Всё созданное Землёй

– Что вы от меня хотите?
– позвал я человека.

Темный силуэт отделился от опоры.

– Вы, наконец, пришли в себя?
– спросил он.

– Меркатор?
– узнал я.
– Нам лучше поговорить.

– Я на это и рассчитывал.

Итак, мы встретились на берегу океана. Мы сели, приглядываясь друг к другу. Его лицо выглядело призрачным, морщинистым, и я чувствовал, что мое лицо было точно таким же.

– Долго вы следили за мной?

– Не очень. Хотя и держал вас под контролем несколько часов. С того самого момента, как вы скрылись и удрали из отеля.

– Я не совсем удачно скрылся.

– Конечно. После того, как вы с безрассудной храбростью сиганули из окна и приземлились на боковой улице, вы пошли открыто, вглядываясь в лица прохожих и разговаривая с самим собой. Мы с Исратом могли бы схватить вас снова, если бы не возникли другие трудности.

– Что за трудности?

– За нами следили. В этом городе все против всех. Такие иностранцы, как я, вызывают подозрение. Особенно, если они еще имеют таких знакомых, как вы. Знаете, чей антиграв вы украли? Он принадлежал премьер-министру Алжира генералу Рамаянеру Курдану. Старый Курдан превращается в опасного врага. История Алжира за последние столетия...

– К черту историю, Меркатор! Конечно, они против вас, если вы замышляете убийство Президента Африки. Видит небо, я не связан с политикой, но я против убийства. Разве эль Махассет не всемирно известен? Разве он не является одним из самых выдающихся политиков?

– Да, да, Ноланд, я согласен с вами, но есть один момент...

Внезапно он умолк и, схватившись за грудь, согнулся пополам. Когда снова выпрямился, лицо его было жестким, а голос слабым.

– Как видите, вы не единственный больной на этом берегу. Вы понимаете, что идеал здоровья уходит из мира? Ведь быть больным сегодня считается патриотичным.

– Послушайте, Меркатор. Мне не нужна ваша лекция. Я, конечно, сочувствую вашему состоянию, но ни в какие ваши дела впутываться не желаю.

– Вы уже впутались, Ноул. И знаете это.

Его вновь скрутила боль, но он взял себя в руки и произнес:

– Я так долго за вами шел, потому что хочу попросить вас кое о чем.

– А где же ваш любимчик головорез Исрат?

– Он освободился от вашего доктора и пришел ко мне. Но мы потерялись в толпе на улице! Мне остается только надеяться, что он еще жив. Так или иначе, но он не мой головорез. Просто мы с ним одной веры. Мы оба Воздерживающиеся, и мы не причинили вам вреда.

– Ха! А как насчет тех гнусных лет, которые я провел на вашей ферме?

– Да забудьте вы об этом! Кроме того, я лишь номинально управлял фермой. В последнее время фермеры все больше и больше отдалялись от своей земли. Это было неизбежно, и причиной тому - так называемая эффективность. Выходя в отставку в этом году, я был всего лишь делопроизводителем, у которого на руках огромное количество отчетов. Я был рабом своей работы. Таким же рабом, как и вы.

– Прежде чем так говорить, попробовали бы сами поработать на ферме.

– Я не пытаюсь снять с себя вину, Ноланд, но и не могу нести ответственность за карательную систему. Мне нечего сказать о тех, кто обрабатывал землю. И я не защищаю систему, которую считаю отвратительной.

Он судорожно сунул руки в песок - его снова мучили боли.

– Ноул, ради Бога! Мне нужна ваша помощь, я умоляю вас помочь мне!

– Извините, но я не желаю. Давайте помогу вам добраться до вашего доктора.

– Это подождет. Ноул, я должен поверить вам. Вы мой соотечественник, а я не могу доверить важную информацию африканцу.

– Вы сумасшедший, Меркатор. Я отведу вас в отель.

Я попытался его поднять, но он сопротивлялся.

– Послушайте, Меркатор, - сказал я.
– Я мог бы передать вас полиции, но не хочу впутываться. Идея застрелить эль Махассета - чистое безумие.

– Об этом я и хотел поговорить с вами, Ноул. Вы достаточно упрямый человек и не очень-то щепетильны. Я хочу, чтобы вы застрелили эль Махассета. Поверьте, я оценю это.

Эта новость повергла меня в изумление. Я отпустил Меркатора. Он ползал на коленях, кашляя и сжимая свою грудь.

– Махассет должен умереть, - хрипел он.
– Без него африканские государства распадутся и начнут воевать. Их союзники в Америке и в Европе тоже втянутся в бойню. В результате начнется последняя ядерная война. Современная структура общества будет разрушена...
– Он запнулся.
– Ноланд, я болен. В моих легких раковая опухоль. Я не могу полагаться на себя. Вы должны сделать это.

Я упал на колени рядом с ним, потрясая кулаками.

– Вы сумасшедший, Меркатор! Неужели вы полагали, что я помогу вам швырнуть мир в войну? Я должен был догадаться обо всем с самого начала, когда прочитал письма Джастин. Кто еще видел эти письма?

– Ноланд, умоляю! Выслушайте мои аргументы...

– Я уже достаточно наслушался. Мне жаль вас, Меркатор. Я не буду стрелять в Президента. И вы не будете. Никто. Возможно, вы всего лишь безумный идеалист, но есть такие идеалисты, которые приносят миру неприятности на несколько тысячелетий.

Его лицо перекосилось.

– Избавьте меня от этих проповедей, глупый плебей!

Я поднялся.

– Я пришлю вам доктора, Меркатор. А потом сообщу обо всем в полицию.

Я пошел наверх. Он звал меня до тех пор, пока я не смешался с толпой на набережной.

Проходя через площадь, я увидел, что часы на самой высокой башне показывают за полночь. Наступил день прибытия Президента.

Я шел, ощущая странную легкость во всем теле, которую связывал с голодом. Но больше всего я хотел пить.

Я пытался оценить все, что узнал от Меркатора. Зачем этот сумасшедший хочет разрушить мир? Вспомнив о его денежных вложениях в антигравитационные исследования, я, кажется, получил ответ. Меркатору необходимо спровоцировать войну, чтобы стать богаче и сильнее. Мир, угнетенный голодом, все внимание уделял технологическим разработкам для сельского хозяйства и смежных областей. Антигравитационная промышленность развивалась только в коммерческом направлении. Но война могла стремительно подстегнуть это развитие. Меркатор, поскольку был болен, не мог себе позволить долгого ожидания плодов своей предусмотрительности.

Я осознал ситуацию и ужаснулся.

Но я сдержал свое слово и пошел сначала в отель за врачом. Мне предстояло многое сделать.

Войдя в номер Меркатора, я понял, что здесь был произведен обыск. Содержимое шкафов и ящиков было вывернуто на пол. За спинкой кресла лежал Исрат. В его спине торчал кинжал с великолепно отделанной серебряной рукояткой. Было видно, что кто-то нанес Исрату пять или шесть ударов, и я изумился такой злобе.

Его тело было еще теплым - убийство совершили недавно.