Все перемены - к лучшему
Шрифт:
Вампир опять усмехнулся, в голосе менестреля уверенности было не много. Лучшие музыканты страны будут завтра показывать свое мастерство на городской площади. Завтра ни один горожанин не останется сидеть дома. Даже калеки безногие приползут послушать песни. Только глухие будут лишние на этом празднике. И один-единственный вампир, который дорого бы дал за возможность снова стать человеком. На один-единственный день. Чтобы услышать эти песни, чтобы насладиться мастерством менестрелей.
Несмотря на то, что его собственная гитара давно истлела в чулане…
Аскарон внезапно насторожился.
И в следующую секунду он понял, что именно. Он больше не был единственным вампиром в этом городе.
Аскарон мгновенно обернулся волком и помчался по улице, едва не сбив с ног поэта.
— Проклятая собака! — начал тот новую песню, но вампир его не слушал. Он торопился.
Согласно Кодексу, в городе, подобном этому, может жить и кормиться лишь один вампир. Он, Аскарон. Два или больше — и перепуганные до смерти жители устроят грандиозную облаву с серебром и осиновыми кольями. Да еще и чеснока прихватят на всякий случай.
И рано или поздно, своего добьются. Упорства людям не занимать.
Поэтому от наглого претендента следовало избавиться как можно быстрее. Этот город принадлежит Аскарону, это его феод, его королевство. Здесь он решает, кто из ночных гуляк останется жить, а кто не увидит следующего утра.
Ледяное пламя гнева заставляло его бежать быстрее. Кем бы не оказался нахальный пришелец, ему предстоит доказать свое право на этот город. Или же умереть — Кодекс не признавал мирного исхода в поединке. Победитель получает все, включая жизнь побежденного.
Увидев неподвижную фигуру в черном плаще, он вновь принял человеческий облик. Пришелец терпеливо ждал его приближения. Когда Аскарон был ярдах в пятнадцати от него, вампир сбросил закрывавший лицо капюшон. Аскарон от неожиданности споткнулся.
Пришелец оказался женщиной. Прекрасной черноволосой женщиной. И женщину эту Аскарон прекрасно знал…
— Здравствуй, Тильвия, — медленно сказал он. — Вот и свиделись вновь…
— Здравствуй Аскарон, — девушка тряхнула роскошной гривой, чисто человеческий жест. Да, иные привычки не умирают даже за века. — Рада, что ты меня не забыл.
— Что тебе надо в моем городе? — тон его был жесток и холоден.
— Мое логово разнесли горожане, — она смотрела ему в глаза упрямо и вместе с тем просительно. — Мне пришлось бежать. Повезло еще, что они решились напасть ночью.
— Этот город — мой, — голос его не дрогнул. — Убирайся отсюда, Тильвия.
— Мне некуда бежать. У меня нет убежища, я погибну!
— Ты знаешь Кодекс. — Оба вампира смотрели друг другу в глаза.
— Всего лишь несколько дней! Кодекс допускает исключения!
— Не в этом случае, Тильвия.
Девушка отвела взгляд.
— Когда-то ты любил меня, Аскарон.
— Я — да. Но не ты.
— У меня нет других птенцов, кроме тебя.
— Ты ведешь себя как человек, Тильвия. У вампиров нет чувств.
— Это неправда! Бред смертного!
— У этого вампира их точно нет. Они умерли… почти два века назад. Разве ты позволила мне остаться в твоем городе, Тильвия? Ступай прочь, и не оборачивайся. Не трать времени на уговоры, скоро уже
рассвет.Впервые за время разговора она шевельнулась.
— Не вынуждай меня драться с тобой, Аскарон. Я старше, опытнее тебя. И ты — мой птенец. Я сильнее. Отступи, прошу тебя.
— Нет.
Слово сказано. Теперь останется только один из претендентов. Аскарон произвел быстрое сравнение. Возраст, опыт — они много значат в схватке, но он быстр и ловок. Он наполнен жизненной энергией, а она давно уже не охотилась. Он недавно победил Охотника, полон уверенности в себе, а она чудом избежала смерти.
Правда, он ее птенец. А это давало ей огромное преимущество. Мастер всегда сильнее ученика. Даритель всегда сильнее птенца. Она способна предугадывать каждое его движение в схватке. В сравнении с этим, все его бонусы неубедительны.
Кроме одного. Он гораздо лучше слышит Голос Ночи. И с этим Тильвия ничего поделать не сможет. Он победит ее, обязательно победит. Тот, кто предал, должен быть наказан. Сегодня.
Он помнил ту ночь. Помнил почти два века. Это невозможно было забыть. Ее голос, шепчущий: «Иди ко мне». Черная волна ее волос…запах лаванды и каких-то еще горных трав, терпкий и манящий. Белизну клыков в обманчивом лунном свете… И кровь, его кровь, стекающую по шее… Торжествующий нежный голос, поющий Песнь Крови… капли аридо на белоснежных клыках… на его шее…
Аскарон стряхнул с себя наваждение. Тильвия разочарованно зашипела, он вызывающе рассмеялся. Да, она Даритель, а он птенец, и все же он возьмет верх.
Одновременно они запели Песнь Крови, бросая вызов. Медленно двинулись навстречу друг другу. Ночь была их свидетелем и судьей. Ночь — единственная, кто услышит Песнь Крови. Две Песни Крови, и одну Песнь Победы. Ночь примет решение, кто из них умрет.
Смерть для вампира — спутница. Только провожает она обычно не его.
В этот раз — не так. Все будет по-другому. Но… как же звучала придуманная им когда-то строка? Достойная войти в песню лучшего из менестрелей? Ах, да…
Все перемены — к лучшему!
День 7
Он пел уже четвертую песню. Пел так, как можно петь только в последний день жизни. Все, что у него оставалось — тепло, нежность, любовь, боль и гнев — Кельд выплескивал в каждой своей песне. Стремясь успеть сказать то, что завтра сказать уже не сможет.
Он догорал. Огонь, отпущенный каждому человеку на целую жизнь, яростно пылал, сжигая его дотла.
Его последняя осень. Его последний день. Лучший день в его жизни.
Кельд не боялся сорвать голос, и не щадил связки. Завтра для него уже не наступит, нет смысла себя беречь. Он должен выиграть Турнир — выиграть красиво, с блеском. А потом спеть Песню, что уже рвалась из его сердца, как почуявшая свободу птица.
Звенела гитара, голос его летел над многолюдной площадью, заставляя людей трепетать от восторга. Кто из менестрелей войдет в финальный квартет, кто составит ему конкуренцию? Он не знал, и для него это не было важно. Он выиграет этот турнир — просто потому, что другого в его жизни уже не будет. Он споет Песню — просто потому, что ее уже не удержать.