Все реки петляют

Маму и младших сестёр отец обнял у трапа. Софочка тоже подошла, чтобы её приласкали. Матросы как раз закончили с тросами на корме. И флейт ушёл, развернув сначала пару парусов на бушприте, а потом поставив бизань. Тут в эстуарии нашей речушки тесновато, да и мели встречаются, вот отец и осторожничает.

* * *

К концу работ над цепью мы неплохо разогнались, начав работать в стиле автоматизированного производственного комплекса. Опять же оснастку довели до ума — темп у нас заметно возрос. Вот и принялись за создание второй цепи, потому что всё равно понадобится. Ну и учебный год начинается, так что кузница только после уроков. Зато матери за руку привели к нам сразу троих новых учеников — двоих шестилеток и большого парнишку лет двенадцати. Парнишка этот умел писать и даже считал хорошо. Он прошлый год ходил в учениках аптекаря в городе, а что не сложилось у них там — ума не приложу. И в придачу к нам присоединилась Консуэллка, которой "уже целых пять". Долго я сомневался, создавать ли для них отдельный класс, но потом прикинул, что и без того ребята учатся неодинаково, отчего требуют разной доли внимания. Словом, ссадил всех вместе. Что же касается работ после уроков, так младшие — на яблоки, а остальные делают цепь.

Кажущаяся простота оказалась именно кажущейся. Старший новичок, для ясности буду звать его Аптекарем, поправил меня на уроке. Учтиво, но как внутри нас гневно взвилась Софочка.

Пока мы с ней вели внутреннюю дискуссию, класс не дышал, а наглец просто извёлся от переживаний, глядя на то краснеющую, то бледнеющую старшую дочь хозяев земли, по которой он ходит.

Моя реципиентка утихла только когда я пообещал, что разберусь с придурком по-мужски. Призвал его за кафедру и повелел самому всё изложить. Он и изложил. Про сегодняшние здешние меры веса и объёма. Выяснилось, что кроме житейских, есть еще и аптекарские, и ювелирные. Это если про унции, драхмы и граны. А есть ещё и бушели для сыпучих продуктов, которые не следует путать с пинтами и галлонами "мокрыми", хотя связь между ними при должном старании можно проследить. Но тут не стоит забывать о ювелирах. И да хрен бы с тем злосчастным каратом, но там тоже есть унции. Короче, я исписал три листа и провёл кучу времени за попытками прикинуть всё это к массе воды, занимающей названные объёмы. А парня просто поблагодарил. Тем более, что следующий урок природоведения был посвящён закону Архимеда, где понятия объёма и веса сходились воедино… масса выпертой воды…

В этом случае мимо понятия "масса" я проскочил. Хотя впереди определение плотности, где уже вес и массу ученики должны различать. Хотя для действий в условно-постоянном гравитационном поле парни разницы не почувствуют. Я вообще могу назначить метр длиной девяносто восемь сантиметров и научно вывести его из ускорения свободного падения.

Зацепил меня парень. По хорошему зацепил.

Глава 12. Форма зуба шестерни

— Перегонный куб горит! — в кузницу вбежал запыхавшийся Гарри. Через секунду, побросав инструменты, вся толпа мчалась к усадьбе поместья, где в сарае проводилось разделение нефти на фракции.

Вообще-то сараев здесь несколько: Дровяной, каретный, для старой рухляди, конюшня, которая по-существу тоже сарай, но утеплённый. Перегонку и вулканизацию, связанные с применением огня, мы проводим в старинном кирпичном строении, возведённом в стиле главного дома — со сводчатыми потолками. Правда, пол здесь не деревянный, а сложенный из подогнанных друг к другу камней. Так что большой пожар маловероятен — я вообще насчёт мер безопасности действую на рефлекторном уровне, громко комментируя принимаемые меры — в мальчишеские головы подобные сведения надо вбивать раз за разом, не жалея сил и времени.

Погибший аппарат погребён под грудой песка, которым тушил его Аптекарь. Следствие выявляет, что олово, которым всё было спаяно из медного листа, расплавилось, после чего произошло возгорание, напугавшее ребят яркой вспышкой. Мы пытались из того, что осталось после извлечения бензина и керосина, выгнать соляр. Он не настолько летуч, как более лёгкие фракции, вот и перегрели сосуд.

Малыш Гарри сразу помчался за подмогой, а более рассудительный и выдержанный Аптекарь догадался обратить свой взор к ящику с песком и деревянной лопатке на стенке над ним — простейший пожарный щит, каких у нас несколько, оказался уместен и роль свою сыграл.

Аппарат в ремонт, ребят похвалить, объяснить самыми простыми словами произошедшее и продолжать работы по плану. Ничего страшного не случилось — все молодцы.

Что у нас сегодня в плане? Молот, подвешенный через блок к потолочной балке. Ворот у стены, на который наматывается верёвочный трос, поднимающий груз, запорное устройство из кольца и чеки, чтобы отпускать ударный снаряд. Одним словом — приспособление, заменяющее мистера Смита с кувалдой в руках. Даже превосходящее мистера Смита, поскольку бьёт сразу по двум пробойникам — один удар, и в заготовке звена цепи образуются две продолговатых проушины-пробоины. Хотя, конечно, бьёт он не только по заготовке, а еще и по ушам — звуком… Неприятно, но терпимо. В дальнейшем надо бы что-то с этим сделать.

Мы продолжаем оснащать процесс изготовления якорной цепи. Нам их ещё три штуки делать для всё того же папиного флейта. А это очень много работы, которую хочется облегчить и ускорить. Теперь взрослому сильному мужчине остаётся только пропихивание очередного звена в отверстие предыдущего и сгибание, после чего подмастерья молотками "добивают" новое звено, прижимая "уши" друг к другу.

Операции проходят за один нагрев заготовки и идут подряд — мы за четыре часа укороченного "детского" рабочего дня собираем по десять футов цепи. Наловчились. Да и получается не слишком утомительно. В этом процессе даже маленькие участвуют на отдельных операциях. И задействуются не все поголовно, как было у нас летом с первым отрезком.

В "чистом" углу начато создание макета шестерни. На будущее я планирую выполнять их из бронзы, которая имеет наиболее прогнозируемые свойства и обладает достаточной прочностью. А пока на столе изображена окружность, на которой строятся зубцы — плоские вершины и провалы уже намечены, а мы вырисовываем эвольвенты, катая диск по поверхности окружности. Это поверхности, соприкасающиеся при взаимодействии шестерёнок — очень ответственное место.

Чертёж шестерни у нас большой, но мы его уменьшим вчетверо при помощи пантографа — как раз на уроках прошли параллелограммы. Так что двигаем науку сразу в жизнь. Вместо бумаги лист олова, вместо карандаша — штихель, вместо ластика — паяльник. Зато щуп копира пойдёт по желобку. А на другом конце иголка прорежет пластину воска. Лишнее мы осторожно удалим и зальём оставшееся жидкой глиной, которая потом будет очень долго высыхать там, где её никто не потревожит.

Рецептуру нам предложил всё тот же горшечник, что живёт выше по реке в старинной деревеньке с серьёзным названием Клейдон. То есть, конечно, предложил, когда я поинтересовался. Этот дядька нам без конца печёт точильные круги с тремя размерами зернистости абразива и пятью вариантами толчёного камня. Самый деручий из них тот "песок", что мы возим из Лондона — его там из белой глины вымывают и выбрасывают… в мешки, которые мы покупаем. Предполагаю, что это корунд, но в точности не уверен. Второй — кремень. А еще два мне неведомы, но на карандаш взяты. Пятый — самый мягкий — горшечная керамика, где пилящим компонентом работает песок.

Такая вот небольшая отрасль керамической индустрии, потому что инструменты стачиваются. А, чтобы её не утерять, я с гончаром сговорился — на будущий год примем его сына в нашу школу вместе с семейными рецептами и тайнами мастерства. На казарменное положение примем, а то каждый день в такую даль из дома и домой он слишком натопается.

Так про шестерню. Когда глина затвердела, мы её нагрели, вытопив воск — дорогой он, зараза. Обидно жечь. А потом осторожно, боясь дышать, на руках отвезли опять тому же гончару. Всё-таки обжиг с его режимами и печи с их особенностями слишком специфическая область, чтобы ещё и в неё погружаться.

Обожженная форма обещала стать постоянной — кокилем. Но не стала. Отлитая шестерня наши ожидания оправдала только отчасти, зато центральный штырь формы хрупнул — его при остывании сдавила сжавшаяся бронза. У неё коэффициент температурного расширения оказался больше. Это благоприятно сказалось на наружной поверхности — изделие "отошло" от стенок, но формирователь осевого отверстия погиб.

Консилиум пришёл к выводу, что этот короткий цилиндр следует вставлять в кокиль отдельно — пусть гибнет. При следующей отливке новый вставим. И мы впервые сверлили своей точилкой отверстие с нуля, от поверхности. Грубо говоря, протёрли дырку в днище формы. А новую ось выточили из обычного кирпича.