Все сошли с ума

Валентина Андреевна с удовлетворением отметила про себя гримасу недовольства, появившуюся на лице мэра при слове «сборище», которое она употребила намеренно.

— Что вы хотите этим сказать? — Юрий Григорьевич сделал вид, что пропустил это слово мимо ушей.

«Вот и настало время для дипломатии», — иронично прокомментировала Валандра про себя его реакцию.

— Только то, что человек, сфотографировавший вас, выполнял работу для одного из гостей, а скорее всего для хозяина. Тот специально провел его на эту тусовку.

— Что?!

— А вам самому разве не приходило это в голову?

— Насколько мне известно, там не было нуждающихся…

— Юрий Григорьевич, шантажировать можно не только из-за денег. Вы занимаете высокий пост. Очевидно, у кого-то возникло желание путем шантажа чего-то от вас добиться. Может быть, припугнуть…

— Но как тогда негативы попали к девушке? — Юрий Григорьевич вопросительно воззрился на Вершинину.

— Скорее всего она их просто-напросто украла. И если укравшая и попытавшаяся шантажировать вас девушка и ваша знакомая, которую, как вы сказали, зарезали, — одно и то же лицо, то вероятней всего, что она пострадала именно из-за этой пленки.

— Наверное, вы правы. — Черные глазки мэра опять беспокойно забегали.

— Итак, вы хотите, чтобы я нашла для вас эти негативы?

— Именно.

— Кто там запечатлен вместе с вами?

— Шаров.

— И все?

— Этого достаточно, чтобы я потерял свое место.

— Кто такой этот Шаров?

— Официально он председатель совета директоров компании «Север-Юг».

— А неофициально?

— Я сам не знал этого до определенного момента.

— Не тяните резину, Юрий Григорьевич.

— В общем, он один из шести главных криминальных авторитетов в нашей губернии, наряду с Трофимовым, Шуруповым и так далее.

— И вы хотите сказать, что не знали этого? — недоверчиво посмотрела на него Вершинина.

— Ей Богу, то есть, честное слово, — скороговоркой выпалил мэр, — впрочем, какая теперь разница! — он уныло опустил голову.

— Действительно, — согласилась с ним Вершинина, — теперь это не имеет значения.

* * *

— Так где он познакомился с этой Марией Беспаловой? — Алискер отхлебнул чай.

— Вообще-то она работает в модельном агентстве «Олл старз». — Вершинина сидела в кабинете за столом и курила, — Дыкин приметил ее на какой-то презентации, шепнул несколько слов своим помощникам, и ночью она уже была в его постели.

— Все так просто?

— Я тебе говорю только то, что он сам мне сообщил. Наша задача отделить зерна от плевел.

— Нас просят о помощи, — возмутился Алискер, — и мы же еще должны думать, что из сказанного ими правда, а что нет.

— Это не так уж сложно, Алискер, тем более, если учитывать то, сколько он обещал нам заплатить.

— Сколько же, если не секрет?

— Двадцать тысяч, плюс расходы.

— Неплохо, — Мамедов допил чай и поставил чашку на стол.

— Это только пятая часть того, что он собирался выложить за эти негативы.

Алискер поднялся и начал прохаживаться по кабинету.

— Вы говорите — Беспалову зарезали?

— Да. Выясни, где это случилось. Вообще, разузнай о ней поподробнее. Работа, сослуживцы, друзья, родственники.

— Не могли ее убить те, у кого она украла негативы?

— Если это так, то наша задача сильно осложнится. Тебе все понятно? — Вершинина оторвала взгляд от бумаг, лежащих на столе и посмотрела на Алискера.

— Понятно, — Мамедов кивнул.

— Тогда действуй. Вечером доложишь.

* * *

Агентство «Олл старз» арендовало несколько комнат в городском Доме офицеров.

— Молодой человек, вы к кому? — окликнула Мамедова седая бабулька, голова которой едва выглядывала из-за перегородки, отделявшей вахтерскую от холла.

Десятое мая было нерабочим днем, и вероятность того, что он кого-то застанет на месте, была ничтожно мала, но Алискер решил все-таки зайти в агентство на свой страх и риск.

— Мне нужно в «Олл старз», — он улыбнулся и подошел к перегородке, — там есть кто-нибудь?

— Сегодня выходной, — уклончиво ответила старушка и покосилась на щит, где под стеклом висели ключи от кабинетов.

— Я по личному вопросу, — Мамедов облокотился на стойку и выжидательно посмотрел на вахтершу.

— Если тебе к Женьке, можешь пройти, — смягчилась она, — он, похоже, там, неугомонный.

— Спасибо, — Алискер направился к лестнице, — какой этаж?

— Третий, комната триста шесть, там у него студия, — уважительно произнесла старушка.

В Доме офицеров было еще холодней, чем на улице. Шаги Алискера гулко отдавались эхом в пустых коридорах. Взбежав по широкой лестнице на третий этаж, Мамедов не без труда нашел большую, метра три в высоту, филенчатую дверь с номером триста шесть и, постучав, толкнул ее.

В высоком просторном помещении царил творческий беспорядок. Кругом стояли лампы на подставках и софиты, валялись отрезы однотонной и цветной ткани, огромные открытые зонты висели на ширмах и лежали на паркетном полу. Дополняли картину кубы самых разнообразных размеров: от маленьких, величиной десять на десять сантиметров, до огромных, со стороной почти полтора метра.

— Есть здесь кто? — негромко спросил Мамедов, делая несколько шагов по студии.

Никто не отозвался.

«Вышел, что ли, куда?», — подумал Мамедов и увидел, что большая ширма, отгораживающая угол комнаты, как-то странно подрагивает. Мягко ступая, он подошел к ширме и заглянул за нее. Сразу стало ясно, почему она дрожит. Прижав колени к подбородку на куче цветных тряпок лежал молодой парень в светлых, почти белых джинсах и черной рубашке на выпуск. Его темные волосы длинными прядями спадали на лицо. Парня колотило, как в лихорадке, и дрожь его передавалась на ширму, к которой он прислонился.