Всё по книге

Сказав это, он замолчал и повернулся к окну. Оля могла наблюдать, как по его виску начинает стекать несколько капель пота, а губы, даже сбоку было видно, сжались в тонкую линию. Шефу не было приятно говорить об этом, особенно с ней, но он, не обращая внимание на собеседника, затронул эту тему. Ну что же, она попробует от неё оттолкнуться.

– Иван Алексеевич, я полностью с вами согласна. Но у меня за спиной работа с несколькими журналами, в качестве фрилансера. Я написала несколько крупных статей для сайтов о здоровье и технике, так что, как вы сами понимаете, я могу писать на различные темы, не привязываясь к какому-то одному направлению. Дайте мне шанс! Дайте мне такую работу, которую не хотят брать другие. Вы же сами брались за то, что другим было просто не под силу, и тем самым росли и закалялись, как журналист. Мама мне рассказывала, что вы бывали там, где другие боялись даже нос показать. Вы брались за то, что могло стать вашим крупнейшим крахом или величайшей победой. Я также хочу. Вы же видите, я тоже ничего не боюсь.

Шеф так и смотрел в окно, вспоминая свою журналистскую жизнь. Да, где он только не был, сколько раз он рисковал своей жизнью, находясь рядом с боевиками. Когда он сам напросился поехать в Чечню, ещё в первую компанию, всё смотрели на него, как на идиота, а он привёз эксклюзивное интервью с одним из лидеров боевиков. Именно это интервью потом показывали по многим каналам, местами, скромно умалчивая, кто был автором этих кадров. Современные журналисты редко видят то, что видел в то время Ваня Погорелый, простой журналист, сам себе придумывавший сложные задачи. Он вспомнил взрывы, бесконечный рокот пулемётов, крики раненых, запах дыма и горелой плоти…

Так, одну минутку... Ивану Алексеевичу показалось, что по комнате кто-то прошёл. Вроде как мелькнула какая-то тень, но это было нереально, так как дверь осталась закрытой, и в кабинет никто не входил. А запах дыма… Он явно чувствовал, что где-то что-то горит.

– Оля, вам горелым ниоткуда не пахнет?
– сказал он принюхиваясь.

– Да, есть немного. Видать с улицы натянуло через открытое окно.

Может пожар где-то?

Девушка подошла к окну и стала присматриваться, намереваясь заметить дым или огонь. Ничего подобного не было, и она, пожав плечами, направилась снова к своему месту.

– Похоже где-то в другой стороне горит. Будем надеяться, что это не мы, - она села напротив шефа и посмотрела ему в глаза. Он уже отвернулся от окна и смотрел на свою сотрудницу, борясь с желанием выдать ей одно интересное задание. Неожиданно, до его слуха донеслась музыка, а перед глазами вспыхнули картинки, как фотографии в старом альбоме, который он пересматривал уже две недели каждый вечер. Их свадьба с Катей, поход в горы, поездки на море, ночёвка в лесу, авария, чуть не унёсшая его жизнь… Картинки сменялись, а музыка звучала. Он оглянулся назад, так как снова какая-то тень мелькнула у него сбоку и пропала за спиной. Но там не было никого, и только вальс звучал всё громче, возвращая его в прошлое…

– Я хотел вам дать похожее задание в самом начале, но побоялся, что вы не справитесь и провалите испытание. Сейчас же, учитывая ваш напор, я понимаю, что вы готовы. Григорьев… Что говорит вам эта фамилия?

Оля напряглась, так как ясно поняла, что ожидаемое ею уже началось. Шеф не стал медлить, а сразу решил брать быка за рога. То, за чем она пришла, её эксклюзив и первый огромный шаг, начинают вырисовываться на горизонте.

– Ничего не говорит. Я знаю одного Григорьева, но вряд ли вы имеете в виду именно его.

– Странно, жить в Харькове и не слышать об этом человеке… Вот она, современная молодёжь. Это писатель, своими книгами поставивший на уши всю планету. Его книги переведены на десятки языков и разлетаются миллионными тиражами повсеместно. И вы о нём не слышали?

– Я больше классику люблю. Ну, или заграничных современных авторов. А в чём эта его особенность? Почему все так с ума сходят от его книг? Иван Алексеевич вздохнул и положил руки на свой округлый живот. Ну что же, барышня, хотите знать? Сейчас я вам устрою!

Он поднялся со своего кресла и прошёл к книжному шкафу. Тот был аккуратно заставлен различными книгами в красивых обложках, пестрящих разными оттенками. Оля наблюдала за ним, не проронив ни слова. В это время пухлая рука поднялась к одной из полок и пробежалась по ней пальцами. Он водил рукой из стороны в сторону, как будто наигрывал какую-то мелодию. Оля мелодии не слышала, так что уже собиралась что-то сказать, даже рот открыла, но тут же услышала:

– Ни слова!
– и рука, после короткой паузы, снова заскользила по книгам. Он даже не обернулся, чтобы увидеть её намерение, так что для девушки осталось загадкой, как он понял, что она хочет что-то сказать.

Редактор же опустил вниз голову и что-то мурлыкал себе под нос, напевая одному ему известную песню. Вдруг рука, как казалось, безвольно бродившая по корешкам книг, рывком выхватила одну из них и швырнула на стол. Та приземлилась прямо перед ошарашенной девушкой, заставив её немного вскрикнуть.

Иван Алексеевич шёл на своё место с широкой улыбкой на лице, явно довольный произведённым эффектом. Он уже успел сесть на своё кресло, когда Оля только встрепенулась и подняла со стола увесистый кирпич книги.

– «Кровавая месса» - прочитала она надпись на обложке.
– Григорьев Вячеслав. Круто. Просто круто. Вы меня чуть не убили его книгой. Я уверена, что промахнись вы хоть чуть-чуть, эта книга стала бы ещё более популярной. Нельзя было просто принести её сюда и показать мне?

– Люблю делать некоторые вещи эффектно!
– Иван Алексеевич даже не пытался скрыть своего удовольствия от полученного результата. Он наблюдал, как девушка переворачивает книгу и читает её аннотацию. Через полминуты её глаза округлились, и она подняла взгляд на своего работодателя.

– Это вы писали аннотацию?

– А кто же ещё. Думаете, мой полный тёзка? Нет, дорогая Олечка, аннотацию для этой книги писал именно я. Может это и выглядит странным, но меня попросил один друг, зная моё увлечение подобного рода литературой. Я же писал и рецензию на эту книгу. И я же представлял молодого, подающего надежды автора, на международной книжной ярмарке в Киеве, которая проходила в том же году. С того момента прошло уже десять лет, и автор заматерел, выпустил ещё девять романов. Да-да, он пишет одну книгу в год и презентует её всегда в одну и ту же дату. Двадцать первого декабря, как по мановению волшебной палочки, его книга должна быть на прилавках. Представляете?

– Да уж… Это он такие условия ставит издателям? И они соглашаются?

– А почему бы и нет? Это их заработок, причём немалый. Ты понимаешь, дело в том, что издателю не приходится бежать, чтобы успеть вовремя. Здесь, скорее, наоборот. Издателю приходится придерживать у себя книгу, которая попадает к нему ещё в начале сентября и теперь должна пролежать больше трёх месяцев не изданной. Откинем срок на редактирование и прочие издательские штучки, и всё равно получаем срок больше месяца. Вот такой вот шутник, этот Григорьев Славик. Но его терпит издатель, так как получает свои миллионы с продаж этих книг.