Все оттенки тьмы

— Да, мэм, — чуть не подпрыгнула Уинсом.

— Вы допустили в субботу непростительную оплошность. Согласны со мной?

— Но, мэм, говоря объективно…

— Говоря объективно, — прервала ее Жервез, — вы вполне могли бы вызвать подмогу и дождаться, когда они обезвредят подозреваемого. Вы же знали, он крупный мужчина, к тому же вооружен как минимум ножом. Переваливать всю ответственность на опергруппу мы не будем, хотя к двум полицейским, участвовавшим в задержании, скорее всего, будут применены дисциплинарные меры.

— Мэм, никто и подумать не мог, что Бык так себя поведет.

— Сержант Джекмен, вы должны понимать: там, где замешаны наркотики, предсказать что-либо практически невозможно. Торос Кемаль находился под воздействием метамфетамина. Учитывая, по какому поводу вы поехали с ним говорить, могли бы и догадаться, чем это все чревато. И не оправдывайтесь — бесполезно.

— Хорошо, мэм. — Уинсом опустила глаза. Бэнкс заметил, что у нее дрожит нижняя губа.

Жервез сделала небольшую паузу. Вновь повернувшись к Уинсом, она продолжила:

— Слышала, вы ловко наподдали этому мерзавцу. Молодец, сержант Джекмен, отлично сработано.

Уинсом просияла:

— Спасибо, мэм.

— Но больше так не делайте. Мы не хотим вас потерять. А как дела у нашего бешеного быка?

— Я вчера заезжала к нему в больницу, — ответила Уинсом. — Его жизнь уже вне опасности. Он пришел в сознание. Увидев меня, высказал все, что обо мне думает. Повторить его слова я, пожалуй, не решусь.

— Не скажу, что меня это удивляет, — рассмеялась Жервез.

— Но у него много травм, — заерзала на стуле Уинсом. — Перелом ключицы, руки и ноги. И помимо этого, небольшая трещина в черепе. Ну, ушибы и порезы имеются, множественные.

— Доигрался. А все потому, что много о себе мнит, — заметил Бэнкс.

— Наверное, поэтому и обругал меня последними словами, — предположила Уинсом.

— Инспектор Бэнкс, — повернулась к нему Жервез, — утешьте меня, скажите, что я могу больше не дергаться из-за дела Хардкасла — Сильберта, с которым вы продолжали возиться, несмотря на мои запреты.

— Извольте, — ответил Бэнкс. — Все кончено. Дерек Ваймен признал, что нанимал частного детектива для слежки за Лоуренсом Сильбертом. Детектив сфотографировала Сильберта и мужчину, с которым тот встречался. Вчера мы беседовали с Вайменом, и он заявил, что снимки добывал по просьбе Хардкасла. Якобы Марка встревожили постоянные отлучки Сильберта в Лондон и он заподозрил измену. В общем, банальная ревность. А молчал Ваймен потому, что чувствовал за собой вину и боялся, как бы мы его не арестовали.

— Ясно, — кивнула Жервез. — Ну и что, вы ему поверили?

— Не особо, — ответил Бэнкс. — По словам Эдвины Сильберт, Марк Хардкасл знал, что ее сын все еще работает на разведку. Знал, что поездки в Лондон и Амстердам связаны именно с работой. Зачем ему тогда просить Ваймена последить за Сильбертом?

— Возможно, Марк и впрямь заподозрил что-то, — предположила Жервез. — Нашел платок с незнакомыми инициалами или чужие трусы в корзине с грязным бельем. Ну и подумал, что Сильберт мог ссылаться на работу, а на самом деле встречался с любовником. Может, так оно и было.

— Какое у вас живое воображение, мэм, — взглянул на нее Бэнкс. — Конечно, это вариант. Но это уже не важно — все равно предъявить нам Ваймену нечего.

— Значит, я была права, и ваша малоубедительная версия насчет плетения интриг в духе Яго оказалась несостоятельной?

— Похоже на то, — буркнул Бэнкс. — Если, конечно, мы решим поверить его показаниям.

— И спецслужбы тут ни при чем?

— Это вопрос спорный. Как выяснилось, Сильберт не окончательно отошел от дел. Мне кажется, что тот загадочный незнакомец, с которым он встречался в Лондоне, и есть таинственный Джулиан Феннер, судя по визитке занимающийся каким-то там «экспортом-импортом». Впрочем, никакого отношения к убийству, повлекшему впоследствии самоубийство, это все не имеет.

— Вы уверены?

— Как вам сказать. Когда имеешь дело с людьми этой профессии, невозможно что-то знать наверняка, — заметил Бэнкс, повторив слова Эдвины. — Но в общем и целом мне кажется, что все было именно так.

— Значит, начальник полиции и те, кто на него давил, могут быть спокойны? Так ему и передать?

— Да. Правда, что-то мне подсказывает, что начальник полиции и так уже в курсе.

Жервез опасливо глянула на Бэнкса, но оставила его последнюю фразу без комментариев.

— Хорошо. Ну, надеюсь, вы извлекли из всего этого полезный урок.

— Конечно, мэм, — кивнул Бэнкс.

В этот момент в комнату ввалилась Энни Кэббот, и Жервез тут же переключилась на нее:

— А, инспектор Кэббот! Рада, что вы все-таки надумали к нам присоединиться.

— Извините, мэм, — сказала Энни. — Я была на вызове.

— По какому делу?

— Пропажа человека, — ответила Энни, мельком взглянув на Бэнкса. — Пропал Дерек Ваймен.

— Чего это он? — удивилась Жервез. — Вы же вроде говорили, что отпустили его подобру-поздорову и ему больше ничего не угрожает.

— Так оно и есть, — подтвердил Бэнкс. — Отпустили. Когда это случилось? — спросил он, повернувшись к Энни.

— Вчера днем. Он ушел из театра после дневного спектакля, а на вечернем представлении так и не появился. И это еще не все.

— Что такое? — подняла брови Жервез.

— Вам не понравится мой ответ, мэм, — предупредила ее Энни.

— Мне вообще не нравится все, что вы тут говорите.

— Вчера днем к Вайменам пришли посетители — мужчина и женщина. Они до усрач… до ужаса напугали его жену, забрали с собой кое-какие фотографии и документы и ушли. Сказали, что они действуют по поручению правительства.

— Черт знает что! — воскликнула Жервез. — Прямо вчера?

— Да. Я же говорила, что вам это не понравится.

— Ваши «я же говорила» оставьте при себе, они делу не помогут, инспектор Кэббот, — рявкнула Жервез.