Все плохое уже позади. Том 2

Бабушка обиженно засопела и достала из ящичка прикроватной тумбочки завернутый в салфетку очищенный банан.

– А кожуру куда дела? – спросила Наташа и протянула банан подруге, – Юльче, ешь.

– Кожура на батарее сохнет, – Бажени вздохнула и встала. Она протопала в ванную и принесла шкурку от фрукта, – коша, я у тебя совсем необразованная бабка, тебе за меня стыдно?

– Ты у меня самая прекрасная бабушка на свете, – обняла ее внучка, – только не превращай свою ванную комнату в плодово-ягодное перерабатывающее производство. А я тебе накуплю разных, уже готовых чаев, пей, сколько хочешь.

СССР, Москва, квартира родителей Стаса, среда 31 августа 1988 года

Стас ворвался в квартиру и заорал с порога, – Они уехали, они все уехали! Они уехали к ней на свадьбу! Она в Америке! Она выходит замуж за этого американца! Она говорила мне, что не любит его! Она врала мне! Она всегда мне врала! – с этими словами он ударил кулаком в стену один раз, второй.

На крик из кухни выскочила Светлана Александровна, – Стасенька, милый, что случилось, сынок?

– Она уехала, она выходит замуж за этого американца! Я сделал ей предложение! Она обещала подумать! Она мне врала! – орал Стас и крушил все на своем пути. На пол летели висящие в квартире картины в рамах, фарфоровые статуэтки с полки.

Из своего кабинета быстрыми шагами вышел Алексей Леонидович и со всей силы ударил сына кулаком в лицо. Мать Стаса схватилась за сердце и заплакала.

Стас осел на пол, из его носа потекла кровь, он обхватил голову руками и завыл, – я ненавижу ее! Я отомщу ей! Я растопчу ее! Я уничтожу всех, кого она любит! Я превращу ее жизнь в ад!

Мать плакала и крестилась, отец мрачно смотрел на сына.

США, Нью-Йорк, особняк Престонов, четверг 1 сентября 1988 года

Первые несколько дней Евгения Ивановна и Юля очень неуютно чувствовали себя в доме Престонов.

Настойчивые предложения Бажени помочь в организации праздничного застолья все встречали с вежливыми улыбками. Евгения Ивановна расстраивалась и начинала приставать к Наташе. Та посоветовалась с Мэттом, и чтобы бабушка не чувствовала себя не при деле, ей предложили помогать Альваро в саду или Барбаре в кухню. Шустрая Евгения Ивановна успевала и там, и там. В качестве переводчика она везде таскала с собой Юльку или усердно изучающего русский язык Майки.

Юлька тоже чувствовала себя не в своей тарелке и постоянно спрашивала Наташу, не тяготит ли Престонов ее присутствие.

– Да успокойся ты, наконец, – не выдержала та однажды.

– Натыч, поговори со мной, – взмолилась та.

– О чем?

– Расскажи, – глаза у Юльки загорелись, она с любопытством уставилась на подругу.

– Чего рассказать-то? – удивилась та.

– Ну, какие они, иностранцы, в постели?

– Ну-у-у, – Наташа подняла глаза, – исходя из моего огромного опыта, французы романтичные, хоть и извращенные, англичане холодноватые и медлительные, аккуратные немцы обязательно доводят дело до конца, японцы ненасытные, как кролики, африканцы темпераментные, как африканские кролики, Юль, – уставилась она на ту, – я, что, по-твоему, переспала со всеми иностранцами?

– Ну, Натыч, – заскулила Юлька, – ну, расскажи, какой он…

– Вот дурында, – рассердилась Наташа, – какой-какой? Самый обыкновенный.

– А как он это делает? – Юлька подперла щеки ладонями.

– Думаю, что точно так же, как и твой Дюшич.

– М-м-м-м, значит, классно, – Юлька мечтательно закатила глаза.

– Слушай, у тебя, наверное, снесло крышу.

– А что ты хочешь, – возмутилась та, – я уже четверо суток без мужа и, соответственно, без секса.

– А может тебе… – Наташа вдруг зашлась в приступе хохота и завалилась на диван.

– Чего? – уставилась на нее та.

Но Наташа хохотала и не могла остановиться.

Недоуменно уставившись на Наташу, Юлька сидела и ждала, пока подруга успокоится, – ну, чего? – снова спросила она, когда та отдышалась.

– Во всех любовных романах пишут, что богатые дамы от безделья заводили романы с садовниками. Может, тебе обратить на себя внимание Альваро? – и она снова захохотала.

– Дурында, – обиделась подружка, – я к тебе летела с другого конца света, а ты издеваешься. Я же не прошу тебя меня удовлетворять, – при этих словах подружки Наташа захохотала еще громче, – я просто прошу тебя поболтать со мной об этом. Что, тебе трудно, что ли?

– Юль, я не знаю, что рассказать, мне его и сравнить не с кем.

– Как это не с кем? – удивилась та, – а Эдвард, а Стас?

– Мать, женщин бить нельзя, тем более беременных, поэтому я тебя сейчас просто покусаю, – зловещим взглядом Наташа уставилась на подругу, – или защекочу, – она шагнула к Юльке, та с визгом бросилась наутек.

США, Нью-Йорк, особняк Престонов, суббота 3 сентября 1988 года

В субботу Мэтт, Наташа и Юля вернулись домой очень уставшие. Целый день Энцо мучил их в салоне примерками. Юля сразу же побежала в кухню к Барбаре, «умираю, есть хочу» объяснила она. Мэтт завел о чем-то разговор с Полом.

– Где Бажени? – спросила Наташа пробегающего Майки.

– На качелях, – крикнул мальчик и скрылся за поворотом широкого коридора.

Наташа прошла на площадку за домом и увидела бабушку. Та медленно вышла из кухни на терассу и, спустившись по ступенькам, направилась к качелям. Вид у нее был очень задумчивый.

– Ба, привет, ты как? – Наташа догнала старушку, обняла ее за плечи и поцеловала в седую голову, – от тебя вкусно пахет, снова с Барби что-то на кухне сочиняли?

– Натушка, ты представляешь, – бабушка Евгения была словно в прострации, – мне сейчас Варя показала одну диковинную штуку.

– Какую, ба?

Бажени присела на качели, – мне Варя показала такую интересную машинку, она похожа на коробку, крышка у нее откидывается, а внутри металлический тазик, квадратный такой, с высокими бортиками. В него засыпается мука, соль, сахар, яичный порошок и сухое молоко, потом крышка закрывается. А на коробке разные кнопочки, Варя одну нажала, на крышке лампочка красненькая зажглась. А машинка начала тихонько гудеть. Варя мне объяснила, что машинка начала все перемешивать. А потом машинка притихла, но лампочка красная не погасла. А через три часа по дому та-а-а-кой запах поплыл, Натушка, ты не представляешь, – Бажени закатила глаза, – красная лампочка перестала мигать, зажглась зеленая, а машинка запищала. Варя немножко подождала, потом крышку откинула, а там внутри, в тазике хлеб, да румяный такой. Оказывается, эта машинка специально для того, чтобы печь хлеб.

– Тебе понравилось? – с улыбкой спросила Наташа бабушку, присаживаясь в плетеное кресло рядом с качелями.

– Конечно, понравилось, это же, как в сказке, – закивала та, – все засыпал, кнопку нажал и через три часа хлеб готов.

– Нет, ты не поняла. Ты готовый хлеб попробовала? Он тебе понравился?

– Коша, я постеснялась, – бабушка жалобно посмотрела на Наташу, – когда Варя начала хлеб резать, сразу же прибежали дети и Юлька, а я из кухни вышла.

– Ну, если дети прибежали, значит, и нас угостят, – рассудительно произнесла та, – я их научила, что в одиночку хомячить нельзя, надо со всеми делиться.