Все тайны Третьего Рейха
Шрифт:
У дверей в спальное помещение стоял воспитатель с секундомером в руке и засекал, в какое время уложились его подопечные. Если они не успевали, то превращались в «отстающих». После того, как однажды во взводе Мюнхеберга все попали в разряд «отстающих», была назначена проверка личных шкафов. После «маскарада» в них царил хаос. Свободное время отменили, так как пришлось наводить порядок. Напоследок провели уборку в туалете, душевом отделении и комнате для чистки обуви.
На следующее утро история повторялась.
Воспитатель Эркенбрехер не жалел времени на поиски причин для придирок и был неистощим на придумывание различных наказаний. «Вот как. Вы все еще не хотите взяться за ум, — рычал он. — В таком случае после обеда построение для всех в зимней одежде!»
Ганс Мюнхеберг пишет: «Это происходило нестерпимо жарким летним днем 1940 года.
Мюнхеберг споткнулся и упал.
«Что мне оставалось делать? Я поднялся и стал подпрыгивать вместе с другими».
Мюнхеберг был на пределе своих сил.
Вдруг раздался окрик: «Эй, ты, шляпа! Шире плечи, держать ранец выше!»
Мюнхеберг попытался поднять ранец с книгами. Ничего не выходило. Ему не хватало воздуха. От жары ему стало совсем плохо. В висках стучало.
Эркенбрехер был безжалостен: «Что такое? Ты отказываешься выполнять мой приказ?»
Мюнхебергер больше не прыгал. Он стоял, покачиваясь.
Эркенбрехер продолжал орать: «Тряпка! Ты позоришь свой взвод! Убирайся отсюда!»
В этот момент Мюнхеберг повалился на раскаленный асфальт.
Подобные издевательские методы воспитания сплачивали воспитанников и провоцировали ответные акции против любителей чрезмерной муштры. Герд-Эккехард Лоренц, учившийся в то время в Потсдамском интернате, рассказывает: «Вначале все шло как обычно. Строевые упражнения. Затем раздалась уже набившая оскомину команда: „На беговую дорожку марш, марш! Быстро! Лечь! Встать! Лечь! Встать!“ Затем с ранцами на вытянутых руках мы семенили утиным шагом. Когда мы снова шли колонной, послышалась команда: „Противогазы надеть! Песню запевай!“ Стекла противогазов сразу же запотели. Мы запели. Но не строевой марш, а старую шуточную песню о канаве, которая никак не наполнится водой. Мы пропели куплет трижды. В ответ услышали: „Песню отставить! Противогазы снять! Отделение стой!“ Мы стояли, не шелохнувшись, как стена, и при этом улыбались. Воспитатель приказал нам разойтись. Он был бессилен. „Шлифовка“ закончилась. Мы победили. Это было здорово!»
Были и другие особые задания: «Те, кто прежде никогда не плавал, должны были прыгнуть в воду с трехметровой высоты. Их вытаскивали на берег лишь после того, как несчастные прыгуны пару раз успевали погрузиться и снова всплыть на поверхность… Как-то раз зимой… взвод проделал две большие проруби в толстом льду замерзшего озера. Расстояние между прорубями почти 10 метров. Задача — прыгнуть в прорубь и подо льдом доплыть до другой полыньи…»
Тео Зоммер вспоминает: «Нужно было научиться преодолевать внутренний страх. Мы прыгали в бассейн с десятиметровой высоты. На нас были ранец, стальная каска и снаряжение. Каска крепилась к голове подбородочным ремешком. Однажды она чуть не оторвала голову одному воспитаннику во время погружения в воду. Проверки на смелость проводились уже во время вступительных экзаменов. У тех, кто отказывался, шансов на поступление не было. Выгоняли из школ и воспитанников, если они проявляли трусость во время проверки».
На само образование в школах и «бургах» смотрели снисходительно. Вот пример, по Кноппу, заданий одного выпускного (!) экзамена: «…воспитанникам предлагали решать следующую математическую задачу: „Самолет на скорости 108 километров в час и на высоте 2000 метров над землей сбрасывает бомбу. Через какое время и в каком месте упадет бомба?“ На экзамене по биологии звучал вопрос: „Какие факторы заставляют специалистов по расовым вопросам связывать будущее немецкого народа с исторической судьбой северной расы?“ На „национальной политике“ спрашивали: „Какими основополагающими идеями обогатил фюрер национал-социалистическое движение, чтобы привести его к победе?“»
Это поколение было уже совершенно новым и по образу мысли, и по физической подготовке. Дети «бургов» знали, что высшая радость — побыстрее попасть на фронт, высшая
доблесть — умереть за фюрера и великий Рейх. Они были бесконечно преданны Рейху, они были абсолютно дисциплинированы и безоговорочно подчинялись приказам, они не знали слова «не могу», знали только слова «нужно, во что бы то ни стало». И за ценой они не стояли. Молодые нацисты сначала обучались в начальных школах «Напола», затем проходили усовершенствование в «бургах». Секрет усовершенствования сводился к очень простой формуле, выведенной Гиммлером: Верить, повиноваться, сражаться! Точка. Это все. То есть в «бургах» готовилось арийское белое мясо, которое должно выполнять любой приказ с улыбкой на губах, даже если это приказ отправиться на смерть.7 декабря 1944 года Гиммлер получил следующий приказ фюрера: «Я приказываю, чтобы в дальнейшем младшие офицеры перед началом своей службы в вермахте или войсках СС проходили подготовку в национал-политических интернатах, школах Адольфа Гитлера, имперской школе в Фельдабинге и других учебных заведениях». Именно такие будущие фюреры нужны были нации, полностью завязшей уже в войне.
Лей недвусмысленно напутствовал юных выпускников «бургов»: «Каждому из вас следует запомнить, что тот, у кого партия отнимет право на коричневую рубашку, потеряет не только работу. Он будет уничтожен вместе с семьей, женой, детьми. Таковы жестокие, неумолимые законы нашего Ордена». Эти посвящения с выдачей эсэсовских рун называли таинствами «густого воздуха». Что это за ритуал, мы не знаем. Но вот чем становились посвященные — знаем. Об их будущем честно говорил Гитлер: «Речь вовсе не идет об уничтожении неравенства между людьми, наоборот, его необходимо усилить, поставив непреодолимые барьеры. Каким будет грядущий социальный порядок? Друзья мои, я скажу вам это: будет класс господ и толпа различных членов партии, разделенных строго иерархически. Под ними — огромная безликая масса, коллектив служителей, низших навсегда. Еще ниже — класс побежденных иностранцев, современные рабы. И надо всем этим встанет новая аристократия, о которой я пока не могу говорить… Но эти планы не должны быть известны рядовым членам партии». Будущее молодым эсэсовцам рисовалось в радужных красках, но многого, от чего придется отказаться, они попросту не знали.
Как писал Петель, «…само собой разумеется, только очень узкий круг высших чинов и крупных сановников СС знал с достаточной полнотой как теорию, так и значение требований, которые каждый член Ордена был обязан применять к себе и своему окружению. Члены различных низших и „подготовительных“ подразделений узнавали об особенности своего положения только после запрета жениться без разрешения руководства и после того, как их поставили под юрисдикцию СС. Трибуналы СС действовали с чрезвычайной суровостью, но главная их цель была не в поддержании дисциплины, но в том, чтобы вывести членов СС из-под компетенции государственной и партийной власти. Отныне у членов Ордена не оставалось никакого иного долга, как повиноваться его законам, забыв о всякой личной жизни».
Они и повиновались, жертвуя своими молодыми жизнями без сожаления и размышления, поскольку знали, что впереди ждет великая победа. Но все равно было нечто, чего не могли победить и они, — особенностей человеческого организма. Вот с этой бедой и решил бороться Гиммлер, мечтавший иметь под своим началом идеального солдата. Конечно, лучшим решением было бы иметь механических солдат, но таковых не существовало. Поэтому, как только Германия захватила Польшу и вторглась в пределы СССР, то есть пошел огромный приток военнопленных, в лагерях начались эксперименты врачей, работавших на Гиммлера. Эти доктора входили в состав сотрудников Аненербе и разрабатывали проекты для улучшения качества военной силы.
На Нюрнбергском процессе вторым по значимости пунктом обвинения после евреев как раз и стали медицинские эксперименты. Эксперименты с использованием людей были самые разнообразные. И все они были направлены на улучшение боеспособности армии. Основной вал таких исследований как раз и приходится на 40-е годы, когда требовалось в срочном порядке качества войска улучшить. С одной стороны, Гиммлеру не хотелось терять хороших солдат, отсюда все опыты с отравляющими веществами, заживлением ран, переливанием крови, попыткой воскрешения умирающих; с другой — он желал улучшить качества воинов и разработать средства для выживания в непригодных для жизни условиях. Доктор Зигмунд Рашер занимался изучением человека в состояниях, которые неминуемо приводят к смерти, — лишение воздуха, переохлаждение, потеря крови и т. п.