!
Майлз, ты достал, и без тебя паршиво.
– Пока, сестрёнка.
– Прощай, Калеб, - шепчу я.
Когда Калеб выходит из двери, его отпихивает какая-то девчонка в куртке с капюшоном. Она протискивается внутрь и открывает лицо. Крис.
– Кристина?
– Триска-редиска!
– Крис прыгает на меня и чуть не душит в объятиях, - ты что плакала?
– Ну, было немного.
– Да уж, твой брат может кого угодно расстроить, - хмыкает подруга (они с Калебом встречались), - ну, в общем, так. Сейчас ты успокаиваешься, глубоко вдыхаешь, выдыхаешь, и-и-и-и-и… Ты спокойна, как удав.
– Как труп, - поправляю я.
– Ой, да ладно тебе тут умирающего лебедя строить, давай, делай, сто Крис говорит.
Проделав указания Кристины, я действительно чувствую себя получше.
– В общем, так, Редиска. Ты офигенная. И ты знаешь это. И мы все знаем это, - да уж, Крис - законченная оптимистка, - ты всех порвёшь на мелкие кусочки. Я в тебя верю, слышишь?
– Крис легонько встряхивает меня, - ты должна вернуться. Обещаешь?
– Обещаю, - говорю я без всякой надежды в голосе.