Все о внешней разведке

17.01.1922- 9.10.1970. Полковник.

Родился в Москве в семье научных работников (отец, умерший в 1929 г., — преподаватель МГУ и МЭИ, заведую­щий сектором научной периодики Госиздата, мать — про­фессор ЦНИИ протезирования, во время Великой Отече­ственной войны — военный хирург).

В 1932 г. с разрешения советского правительства Конон выехал в США к тетке, жившей там с 1914 г. Учился в средней школе в Сан-Франциско. В 1938 г. возвратился в Москву, где окончил школу (1.940).

В октябре 1940 г. был призван в РККА. Участвовал в Великой Отечественной войне, служил во фронтовой раз­ведке. Помощник начальника штаба отдельного разведы­вательного дивизиона. Ходил в тыл противника, брал «языков».

Демобилизовался из армии в 1946 г. в звании лейтенанта. Окончил юридический факультет Московского института внешней торговли (1951), работал там же преподавателем китайского языка. Участник авторского коллектива учебни­ка китайского языка.

С конца 1951 г. во внешней разведке, в ШОН готовился к нелегальной работе за границей. В 1954 г. нелегально выве­ден в Канаду, после промежуточной легализации там под видом канадского бизнесмена Гордона Лонсдейла приехал в Лондон, где возглавил нелегальную резидентуру под при­крытием владельца фирмы по продаже и обслуживанию игральных автоматов (оперативный псевдоним Бен).

Его агентами-связниками были известные советские раз­ведчики-нелегалы Питер и Хелен Крогеры (Моррис и Леонтина Коэны), а также Мелита Норвуд.

В 1961 г. после измены сотрудника польской разведки М. Голеневского, перебежавшего в США, ЦРУ сообщило британским спецслужбам полученные от него сведения об агентах нелегальной резидентуры, работавших на базе ВМС в Портленде. 13 января 1961 г. Молодый был арестован, в марте лондонским уголовным судом приговорен к 25 годам тюремного заключения. Во время ареста, следствия и суда свою принадлежность к советской разведке не признал.

В 1964 г. с согласия английского правительства был осуществлен обмен Молодого на агента английской раз­ведки Гревилла Винна, арестованного в Москве. После возвращения в Москву Молодый работал в центральном аппарате ПГУ.

Награжден орденами Красного Знамени и Трудового Красного Знамени, нагрудным знаком «Почетный сотруд­ник госбезопасности», орденами Отечественной войны 1-й и 2-й степени, Красной Звезды, многими медалями.

Скоропостижно скончался от инсульта. Похоронен на Донском кладбище в Москве.

Молодый приехал в Лондон в марте 1955 года с паспортом на имя гражданина Канады Гордона Лонсдейла. Что же касается Норвуд, то первый раз она встре­тилась с Молодым 23 декабря 1958 года и, как обычно, передала ему пакет документов из сейфов БАИЦМ. Од­нако уже спустя два месяца Холу вновь передали под контроль лондонской легальной резидентуры. Благодаря этому обстоятельству Норвуд избежала провала, когда 7 января 1961 года Молодый был арестован сотрудника­ми МИ-5.

В 1962 году Норвуд получила от ПГУ КГБ пожизнен­ную пенсию в размере 20 фунтов стерлингов в месяц. Но, как уже говорилось, она работала не ради денег, а из идейных соображений. Поэтому в 1972 году, после выхо­да на пенсию, она отказалась получать деньги, заявив, что у нее достаточно средств и она не нуждается в пен­сии. Когда после подписания в 1975 году Хельсинкского соглашения между Востоком и Западом наступил период «разрядки», Норвуд дважды посетила СССР в качестве туриста. В 1979 году, во время второй поездки, ей вручи­ли орден Красного Знамени, которым она была награж­дена еще в 1958 году.

Прекратив в 1972 году отношения с советской раз­ведкой, Норвуд продолжала оставаться убежденной коммунисткой. Живя одна после смерти мужа в 1986 году, она по-прежнему активно участвовала в ле­вом движении, а также каждую субботу покупала три десятка экземпляров коммунистической газеты «Морнинг стар» и раздавала знакомым. Все соседи считали ее милой пожилой леди, имеющий небольшой комму­нистический «пунктик». Но в субботу 11 сентября 1999 года эта идиллия рухнула. В этот день лондонская «Тайме» вышла с огромной фотографией Норвуд на первой полосе и статьей, в которой говорилось о ее работе на.советскую разведку. А узнали журналисты об этом из только что опубликованной книги «Архив Митрохина: КГБ в Европе и на Западе», авторами ко­торой были профессор Кембриджского университета Кристофер Эндрю и бывший сотрудник ПГУ КГБ Ва­силий Митрохин, о котором необходимо рассказать более подробно.

Родившийся в 1932 году Василий Никитович Митро­хин работал в ПГУ КГБ на скромной должности — на­чальником архивного отдела, который возглавил в 80-х годах. Однако еще в 1972 году, воспользовавшись тем, что разведка переезжала в новое здание в Ясеневе, он решил обеспечить себе старость и начал скрупулезно копировать все документы, к которым у него был до­пуск. В течение более чем 10 лет он выбирал наиболее интересные дела и переписывал их мелким почерком и выносил из управления. Дома он перепечатывал свои записи на пишущей машинке, помещал в па­кеты из-под молока и закапывал на дачном участке в алюминиевом контейнере. Созданный таким образом «архив» охватывал операции советской внешней развед­ки в период с 1930 по 1984 год и насчитывал 25 тыс. страниц текста. В 1985 году товарищи проводили полков­ника Митрохина на пенсию, после чего он затаился на целых семь лет.

В 1991 году Советский Союз приказал долго жить, а на следующий год Митрохин решил податься на Запад. Этот свой шаг он позднее объяснил чисто идейными соображениями — давней и застарелой ненавистью к со­ветскому режиму, а также желанием открыть миру глаза на его преступления. В августе 1992 года Митрохин сел на поезд и отправился в столицу ставшей независимой Лат­вии. Оказавшись в Риге, он сразу же направился в по­сольство США, где показал небольшую часть своего ар­хива сотрудникам ЦРУ. Но американцам в то время до­саждали многочисленные желающие уехать в США, да еще не с пустыми руками. Поэтому, переговорив с Мит­рохиным и бегло просмотрев его бумаги, они посчитали его техническим работником и просто «архивной кры­сой». Кроме того, бумаги Митрохина представляли собой не подлинные документы, а сомнительные с точки зре­ния американцев копии и поэтому вполне могли быть сфальсифицированы. В результате они дали Митрохину от ворот поворот, по поводу чего не раз потом кусали себе локти.

Однако Митрохин не стал расстраиваться и сразу же направился в расположенное неподалеку посоль­ство Великобритании. Там ему оказали более радуш­ный прием. Сотрудница СИС провела с Митрохиным несколько интенсивных бесед, просмотрела представ­ленные документы и сразу же поняла их ценность. В Лондон была направлена телеграмма с отчетом, после ознакомления с которым руководство СИС дало добро на вывоз Митрохина, получившего псевдоним Керб, и его жены в Англию. И уже 7 сентября 1992 года Митро­хин с супругой оказались в Лондоне, где им сменили документы, предоставили пенсию и поселили в безо­пасном месте.

Но в то время как сам Митрохин уже находился в Англии, большая часть его архива все еще оставалась закопанной на подмосковной даче. Поэтому в первые несколько недель сотрудники СИС опрашивали Митро­хина по поводу местонахождения архива, а затем разра­ботали операцию по его доставке в Лондон. С этой целью в Москву был направлен офицер МИ-6 Ричард Томлинсон, сейчас известный тем, что, разругавшись со своим начальством, поместил в Интернете сотни имен сотруд­ников и агентов английской разведки, а в январе этого года опубликовал в России свою книгу, в которой рас­сказал о многих тайных операциях СИС. Но тогда он под дипломатическим прикрытием благополучно прибыл в Москву, откопал на даче Митрохина 6 алюминиевых контейнеров и без происшествий доставил их в британс­кое посольство. Ну а переправить их на Британские ост­рова не составило никакого труда.

В Лондоне над разбором «бумаг Митрохина» работали сначала англичане, потом американцы, а затем и пред­ставители других разведок. По словам эксперта по раз­ведке Рональда Кесслера, который работал с архивом Митрохина, прочтение документов создавало странный эффект— открывалось все то, что делал все эти годы противник. Причем детализация материала и его точ­ность были просто удивительны. А другой сотрудник МИ-6 заявил, что если бы на Запад бежал глава КГБ, то и он обладал бы меньшей информацией.