Всё не так, как кажется

Выбор сделать очень трудно, почти невозможно. Решаю сначала поговорить с Ризваном. Он мне вовсе не противен и, если нам удастся найти компромисс между его фанатичными домостроевскими замашками и моими амбициями, то я, вероятно, соглашусь. Ну поиграет он со мной, потешит своё стариковское эго. Рано или поздно наиграется. И тогда, папа прав, можно будет развестись.

Правда, он это говорит с позиции современного цивилизованного человека. А можно ли к таковым отнести Бахрамова – совсем не уверена. После сегодняшнего похода к гинекологу я его откровенно побаиваюсь. Кто знает, что ещё может сгенерировать его извращённый мозг?

Решаю не нарываться и не дразнить его. К назначенному времени облачаюсь в голубое платье, наношу немного косметики. Сижу в своей комнате. Можно было бы сказать, что я – сильная, со всем справлюсь, ни капельки не волнуюсь, но это совсем не так. Я не просто боюсь – я трясусь, как замёрзший щенок. Напряжение столь велико, что сводит скулы, когда я пытаюсь унять дрожь.

Снизу доносятся голоса. Я надеялась, Бахрамов приедет один и мы сможем обсудить условия. А там, похоже, разыгрывается очередной спектакль. Что за чёрт?

Я не спускаюсь к гостям. Если я им понадоблюсь, меня позовут. Отец заключает сделку. Договор купли-продажи. Я – всего лишь товар. Папина свобода в обмен на мою.

«Я тебя породил, я тебя и убью!». Никогда не понимала этого, ненавидела Тараса Бульбу, считая моральным уродом. И вот – сама оказалась в роли жертвы.

Дверь тихо открывается – папа.

– Николь, спустись, пожалуйста, к гостям.

Захожу в гостиную, обвожу взглядом сидящих там мужчин. Кроме Бахрамова, все незнакомые. Отец и Ризван что-то по очереди мне говорят, но в ушах шумит, никак не получается сосредоточиться и вникнуть в суть сказанного.

Наконец наступает тишина. Все смотрят на меня, и я понимаю, что от меня ждут какого-то ответа. И это – мой единственный шанс озвучить свои условия. Если я соглашусь просто так, то потом уже добиться чего-то будет трудно. Разжать стиснутые зубы удаётся не сразу.

– Ризван Каримович, я бы хотела переговорить с вами до того, как дам ответ. У меня есть ряд условий. Если мы не придём к консенсусу, я вынуждена буду вам отказать.

У мужчин в комнате вытягиваются лица. Видимо, от меня ждали лишь покорного "да". Бахрамов напрягается. Моя манифестация ему явно не по душе. Он ожидал, что я окажусь безмолвной племенной кобылой? Не на ту напал!

– Хорошо. Мы будем говорить здесь?

– Пойдёмте в мой кабинет, – папа тут же начинает суетиться. Фу, аж противно на него такого смотреть. Никогда не думала, что мой сильный и независимый отец способен перед кем-то пресмыкаться. – Я вас ненадолго оставлю? – смотрит в мою сторону, ожидая моего согласия.

Я киваю, и мы остаёмся с Бахрамовым вдвоём. Он зря терять время не собирается, сразу переходит к сути.

– Николь, ты мне давно нравишься. Я пытался свататься, когда тебе только исполнилось восемнадцать. Но Марк категорически потребовал, чтобы я дождался, пока ты окончишь университет. Хотя я и не понимаю, зачем тебе это надо, но согласился и всё это время ждал.

Интересно, это для него папа берёг мою невинность? Хочется спросить, но сейчас не это главное.

– Думаю, Марк посвятил тебя в свои проблемы и ты в курсе, почему я пришёл свататься сейчас, а не через год.

– Да, в общих чертах. Но я соглашусь только в том случае, если вы примете мои условия. Причём озвучите их при свидетелях.

– Ты мне не доверяешь?

– Доверяй, но проверяй, как говорят англичане. Так вот, вы дадите мне доучиться и не станете препятствовать моей карьере. Я сама буду выбирать место работы, и вы не вправе будете мне указывать. И о детях мы поговорим лет через пять, не раньше.

– А ты дерзкая выросла.

Ему это не по душе. Он хочет от меня покорности и смирения. Но я не плюшевая игрушка, он должен понять сразу, что в комплекте со мной покупает и мой характер.

– Хорошо, с первыми двумя условиями я, допустим, соглашусь. А с третьим – ничего гарантировать не могу. Это уж как Аллах решит.

Мне не нравится ответ, но по его тону я понимаю, что это – максимум, который могу себе выторговать. Он уже купил меня, и торг тут вообще не уместен. Он и так полагает, что слишком великодушен. Всё это выразительно отражается на его лице. Я в ловушке.

Возвращаемся к гостям, Бахрамов озвучивает, что он готов позволить мне учиться и работать. А про третье условие он молчит. Что ж. Надеюсь, мне удастся что-то придумать. В конце концов, можно втихаря принимать противозачаточные таблетки.

На моём безымянном пальце появляется красивое кольцо. Очень хочется ляпнуть или хотя бы подумать о нём какую-то гадость, но в голове ничего подходящего не складывается. Кольцо бесподобное – изящное, нежное, с довольно крупным бриллиантом. С трудом удаётся скрыть своё восхищение.

Пока мужчины продолжают вести разговоры о предстоящей свадьбе, я поднимаюсь к себе и захожу на городской форум. Ищу информацию о проверенных врачах, которые могут анонимно проконсультировать насчёт контрацепции.

Голоса внизу утихают около полуночи. Любопытно, до чего договорились, но папа не заходит ко мне – видимо, думает, что я уже сплю. Только какой тут может быть сон?

Утром встаю поздно, с головной болью. Обычно в это время папа давно на работе, но сегодня он почему-то дома. Сидит на кухне и негромко разговаривает по телефону. Когда замечает меня, прерывает звонок и обращается ко мне.

– Николь, мы вчера со сватами обо всём договорились. Свадьба пройдёт в два этапа. Первый – у Бахрамова на родине, по их обычаям. Никах, или как оно там у них называется. Затем вернёмся сюда, через несколько дней распишетесь в ЗАГСе и тут уже отгуляем для родственников-знакомых так, как у нас принято. Думаю, при таком раскладе никто не обидится.

– А разве для религиозной свадьбы не нужно предъявить свидетельство о регистрации брака? Почему не расписаться, как положено, а потом уже гулять?

– Это же будет в другой стране, там свои правила и обычаи. Да и какая разница?

– Ну как же? А первая брачная ночь? Этот их никах никакой юридической силы у нас не имеет. Я официально стану женой Бахрамова только после росписи в ЗАГСе, значит и прав на меня до этого он иметь не должен. Он знает об этом?

– Это так принципиально для тебя?

– Насколько я помню, это было принципиально для тебя! Или важно было только то, чтобы я не спала ни с кем до Бахрамова?

Судя по выражению папиного лица, я попадаю в точку. Похоже, он меня давно продал своему компаньону, только забыл об этом предупредить.