Все сошли с ума

— А приятель Рыбаковой?

— Бодров. Его на месте не оказалось, Толкушкин взял его адрес.

— А вам не кажется, что если бы Беспалова кому-то захотела довериться, то этим человеком, судя по всему, должна была бы быть Рыбакова?

— Хочешь сказать, что…

Лежащий на столе в окружении бананов, апельсинов и цветных упаковок сотовый отчаянно запиликал.

— Вершинина слушает, — Валандра поднесла трубку к уху.

— Это Мещеряков, — в голосе Михаил Анатольевича сквозило беспокойство, — срочно приезжай.

— Что случилось? — Вершинина почувствовала, как у нее холодеют пальцы рук.

— Дело — дрянь, но это не телефонный разговор. Я тебя жду, — глухо прорычал шеф.

— Миша, ты можешь хоть в двух словах объяснить?

— Звонил Трофимов. Слышала про такого? Хочет встретиться с тобой, в общем — запахло жареным…

— Ясно. Через пятнадцать минут буду.

Вершнинина нажала на кнопку «отбой» и обратила к Алискеру взволнованное лицо.

— Что случилось? — встревожился Мамедов.

— Троша хочет меня видеть.

— И что вы думаете об этом? — в черных глазах Алискера появился лихорадочный блеск.

— Думаю, что все это неспроста… Сдается мне, что ты здесь оказался как раз благодаря ему.

— Вы считаете, что это он охотится за пленкой?

— Похоже на то…

— Мне кажется, что вам не стоит встречаться с ним наедине! — забыв о боли, Мамедов привстал.

— Работа у меня такая, — улыбнулась Валандра, поднимаясь со стула.

— Я серьезно…

— Отставить! Твое дело сейчас — выздоравливать. Завтра ребята тебя навестят. Ну, до скорого!

Вершинина взяла портфель и направилась к выходу. На душе скребли кошки. Не то, что она боялась встречи с Трошей, просто все это было как-то неожиданно.

Глава седьмая

Мещеряков ждал ее в своем кабинете, меряя нервными шагами одну и ту же диагональ от правого окна до высокого офисного шкафа.

— Садись, — тоном не терпящим возражением произнес он, как только Вершинина появилась на пороге.

— Теперь-то ты можешь рассказать поподробнее… — Валандру начинало раздражать это маятниковое хождение туда-сюда, служившее симптомом охватившего шефа беспокойства.

— Да что тут рассказывать! — в сердцах махнул он рукой, — так я и знал…

Мещеряков наконец остановился и теперь стоял у сейфа, лихорадочно скобля рукой свой тройной подбородок. Его дряблые щеки при этом желеобразно подрагивали.

— Ну и вляпались! А день так хорошо начинался! Выпили с тобой по рюмашке, погутарили…

Похоже, невозмутимое молчание Валандры действовало Анатоличу на нервы не меньше, чем ей — его суетливые движения и дурацкие восклицания, потому что, бросив на нее свирепый взгляд, он заорал:

— Да что ты как в рот воды набрала?!

— А что мне делать, если ты заладил одно и то же:«дело пахнет керосином, вляпались?!» Я что-то, Миша, не замечала за тобой такой импульсивности…

Вершинина не удержалась от усмешки.

— Смеешься?! — окончательно взбесился Мещеряков.

— Миша, ты не в органах, говори потише, на меня твой ор не действует.

— Я как чувствовал, что не сулит нам это дело ничего хорошего — одни неприятности! — Михаил Анатольевич опять начал ходить туда-сюда. — Черт бы побрал этого Дыкина!

— Ты невзлюбил мэра только за то, чо он прямо ко мне обратился?

— Да пошел он на…

Мещеряков с размаха плюхнулся в кресло, достал из лежащей на столе пачки «Мальбро» сигарету, из кармана мятого пиджака — зажигалку и закурил. Вершинина безмолвно наблюдала за ним.

— Ты сказал, что Троша хочет со мной встретиться. Где и когда?

— Он еще звонить будет. Ни о чем конкретно я с ним не договаривался. Ты что же это, на самом деле собираешься с ним базарить? — как бы спохватился Мещеряков.

— Ну он же со мной хочет пообщаться… — скромно заметила Валандра.

— Что-то все лично с тобой теперь хотят иметь дело! — с обидой в голосе воскликнул он, — и чиновники, и мафиози…

— Так ты только из-за этого так волнуешься? — саркастически усмехнулась Валентина. — Это что же, в тебе, Миша, твое уязвленное самолюбие говорит? А я решила, что ты за меня беспокоишься…

— За тебя-я-я! — ухмыльнулся он. — В первую очередь я об общих наших интересах пекусь, о фирме, поняла?

— Поняла, — удрученно сказала Валандра и тоже закурила.

— Ты не представляешь, с какими тузами Троша дружит!

— Он не сказал тебе, что ему от нас нужно? Ох, прости, от меня? — ехидно добавила Валандра.

— От меня-я-я! — передразнил ее Михаил Анатольевич, — Если что — нам всем не сдобровать!

— Троша угрожал?

— Пока нет, но я-то знаю, что из всего этого может получиться…

— Неужели он такой всесильный?

— Наивная! Да ты знаешь, какие связи у него в обладминистрации?! Прикроют нашу лавочку — никто и глазом моргнуть не успеет, — Мещеряков выпустил дым в потолок и с какой-то враждебностью уставился на Вершинину. — Ах да, я и забыл, у тебя же тоже в обладминистрации все схвачено!

— Сколько злой иронии! Живи ты, Миша, в древнем Риме, Ювеналу бы нечего было делать, он бы захлебнулся в твоей ядовитой слюне! — Вершинина демонстративно поднялась с кресла и направилась к двери.

— Стой, черт возьми! Я тебя не отпускал! — взревел Мещеряков.

— Слушай, Миша, я, конечно, понимаю, как ты своим «Кайзером» дорожишь, но и я не лыком шита, и у меня тоже гордость имеется…

— Ну, это уж я знаю! — перебил Валандру Михаил Анатольевич.

— С Трошей я сама разберусь. Как только завершу это дело, подам заявление, — спокойным голосом сказала Вершинина, хотя ее бледное лицо и слегка подрагивающие руки выдавали внутреннее напряжение.