Всё самое плохое о моей сестре

Танцую я, может, и не очень хорошо, зато я мастер поесть. Я сидела рядом с Белоснежкой, подавала ей сэндвичи и учила ее пить лимонад через соломинку. Еще показала ей, как делать пузырьки, но при этом так старалась, что пузырьки выплеснулись из моего стакана и немножко накапали мне на платье. Я стала быстро стирать капли бумажной салфеткой и… увидела, что случайно уронила на платье мороженое, когда показывала Белоснежке, как надо нарезать его на маленькие кирпичики, чтобы сделать миниатюрное иглу [3] . Мороженое я тоже оттерла. В моем чудовищном платье было ужас сколько материала, и я решила, что два крошечных пятнышка вообще будут незаметны и можно не беспокоиться о том, что скажет мама. Так что я почти начала веселиться.

3

И г л у – зимнее жилище эскимосов, строится из снега и льда.

Мы спели Элайше «С днем рожденья», а миссис Иванс и мисс Сьюзанн нами дирижировали. Потом Элайша задувала свечи, а ее мама тем временем осыпала ее блестящим конфетти. Она сказала, что это волшебная пыльца, которая исполнит все мечты Элайши.

Я понимала, что это полнейшая чепуха, но все равно придвинулась к Элайше, так что немножко волшебной пыльцы попало и на меня. Я закрыла глаза и пожелала создать настоящий комикс про Могучую Марту. Чтобы потом он превратился во много серий на ТВ и в большой фильм и стал бестселлером в компьютерных играх, и тогда я заработаю много-много денег и папе больше не надо будет работать агентом по путешествиям. Он сможет просто поехать во все эти путешествия сам и взять с собой меня. И, возможно, маму, если она пообещает не придираться и не шить мне дурацкие платья. Вот насчет Мелиссы я не уверена. Я вспомнила, как она фыркала от смеха. Наверное, ей придется остаться дома, совсем одной.

Когда все получили по куску именинного торта, мы вернулись назад в главный зал и уселись на полу, а клоун по имени Чам-Чам стал нас развлекать. Белоснежка прижалась ко мне и прошептала, что ей не нравятся клоуны, особенно такие, как этот Чам-Чам, – с белым лицом и красным носом. Я обняла ее и сказала, что Чам-Чам кажется вполне симпатичным и дружелюбным клоуном и нисколько он не страшный.

Вдруг Чам-Чам поймал мой взгляд. Он осмотрел мое искусно сделанное ужасное платье и сказал:

– Ах, наверное, именинница – это ты! А не хочешь выйти на сцену и помочь мне с моими волшебными фокусами?

Так уж получилось, что в этот момент настоящая именинница была в туалете. Это был слишком хороший шанс, и его нельзя было упустить. Мне всегда очень хотелось делать волшебные фокусы.

И я вскочила на сцену.

– Я с удовольствием буду вашим ассистентом, мистер Чам-Чам, – сказала я.

Сначала мы делали несколько скучных фокусов. Я должна была держать выбранные карты и тянуть ниточки от носовых платков из его кармана. Потом он взял в руки высокую шляпу, и у меня заколотилось сердце. Он что, собирается вытащить из этой шляпы кролика? А если так, то даст ли он мне его подержать?

У нас дома не было никаких домашних животных. Маме совсем не нравилась идея завести кого-нибудь, она говорила, что от них только беспорядок. А может, против одного малюсенького кролика, который в основном живет в шляпе, она не будет возражать? Можно было бы назвать моего кролика Волшебником, и мы вместе могли бы показывать фокусы.

– Проснись, проснись! – сказал Чам-Чам. – Ну, маленькая именинница, я же сказал – постучи по верху шляпы волшебной палочкой!

– Она не именинница! Это я именинница! – взвизгнула Элайша, вбежавшая в зал.

И миссис Иванс стащила меня со сцены. Пришлось только смотреть, как Элайша вытаскивает из шляпы замечательного крольчонка с висячими ушками. Чам-Чам тут же сделал пас и быстро убрал кролика, так что Элайша его даже совсем и не держала. Но зато потом она участвовала в самом лучшем фокусе. Она легла в большой ящик (это был настоящий подвиг, поскольку ее в этом платье, да еще с тремя слоями нижних юбок из марли, было слишком много, чтобы в него втиснуться), и ее распилили пополам! Как бы я хотела, чтобы меня распилили пополам! Это было бы так здорово! Одна половина могла бы оставаться дома с папой, рисовать Могучую Марту и смотреть DVD, а другая могла бы пойти в школу и бегать и играть в футбол. Элайша была смертельно напугана, казалось, она вот-вот заплачет. Миссис Иванс тоже не выглядела счастливой. Наверное, она боялась, что драгоценное платье тоже будет распилено.

Хотя пила Чам-Чама казалась довольно острой, я не думаю, что он пилил по правде, потому что Элайша вернулась обратно на сцену абсолютно невредимая, ее платье нигде не было даже разрезано, и вообще не было видно никаких следов крови. Чам-Чам закончил свое представление игрой на этой самой пиле, как если бы она была музыкальным инструментом, а мы все ему подпевали.

Стали приходить некоторые родители, и поэтому я подумала, что наконец пришло время ехать домой, – но мисс Сьюзанн захлопала в ладоши и объявила:

– Дети, сейчас будет именинный балет.

У меня снова заколотилось сердце – а вдруг и мне нужно будет танцевать в балете, – но, слава богу, оказалось, что надо было просто сидеть в публике.

Все ученики школы танцев побежали за кулисы, чтобы переодеться к их великому выступлению. Участвовали все девочки и прилизанный мальчик-кузен. Даже маленькая Белоснежка появилась на сцене – она становилась на носочки и немножко прыгала.

Конечно, звездой именинного балета была Элайша. Она вертелась и кружилась по всей сцене, как очень большой вращающийся купол, а мистер Иванс записывал ее представление на видео. Кэйти и Ингрид станцевали короткий дуэт. Я надеялась, что они будут выглядеть ужасно глупо, чтобы можно было громко-громко рассмеяться, но они танцевали современный танец, извиваясь, как девушки в поп-группе – такие танцы Мелисса изображала перед зеркалом, – но я разозлилась, потому что Кэйти и Ингрид делали это лучше.

Однако лучшим танцором был мальчик-кузен. Он переоделся – вместо брюк надел обтягивающие колготки, на плечах у него был очень короткий плащ, – он высоко прыгал, крутил ногами во все стороны, потом присел, как лягушка, и подпрыгнул, и даже прошелся колесом. Если это балет, то, может, мне такое и нравится.

Тут появилась мама. Я поняла, что у нее какой-то серьезный разговор с мисс Сьюзанн. Я сильно хлопала кузену и немного похлопала Элайше, из вежливости, а потом побежала к маме.

– Мам, ты что, хочешь записать меня на балетные уроки? – нетерпеливо спросила я.

Мама изумилась, а мисс Сьюзанн рассмеялась:

– Мартина, танцы, по-видимому, не совсем твое дело. Ты не слишком-то радовалась, когда танцевала польку.

– Нет, я имела в виду вот эти дурацкие танцы – попрыгушки-поскакушки. Я хочу прыгать и крутиться колесом, как он, – сказала я и показала на кузена Элайши.

Мисс Сьюзанн потрепала меня по волосам.

– Нет, дорогая, девочки так не танцуют! – сказала она и снова засмеялась.

– Это нечестно! Спорим, я могла бы делать это так же хорошо, как и он, – проворчала я, а мисс Сьюзанн и мама снова стали рассуждать о феях цветов – о феях роз, и маков, и колокольчиков, и душистого горошка. Они разговаривали еще целых сто лет, пока мы не остались чуть ли не последними в зале.

Когда мама наконец-то привезла меня домой, я получила еще один ужасный удар. Папа и Мелисса, усевшись рядышком на диване, окунали чипсы в томатный соус и смотрели «Историю Игрушек – 3». Это мое любимое занятие и мой любимый фильм. Я всегда смотрю его с папой, и мы обсуждаем лучшие места, и крепко держимся за руки, когда игрушки чуть не выбрасывают в мусор. Вот это и есть самое плохое в моей сестре. Она такая подлая – стоит мне повернуться спиной, как она в ту же минуту пристраивается к папе.