Всё ничего

По дороге к Нью-Йорку «Ирэн» ослабла с «урагана высшей категории» до «дождя с порывистым ветром», мы бегали по лужам и грустили о перенесенной свадьбе со всеми яствами, но ее, как и матчи турнира Большого шлема, сыграли уже на следующий день, хоть на бруклинских набережных и было много луж. CNN, пытаясь сделать хорошую мину, объяснил хорошо поставленным голосом ведущего, что нам повезло и слаженные действия горожан и пригорожан помогли отвести реальную угрозу от города. Все разошлись по домам, немного промокшие и довольные собой.

В 2012-м я уже работал на этой самой набережной Ист-Ривер, восхищаясь видом с 15 этажа. Кто придумал разместить отделение реанимации на 15 этаже, а радиологию, куда пациенты реанимации со всеми прикрепленными к ним аппаратами перемещаются постоянно, на 2-м, – мне неведомо. Автор этой и множества других архитектурных находок, проявивших себя в полной мере, остается неизвестен. Не прошло и трех месяцев после начала моей работы в этой больнице, как CNN снова увлеченно заговорил о страшном урагане, готовом свалиться на город в следующий вторник. В этот раз его назвали «Сэнди», как и хозяина нашей съемной квартиры, доброго ирландского алкоголика. Будучи знакомым с Сэнди-алкоголиком, ничего страшного от «Сэнди»-урагана я не ожидал. Наученные «Ирэн» жители только хмыкнули и продолжили жить, как им и положено. В магазинах не было ажиотажа, на купивших больше одной бутылки воды смотрели как на идиотов и паникеров, министерство городского транспорта неохотно, на всякий случай, отключило метро, и люди, работавшие далеко от дома, радовались неожиданному выходному в будний день. На велосипедистов отключение транспорта никак не повлияло, и в день урагана я поехал на работу.

Руководство больницы, в прошлом году наученное убытками от перевода всех пациентов и уставшее от болтовни Рона, прожужжавшего всем уши рассказами о своем геройстве, решило больницу не закрывать. Кто был в состоянии выписаться, отправился восвояси, плановые процедуры отменили, но в остальном всё работало, как обычно. Совсем не по плану было кровотечение после извлечения камня и рассечения сфинктера Одди [46] у 250-килограммового лидера буддистов Казахстана, который приехал выступать в близлежащую штаб-квартиру ООН. Мне повезло отвечать за подготовку пациента к процедуре остановки кровотечения. Оно было достаточно обширным, а значит, требовалось обезопасить дыхательные пути, интубировав буддиста и подключив его к искусственной вентиляции. Преподавая теорию эндотрахеального интубирования, я всегда рассказываю, какие особенности анатомии пациента предполагают трудности. Бедняга буддист был квинтэссенцией всех факторов сложного интубирования и вентилирования. Как ни странно, совместными стараниями множества участников нам удалось всё сделать, не создав чрезвычайной ситуации. Покончив с этим, лениво меняя дозы седативных препаратов, я мог спокойно и с интересом наблюдать, как единственный рискнувший добраться до больницы гастроэнтеролог пытается обнаружить перевозной эндоскоп, спрятанный где-то в подвале. Или на 2 этаже, хотя, возможно, его видели в отделении педиатрии на 6-м буквально позавчера. Обычно этим поиском занимаются молодые будущие специалисты, но они-то как раз не смогли проникнуть в готовящийся к осаде город. Вопреки всем препятствиям, кровотечение было остановлено, и гастроэнтеролог помчался на парковку в надежде проскочить через вот-вот закрывающийся мост или тоннель.

46

Сфинктер, регулирующий поступление желчи и сока поджелудочной железы в кишечник.

Около шести вечера нас позвали в послеоперационное отделение, где у пациента, прооперированного по поводу тяжелого гнойного артрита, предсказуемо развился септический шок. Оттуда, в отличие от окон БИТа, показывающих Ист-Ривер, Квинс, остров Рузвельта и чуточку манхэттенской части набережной, можно было посмотреть на несколько роскошных многоквартирных домов на 34-й улице. Забыв о напуганном пациенте, прибывшая на осмотр команда быстрого септического реагирования с интересом смотрела на волны, врывающиеся в ярко освещенное, отделанное золотом и мрамором парадное. Швейцара не было на месте. Приличный нью-йоркский швейцар не пустил бы в парадное эту беду. Через пару минут после того, как двери распахнулись под натиском воды, парадное ярко вспыхнуло и погрузилось в темноту, во всех окнах дома тоже погас свет. Повернув чуть-чуть голову, я увидел непонятную площадку с электрического вида сооружениями. Площадка была возле реки и примыкала к больнице на уровне второго этажа. Там уже бодро плескалась вода, подбираясь к постаментам с электрическими аппаратами. Что-то весело искрило.

Превратив сепсис пациента из тяжелого в умеренный, мы вернулись в БИТ. Было уже семь – время смены персонала. Большинство не рассчитывали, что их сменят, но мне, на удивление, повезло. Героический ночной доктор Венди Вайз прибыла на такси. Она же сообщила, что Первая авеню еще не до конца затоплена, посоветовала ловить такси в районе 30-й улицы, так как на 34-й свалилось огромное дерево и перегородило дорогу. Около восьми я ушел, утаив от Венди, обладающей гипертрофированным двумя детьми материнским инстинктом, что поеду на велосипеде. Ехать было сложно. На некоторых перекрестках ветер был такой силы, что приходилось крутить педали, чтобы просто остаться на месте. Периодически попадались люди, в тоске ожидающие такси, и курьеры на велосипедах из ресторанов. Валялись светофоры и автобусные остановки. Иногда мимо пролетали крупные ветки и куски каких-то вывесок. На улицах было темно, но окна в некоторых домах всё еще светились.

Я приехал домой к девяти. В новостях показывали разрушения в разных районах города. Где-то за рекой, в Нью-Джерси, рванул трансформатор, порадовав жителей западного Манхэттена фейерверком, особенно впечатляющим в наступившей после этого абсолютной тьме. В 22:30 сообщили, что в двух из трех корпусов больницы Нью-Йоркского университета больше нет электричества. Площадка с электрическими агрегатами, начало затопления которой мы наблюдали, оказалась местом расположения запасных генераторов. Основные генераторы были в подвале, который был на полквартала дальше от реки и залит часом позже.

В связи с ураганом экстренные службы города были перегружены, и эвакуацию осуществляла служба еврейской скорой помощи «Хэтзоа», любовно нареченная преимущественно иудейским медицинским персоналом больницы «Хезболлой». По старой еврейской традиции ожидать всего наилучшего в любой ситуации они собрались на еще не затопленных улицах вокруг больницы и смогли развезти всех пациентов по больницам, находящимся в глубине острова. По телевизору рассказывали о героическом персонале неонатологической реанимации, который выносил младенцев весом килограмм-полтора. О моей сменщице и медсестрах БИТа, которые тащили на себе 250-килограммового казахского буддиста на искусственной вентиляции и еще двенадцать тяжелобольных взрослых пациентов по темным лестницам с 15 этажа, не сказали ни слова.

Через три месяца больница открылась вновь. Руководство собрало сотрудников в конференц-зале и в течение часа рассказывало о своем доблестном труде. Мы узнали, что в третьем из корпусов, который отключился чуть позже, запасные генераторы находились на крыше, поэтому вода из реки до них не добралась. К сожалению, топливо находилось в подвале, и, пока шла эвакуация, резиденты и прочий необходимый медперсонал передавали ведра с соляркой вверх по лестнице в пентхаус. Администрация не забыла похвалить себя за это неординарное стратегическое решение. К счастью, ожоговые отделения города в результате этой процедуры не пополнились несколькими молодыми врачами.

После «Сэнди»

Ураган «Сэнди» принес множество бед и разрушений. Среди оставшихся без электричества огромных районов Нью-Йорка был и тот, где находилась больница. Это сильно ударило по бедняге Стю, который жил прямо напротив собственного офиса в роскошной высотке на 23 этаже. Отключившееся электричество фактически замуровало в квартире Стю, немолодого для пробежек по лестнице с и на 23 этаж. Заперт он оказался с женой, без света, водопровода и, о чем он рассказывал с особым содроганием, без смыва в туалете. Марк же оказался отрезан от мира упавшим деревом, перегородившим выезд из его пригорода. Электричества и удобств там тоже не было.

Конец ознакомительного фрагмента.