Все оттенки желаний

Забиваюсь с этой шоколадкой в уголок, страшно жалею себя. Костя опять занимает позицию на диване, бесконечно просматривая на своем ноутбуке диск с сериалом, причем только одну сцену – изнасилования одной из героинь. Что-то мне страшновато…

Хотя в принципе я не боюсь физического насилия – я прекрасно знаю Костю, он не получает удовольствия от секса в таком формате.

Поздно вечером он произносит самую длинную фразу за весь день:

– Заинька, сделай, пожалуйста, чая с сахаром.

Я для вида кобенюсь минут десять, но потом иду и делаю чай. Подношу прямо к дивану, сажусь на краешек:

– Костя…

– Не говори ничего.

Он садится и берет у меня из рук чашку, стараясь даже не касаться пальцев. Я в принципе понимаю, а чего еще ждать-то – после всего? Удивительно, что спит со мной в одной постели…

Забираю чашку, снова сажусь за ноутбук. Долго стучу по клавишам, пытаясь переделать текст договора с клиентками клуба, но понимаю – не выходит. И вдруг с дивана, где уже расстелена постель, доносится:

– Выключай все и ложись. Ночь на дворе.

Я проявляю недюжинную готовность к подчинению, чего за мной вообще не водилось, выключаю ноутбук и быстро раздеваюсь. Ныряю под одеяло и тут же оказываюсь в горячих руках:

– Что, сучка, ты ведь вот этого и ждала?

Я не ждала ничего – мне просто очень тоскливо все время молчать и грызть себя изнутри… Можно подумать, я не понимаю, что натворила… Но что мне теперь – горло перерезать себе?

Костя наваливается на меня всем телом, вдавливает в старый диван, который угрожающе скрипит:

– Я тебя убил бы… я обещал, что не напомню – и не могу…

– Убей… – Я чуть вытягиваю шею и замираю.

Костя чувствует мое напряжение, чувствует, что я не шучу. Он боится таких моих реакций, потому что я становлюсь непредсказуемой.

– Скажи мне честно… тебе было с ним хорошо? – глухо спрашивает он, утыкаясь лицом в подушку над моим плечом.

– Было. – А смысл скрывать, если я и так прекрасно понимаю, что это он рылся в моей аське и в моей почте? А раз так – то и я не буду скрывать. Не хочешь знать – не спрашивай, это ведь так очевидно.

– Лучше, чем со мной?

– По-другому.

Он отпрыгивает от меня так, словно я его ужалила, садится к противоположной спинке дивана и шарит рукой по табуретке, на которой лежат сигареты и зажигалка.

Меня всегда удивляла эта мужская манера соревноваться. Это смешно: не может быть одинаково с двумя разными людьми, а он что хотел? Я могу, конечно, соврать, сказать, что, мол, дорогой, да с тобой вообще никто не сравнится… Но зачем? Я не хочу жалеть его, потому что он тоже виноват в случившемся. Он – так же, как и я. Почему я должна брать все на себя, зачем?

Костя курит и молчит. Только в темноте красным вспыхивает огонек сигареты, когда он делает очередную затяжку. И опять угнетающее молчание…

Костя тушит в пепельнице окурок и ложится, отвернувшись от меня. Я дожидаюсь, пока он заснет, и тихонько вылезаю из-под одеяла. Беру сигарету, сажусь за стол и снова включаю ноутбук. Но у него через пять минут садится батарея, а электричества в поселке нет. Опаздывает сюда цивилизация…

Я ложусь под бок к Косте, боясь даже прикоснуться, чтобы не разбудить. Но он сам переворачивается и сгребает меня в охапку, бормочет сонно:

– Куда ходила?

Изменять тебе бегала – с соседским барбосом! Просила ошейник померить…

В особо трудных ситуациях меня всегда одолевает «висельный юмор» – типа предсмертный…

– Пить ходила, спи…

* * *

Костя привозит меня домой и сразу уезжает – ему на работу. Я же, едва успев раздеться, валюсь в кровать. Легла вчера около пяти, а в шесть меня уже подняли и засунули в машину… Выпадаю из жизни почти до обеда. Когда звонит мобильный, я не сразу соображаю – кто и что. Оказывается, это Митька, я и забыла, что сегодня танцую на концерте… Елки-палки! Голову еще мыть…

Вскакиваю и начинаю бегать по квартире. В клуб приезжаю за сорок минут до концерта, а мне еще краситься и с волосами что-то делать. Влезаю в платье, кое-как застегиваюсь – и вовремя. Появляется Славик во фраке и недовольным тоном спрашивает:

– А опоздали-то почему?

– Так, юноша! Не слишком громко? – цыкаю я, и он сразу начинает спускать на тормозах:

– Пошутить нельзя… я же просто так спросил, еще есть время…

– Вот и потеряйся пока.

– А вы что с волосами собираетесь делать?

– Не знаю еще… может, посоветуешь? – Я разворачиваюсь от зеркала, и Славик убирает с моего лица челку:

– Вот так не хотите – гелем назад, а остальное оставить, как есть? И вот сюда, слева, прицепить розу? Классно будет – красное на черном…

Я смотрю в зеркало и соглашаюсь. Через пятнадцать минут все готово – макияж, прическа, я… Идем разминаться, и Славик неожиданно решает танцевать не во фраке, как положено по стандарту, а в латинской черной рубахе. Мне идея как-то не очень нравится – танго в рубахе напоминает мне аргентинский притон, а во фраке все-таки нечто более цивилизованное. Но Вячеслав уже все решил, бежит переодеваться. Я аккуратно, чтобы не помять платье, присаживаюсь на краешек стула. Смотрю в зеркало: ох, я сегодня что-то нереально хороша… Только слишком ярко накрашена, но по-другому нельзя – лицо должно быть видно со сцены. Ничего, потом умоюсь и накрашусь заново.

В клубе сегодня дурдом: семинар проходит, приехал московский специалист, кругом пары, одни занимаются, другие уже закончили – отдыхают в ожидании групповых. И тут еще мы со Славиком в костюмах…

– Вы только на сцене не волнуйтесь, Лариса Валентиновна. – Славик расстегивает рубаху до пупка, разглядывает себя в зеркале.

– Спятил, болезный? Я танцевала, когда тебя еще в проекте не было! И он меня учить будет! – Я возмущенно фыркаю и встаю со стула.

Славик ловит меня за руку и быстро начинает двигаться по залу, изображая страстного мачо.

– Вы такая стали обидчивая… даже странно. Раньше всегда еще и над нами шутили, а сейчас…

А сейчас мне как-то не до шуток… В моей жизни что-то рухнуло, и то, что я сейчас танцую тут с тобой, вместо того чтобы резать вены, – уже удача!

Старший тренер спускается из кабинета и орет не своим голосом:

– Да вы одурели, что ли?! Почему еще тут?! Вам через три минуты выходить!

– Ой, я тебя прошу, не кричи! – морщусь я и беру Славика под руку. – Идем, кавалер.

Выступаем нормально, зал ревет – ну, танго всегда смотрится эффектно. У меня по спине от напряжения течет струйка пота, лоб тоже влажный, и руки… Что-то я разнервничалась… Славик пользуется ситуацией и тем, что я растерялась, наклоняется и целует меня в щеку. Я дергаюсь: