Все не так просто

– А как к тебе поначалу тесть относился? Нормально?

Павел снайперски метнул нож в косяк бани, присел рядом с Вячеславом на скамейку, и повинно признал:

– Да где там! Он меня как-то даже побил, я потом месяц с синяками ходил. Я же наглый был. Я и сейчас такой, во мне бузотерства на целый взвод хватит. Это он к тебе нормально относится, ты же всё сделал как полагается. А меня он вообще долго терпеть не мог. Я же с Жанной поступил по-свински. Она на первом курсе была, салага совсем, когда я к ней в постель залез. Соседка у нее уехала, и вот…

Он вытащил пачку сигарет, тяжело закурил. Предложил Вячеславу, но тот отказался. Павел глубоко затянулся и продолжил:

– Но это еще полбеды. Мы полгода встречались, ну и забеременела она. А я нет, чтобы сразу жениться, ведь вполне мог семью содержать, универ-то как раз закончил, но не нагулялся еще, и заявил ей, что мое дело сторона. Подлец, одним словом.

Вячеслав с неодобрением посмотрел на свояка. У того потемнело лицо и на скулах выступили багровые пятна. Глаза приобрели страдальческое выражение.

– В общем, она таблеток каких-то наглоталась. Ребенка потеряла, и у нее гормональный срыв случился. Врачи сказали, что больше детей может и не быть. Я через неделю опомнился, пришел к ней в общагу предложение делать, но было уже поздно. Вот этого она мне долго простить не могла. Я в армию сходил, демобилизовался, надеялся, что смогу начать всё сначала, но она как кремень. Когда сюда за ней приехал, батя меня в штыки встретил. Он за дочерей любого на куски порвет. Вот и мне досталось. За дело, я не спорю, но в те времена уж больно тяжко было.

Он замолчал и долго молча курил, глубоко затягиваясь и печально глядя на окна дома.

– Знаешь, сколько я ночей так просидел? И зимой и летом. Не сосчитать. Жанна как каменная была. Потом только отошла, когда я уж пару лет тут прокантовался, как беспризорник.

Вячеслав с недоумением спросил:

– Если у вас с Дмитрием Сергеевичем такие натянутые отношения были, то как он тебя в школу-то на работу принял?

– А куда ему было деваться? Учительница математики заболела, ей уж далеко под семьдесят было, преподавать больше не могла. Детей-то учить надо, а сюда из математиков не ехал никто. А я физмат закончил с красным диплом. Так что бате выбирать пришлось – или программу уменьшать, за что школу вообще могли лицензии лишить, или меня брать. Вот и взял.

Из дома к ним, слегка переваливаясь, подошла улыбающаяся Жанна с кувшином и кружками в руке. Павел, соскочив, забрал у нее кувшин и усадил на скамейку, погладив по животу и с наслаждением поцеловав в губы. Вячеслав чувствовал, что свояк скромен, как ромашка, не желая смущать окружающих более откровенными ласками.

Они выпили принесенный ею морс и Жанна, немного поболтав, ушла. Павел, долгим жадным взглядом посмотрев ей вслед, ехидно заметил:

– Уезжали бы вы с Анькой скорее, что ли, а то при вас и жену не обнять так, как хочется. Правила приличия соблюдать приходится.

Вячеслав сочувственно посмеялся, но всё же не уехал. Они с Павлом сходили в баню, попарились, просидев в парилке не один час, и потом расслабленно лежали в прохладных комнатах, отдыхая и чувствуя, как всё вокруг начинает приобретать привычные очертания. Когда Вячеслав пришел в себя, выяснилось, что Аня ушла к пруду.

Был уже десятый час, темнело, и он, забеспокоившись, пошел на поиски. Бесшумно подойдя к берегу, услышал негромкие голоса, нежный Анин и неизвестный ему глубокий бас. Сердце болезненно сжалось. Он слышал, конечно, про измены, но чтобы так скоро…

Подошел поближе, пытаясь преодолеть смятение. Неподалеку от той скамейки, что летней ночью говорил с Аней, увидел скрывающуюся за стволами деревьев невысокую женщину, явно подслушивающую. Решив, что двое соглядатаев в одном месте – явный перебор, негромко кашлянул. Женщина повернула к нему залитое слезами лицо, вспыхнула и быстро убежала, вытирая на бегу слезы ладонями.

Вячеслав озадаченно пожал плечами и подошел поближе к говорящим. Он не скрывался, но возбужденные разговором мужчина и женщина не смотрели по сторонам. В мужчине он узнал Александра, сына управляющего. Ему еще на свадьбе не понравился его настойчивый и угрюмый взгляд, которым он неотрывно смотрел на Снежану.

Что-то с напором проговорив, и, видимо, исчерпав все словесные методы убеждения, Александр перешел к делу. Обхватил лапами Аню и стал целовать, клоня к земле. Та принялась отбиваться, но силенок у нее было явно маловато. Вячеслав быстро выступил вперед и разорвал сжатые на ее спине руки.

Аня быстро вскочила. Увидев мужа, с облегчением кинулась к нему. Александр, наоборот, злобно оскалился. Вячеслав, оценив ситуацию, понял, что драки не избежать. Отодвинув плечом перепуганную жену, встал в бойцовскую стойку и спокойно предложил противнику:

– Ну, в чем же дело, начинай!

Тот в озлоблении кинулся на него, и Вячеслав хладнокровно подсек его и перекинул через бедро. Тот тут же вскочил и снова агрессивно пошел на него. Вячеслав нахмурился. Парень был по-медвежьи силен и вполне мог заломать любого противника. Теперь главное было в ловкости.

Он еще раз смог завалить Александра, но в следующий раз уклонился от захвата не успел, и тот сгреб недруга в медвежьи объятья. Вячеслав почувствовал, как у него затрещали кости. Не знающая, что делать, испуганная Аня с воплями кружила вокруг них, бестолково колошматя Сашку по плечам, пытаясь образумить.

Тут из кустов показался Павел. Быстро завернув руку Александру, заставил плюхнуться на колени.

– Ты что, друг? Совсем сбрендил? Если бы не твоя Наталья, не знаю, что бы ты тут натворил.

Сашка с горечью выдохнул:

– Что, опять за мной шпионила? Вот стерва!

Павел мягко поправил:

– Просто она любит тебя, дурак, хотя ты этого и не стоишь. И отстань ты от Аньки, не видишь, что ли, что она любит мужа?

Александр с недоверием посмотрел на Снежану.

– Это так?

Она со слезами в голосе ответила:

– Конечно! Я тебе это уже сто раз говорила!

Сашка повесил голову и пошел прочь, загребая траву большими ступнями. Павел обеспокоенно посвистел ему вслед и предложил:

– Ну, давайте уже домой отправляйтесь, пока вас тут комары не съели. Да бате, смотрите, ничего не говорите, а то он такой шурум-бурум поднимет, сами не рады будете.

Вячеслав только пожал плечами. Он и без этих наставлений никому ничего говорить не собирался. Павел ушел вперед, а они медленно пошли следом, еще переживая случившееся.