Все повести и рассказы Клиффорда Саймака в одной книге
Шрифт:
— Слишком мало, я думаю, на это шансов. Но даже если еще один такой существует, где уверенность, что мы его найдем? То, что обнаружили Эрни, это просто слепая удача.
— Неправильно мы все делаем.
— Конечно, неправильно. Правильно, по-научному было бы определить, почему он такой. Пытались, помнишь? Черт, почти целый год возились! Каких только проверок не делали, измучились, а он всю дорогу еще и выпендривался. Все ему домой к Сузи, Джозефу и Бабуину!
— Может, они бросили работу на пороге открытия…
— Не думаю, — покачал головой Джо. — Я разговаривал с Розенмайером.
— Но страна так велика. Столько городов… Гетто… Столько всяких грязных дыр… Столько несчастий. Мы водим его всего по несколько миль в день. Мимо больниц, домов престарелых и…
— Но не забывай, что на каждый его шаг приходится, может быть, десяток излеченных. Еще столько же не подхватят болезнь, которой непременно бы заболели, если бы не он.
— Он-то как этого не понимает? Сколько ему объясняли! Он должен быть только рад такой возможности помочь людям.
— Я же говорю, он дурак. Эгоистичный дурак.
— Его точку зрения тоже можно понять, — сказал Чарли. — Выдернули человека из дома…
— У него никогда не было дома. Спал на скамейках или в ночлежках. Кое-как перебивался. Изредка воровал. Если повезет, получал бесплатную похлебку где-нибудь на кухне. А так шарил по мусорным бакам.
— Может, ему это нравилось.
— Может быть. Полная безответственность. Жил день за днем, как животное. Но сейчас у него ответственное дело — может быть, более важное и ответственное, чем когда-нибудь кому-нибудь выпадало. Ответственность надо принимать.
— В твоем мире, в моем, но не в его.
— С ума можно сойти! — сказал Джо. — Он порой просто выводит меня из себя. Сплошная липа. И все эти разговоры о доме тоже липа. Он там прожил всего четыре или пять лет.
— Может быть, нам стоило оставаться на одном месте и под каким-нибудь предлогом привозить к нему людей. Он бы сидел в кресле, так чтобы его не было видно, а люди проходили бы мимо. Или брать его на большие собрания и съезды. Может быть, это понравилось бы ему больше.
— Вся операция проводится в тайне, — сказал Джо. — Мы не можем позволить себе, чтобы нас заметили, потому что дело не выдержит огласки. Боже, ты представляешь, что будет, если об этом узнают? Эрни, конечно, болтает. Рассказал, наверно, всем, кто был в этом баре сегодня в полдень, но на него никто не обращает внимания. Адвокат решил, что он псих. Он может забраться на крышу и кричать на весь мир — ему все равно никто никогда не поверит. Но достаточно хотя бы одного намека из Вашингтона, и…
— Знаю, знаю, — проговорил Чарли.
— Мы делаем наше дело единственно возможным способом. Подвергаем людей воздействию здоровьем, как раньше они подвергались опасности заразиться. И делаем это там, где в этом наибольшая необходимость.
— Знаешь, Джо, у меня порой бывает странное чувство.
— Какое?
— Что мы делаем что-то неправильно. Иногда мне так
кажется.— Ты имеешь в виду, вслепую? Что-то делаем и толком не знаем, что? Без понимания?
— Да пожалуй. Не знаю. Все перепуталось. Надеюсь, мы действительно им помогаем.
— И себе в том числе. Судя по тому, сколько мы с этим парнем проводим времени, мы будем жить вечно.
— Наверно.
Некоторое время они сидели молча. Наконец Чарли спросил:
— Джо, ты не в курсе, когда этот этап закончится? Я здесь уже месяц. Раньше так подолгу не бывало. Меня дети не узнают, когда домой вернусь.
— Понимаю, — ответил Джо. — Семейным, вроде тебя, приходится нелегко. Мне-то все равно. И Элу, наверно, тоже. Про Джека не уверен. Я его не очень хорошо знаю. Он мало говорит о себе.
— Кажется, у него тоже где-то семья. Кроме этого, правда, я о нем тоже ничего не знаю. Слушай, Джо, а не выпить ли нам чуть-чуть? У меня в сумке есть бутылка. Могу сходить.
— Выпить? Неплохая идея.
Тут зазвонил телефон, и Чарли, направившийся было к двери, остановился и обернулся.
— Возможно, это меня, — сказал он. — Я недавно звонил домой, но Мирты не было, и я передал через младшего, Чарли, чтобы она перезвонила, как вернется. На всякий случай дал номера обеих комнат.
Джо взял трубку, послушал, затем покачал головой.
— Это не Мирта. Рози.
Чарли пошел к двери.
— Подожди-ка, Чарли, — остановил его Джо, продолжая прислушиваться к голосу в трубке.
— Рози, — произнес он наконец, — ты уверен? — Потом послушал еще и добавил: — Спасибо, Рози, огромное спасибо. Но, позвонив нам, ты здорово рисковал.
Джо повесил трубку и молча уставился в стену.
— Что случилось, Джо? Зачем Рози звонил?
— Он хотел предупредить нас. Произошла ошибка. Не знаю, как и почему. Ошибка и все тут.
— Что мы сделали неправильно?
— Не мы. Это в Вашингтоне.
— Ты имеешь в виду Эрни? Что-нибудь насчет гражданских прав?
— Нет, не в этом дело. Чарли, он не исцеляет людей. Он их убивает. Он разносчик инфекции.
— Но мы и так знали, что он разносчик. Другие люди передают болезни, а он…
— Эрни тоже разносчик заболевания. Они только что выяснили, какого.
— Но там, где он раньше жил, никто не болеет. И везде, где он появлялся, тоже. Его ведь поэтому и обнаружили. Знали, что чем-то это должно объясняться. И искали до тех пор…
— Заткнись, Чарли. Дай мне договорить. Там, где он раньше жил, люди мрут как мухи. Все это началось пару дней назад, и они продолжают умирать. Совершенно здоровые люди. У них абсолютно все в порядке, но они умирают. Вся округа.
— Господи! Не может быть, Джо. Наверно, это какая-то ошибка.
— Никаких ошибок. Те самые люди, которых он вылечил, сейчас умирают.
— Но почему?
— Рози считает, что это какой-то новый вирус. Он убивает все остальные бактерии и вирусы, от которых люди заболевают. А после никакой конкуренции, понимаешь? Он устраняет всех соперников, и после этого человек принадлежит ему полностью. Затем вирус начинает размножаться, и до поры до времени все идет хорошо, потому что он не вредит здоровью, но наступает момент…