Все связано

И что еще важнее — я знаю, для кого он ее играет.

Случайностей не бывает. Язык тела и оговорки по Фрейду имеют свое значение. Мы подсознательно показываем, что на самом деле чувствуем. Чего на самом деле хотим. И где-то, глубоко в хиленьком мозгу Уоррена и в его сердце, думаю, он до сих пор хочет Кейт.

Посмотрите на ее лицо сейчас. Тот же самый взгляд, какой у нее всегда бывает, когда она смотрит на то, как он поет. Ее голова слегка наклонена, на губах легкая улыбка, а в глазах смешение гордости и изумления. Обожание. И, возможно, воспоминания о былой любви. Хоть я и знаю, что больше она не испытывает к нему этих чувств, даже если я знаю, что выбрала она меня — что меня она любит больше — меня это раздражает. Очень.

Потому что единственный человек, на которого я когда-нибудь так смотрел — был ей.

Когда он играет последние ноты, я стараюсь проглотить это чувство неприязни. Мэтью, Стивен, Эрин, Ди-Ди и Кейт хлопают. Александра вытирает слезы на глазах.

Джек говорит:

— Черт, а ты хорош. Эта музыкальная хрень заставляет благочестивых кисок бегать за тобой. Сегодня вечером, Билли, ты мой напарник на свиданиях.

Уоррен скромно кивает головой.

— Конечно, приятель.

Потом я поднимаюсь.

— Теперь, когда я получил свою дозу эстрогенов на день, как насчет того, чтобы отправиться к бассейну и посмотреть, что там за барбекю? Не знаю как вы, парни, но я более чем готов к первой из многих наших вылазок.

Все соглашаются.

Я держу Кейт ближе к себе, когда мы все направляемся в наши комнаты, чтобы по-быстрому переодеться. И приготовиться, чтобы разойтись по своим делам.

Глава 7

Барбекю, которое проходит у бассейна, предназначенного только для взрослых, идет полным ходом. Здесь повсюду музыка, солнечный свет и бикини — и кое-что, чего я не хотел бы видеть. Помните, дамы, раздельный купальник — это привилегия, а не обязанность.

Мы снимаем кабинку рядом с баром и усаживаемся там по кругу за столиком с зонтиком. Нам приносят наше пиво и мы тусим там в ожидании нашей очереди игры в волейбол. Для мужчин командные виды спорта обладают силой пробудить воинственный мы-против-них тип мышления. Это как провести ночь в лисьей норе — сближает мгновенно. Даже если вы друг другу не нравитесь — черт, даже если вы друг друга не выносите — вы сплачиваетесь, чтобы принять эстафету там, где нужно. Потому что вы в одном отряде, и тот, кто не с вами — против вас. Они — враги.

Почему я вам это говорю? Скоро вы поймете.

А пока, я делаю глоток своего пива и фокусирую взгляд на своем зяте с поникшим лицом. Перехожу сразу к делу:

— Что происходит у вас с моей сестрой?

Вопрос его не удивил. Но разговаривать ему неохота.

— Я не хочу об этом говорить.

— Ты не хочешь об этом говорить? Что? У тебя по пути сюда выросла вагина? Чувствую, дальше ты мне скажешь, что ты в порядке? Не будь сучкой, Стивен — говори. Что случилось?

Он проводит рукой вниз по лицу и с минуту пристально смотрит на бассейн. Размышляя. Потом он поворачивается к нам и наклоняется вперед, уперев локти в стол.

— Ладно. Это началось примерно две недели назад. Пару дней Александра была в скверном настроении. Но я не переживал — с ней такое бывает. А потом я кое-что нашел в мусорном ведре в ванной… тест на беременность.

Как на футбольной игре за столом нарастает волна сочувствующего рева.

— Она больше никогда не выпустит тебя из дома.

— Тебе надо пространство от детей, Стивен. Если слишком близко держаться вместе, кто-то рано или поздно останется незамеченным.

— Теперь это будет трое против двух — тебе хана.

Стивен поднимает руку вверх.

— Он был отрицательным. Александра не беременна. — Он делает большой глоток своего пива. — Но когда я ее о нем спросил, она взбесилась. Орала на меня, что я не понимаю ее — что мне не следует волноваться о детях, потому что я могу их иметь хоть в семьдесят. И какие мужчины в принципе придурки. И вот с тех пор, она просто невыносима. Такое ощущение, что она просто ищет повод, чтобы наорать на меня.

Мэтью советует:

— Может, ей нужна передышка. Знаешь — погулять ночь, чтобы она могла почувствовать себя больше женщиной, нежели матерью?

Стивен качает головой.

— Уже думал об этом. Я организовал ночь в Хэмптоне, попросил отца присмотреть за детьми и все такое. Она отшила меня — не захотела ничего. Потом изводила меня тем, что я построил планы, не посоветовавшись с ней.

Джек фыркает.

— Не могу сказать, что меня это удивляет. Без обид, дружище, но Александра всегда была ледышкой.

Я не возражаю против его комментария, потому что вижу, почему он так думает.

Голос Стивена становится мягким и печальным. Тоскливым.

— Но она не такая. Это просто ее внешняя оболочка. Настоящая Александра — мягкая… и веселая… и она пойдет на край света ради людей, которых любит. Вплоть до этих пару недель назад, я входил в число этих людей. Но потом… нет. И я не знаю, почему.

Я прикасаюсь к своей переносице и вздыхаю.

— Тебе надо это уладить, Стивен. Ты не можешь так со мной поступать — не сейчас.

Стивен реагирует не очень.

— Тобой? А ты здесь причем, Дрю?

Я обвиняюще показываю на него пальцем.

— Ты и Александра — мой золотой стандарт. Вы единственная причина, почему я еще не обделался от мысли, что женюсь на следующей неделе на Кейт. Потому что вы для меня доказательство, что брак может и правда сработать.

Стивен хмурит брови.

— Твои родители женаты уже сорок лет.

Я машу рукой.

— Это не считается. Они стары — никому уже больше не будут нужны.

— А как насчет меня и Ди?

— Я дам вам еще год — не более.

Мэтью просто пожимает плечами. Потому что ему плевать, что думают другие — даже я.

Теперь, Александра может быть моей сестрой — но Стивен для меня больше, чем зять. Он мой друг — один из лучших. Что означает относиться лояльно к щекотливой ситуации. Поэтому если и принимать чью-то сторону? То я займу сторону Маккензи и Томаса.

— И я ни за что не позволю своим племянникам жить в разбитом доме. Тебе надо поговорить с ней, Стивен — уладить это.