Все темные создания

Мышцы горят от схватки, пальцы, держащие оружие, дрожат, но мне это нравится. Я наслаждаюсь каждым словом, каждым слогом, каждым звуком… И наслаждаюсь той тёмной улыбкой, которая медленно тает, уступая место удивлению в его синих глазах.

Несмотря на угрозу, Кириан не убирает руку с моего горла. Я чувствую, как его пальцы то напрягаются, то расслабляются вокруг моей шеи, но он не прилагает настоящей силы. Я готова показать ему, что не дрогну, и делаю шаг вперёд, по прежнему прижата к стене и требуя объяснений, которые я вырву из него так или иначе, когда внезапно, в одно мгновение, любой контроль, который я думала, что у меня есть, исчезает.

— Хорошо, — мурлычет он. — Мы можем играть в это, если хочешь. Скажи мне, если я причиню тебе боль.

Его глаза на мгновение опускаются к моим губам, и это единственное предупреждение, которое у меня есть.

Кириан целует меня, и это так неожиданно, так резко и инстинктивно, что я не реагирую. Кинжал всё ещё под его горлом, но ему, похоже, всё равно… потому что он не боится. Его пальцы немного скользят по моему горлу, и я понимаю: это не угроза, это ласка любовника.

Хотя его пальцы нежны, в этом поцелуе нет нежности, он обрушивается на меня, пока я всё ещё прижата к стене и чувствую его тело рядом с моим.

Его рука поднимается по моей талии, а затем снова опускается, очерчивая изгибы моих бедер, пока он целует меня. Он отстраняется на мгновение, и я понимаю, что мой кинжал всё ещё был там, под его челюстью, оставляя едва заметный кровавый след.

— Ты должно быть очень зла, раз до сих пор не убрала кинжал.

Я машинально убираю его, но не отпускаю. Понятно, что Кириан пришёл в эти покои с совершенно иной целью, чем я думала, но попытка убийства была бы гораздо логичнее, чем… это.

У меня кружится голова.

Я всё ещё чувствую покалывание на губах, бедре, талии… на каждом сантиметре, который касался его, и я совершенно потеряна. Мне нужно выиграть время.

— Кириан… — шепчу я, размышляя, как бы отреагировала Лира, ожидала ли она этого, жаждала ли…

— Думал, ты никогда не выйдешь из зала, — бормочет он охрипшим голосом. — Ждал тебя раньше, но ты не появилась.

Вот почему он опоздал. Он ждал меня. Ждал Лиру.

Кирин кусает губы, не отрывая глаз от меня, и протягивает руку, чтобы его пальцы коснулись обнажённой кожи моих плеч. Я чувствую, как горю там, где он меня касается, и задерживаю дыхание, пока он скользит вниз. Я ощущаю прикосновение его мозолистых пальцев, привыкших к мечу, которые ласкают моё тело с изяществом и точностью опытного мастера.

Он ждёт ответа, и я понимаю, что если продолжу так, то подвергну всю миссию опасности.

Поэтому я делаю шаг вперёд и целую его.

Я роняю кинжал на пол, хватаю его за затылок и притягиваю к себе, как будто меня поглощает то же желание, та же грубая, необузданная потребность, что и его, издавая при этом стон, от которого по моей коже бегут мурашки.

О, Вороны…

Кириан поддаётся моменту и принимает это как ответ. Я готовлюсь притвориться, что теряю контроль, и обнаруживаю, что это легче, чем я думала. Он делает это ужасно простым, потому что я чувствую, как он отдаётся, как он вверяется каждой ласке и каждому движению, приближающему наши тела, пока инерция желания не захватывает меня.

Его руки скользят под мою одежду. Я ощущаю, как он поднимает платье и нащупывает что-то, в более медленном поцелуе, ожидая нового приглашения, и часть меня, опасная и склонная к хаосу, искушена тянуть за эту нить и посмотреть, куда она меня приведёт.

Но я сдерживаюсь.

Кладу руки ему на плечи и мягко отстраняю.

— Мы не можем, — говорю я, запыхавшись. Мне даже не нужно притворяться, что мне не хватает дыхания.

Кириан смотрит на меня, словно обдумывая, является ли это частью игры. Его губы покраснели от поцелуев, а взгляд полон дурных намерений.

— Ты неважно себя чувствуешь? — В его тоне слышится некая тревога, пока он меня оценивает. — Почему ты не пришла раньше?

Быстро. Быстро. Быстро. Придумай что-то.

— Королева подозревает, — говорю я уверенно.

Поцелуй послужил отвлечением, но не дал мне тех секунд, которые понадобились бы для разработки плана, и теперь я должна импровизировать.

Капитан наклоняет голову, всё ещё находясь слишком близко.

— И что? — спрашивает он, и я начинаю нервничать. — Какая разница? Пусть узнает, пусть все узнают.

Он снова приближается, чтобы быстро поцеловать меня в шею, и по его выражению лица и тону я понимаю, что это действительно имеет значение, что это должно иметь значение, и что он просто ведёт себя безрассудно.

Хорошо. Этого достаточно.

— Нет, — резко говорю я. — Я приложила много усилий, чтобы никто не узнал, и так должно продолжаться. — Я делаю паузу. — Кто-нибудь видел тебя? Через какой вход ты пришёл?

Кирин отходит с разочарованным вздохом. Он проводит рукой по голове с досадой, взъерошивая свои тёмные волосы. Ладно.

— Как всегда, — отвечает он к моему разочарованию, и мне хочется кричать. — Успокойся, никто ничего не заметил. К чему это сейчас?

Он делает шаг назад, два, и долго смотрит на меня.

— Мы не можем говорить здесь, — серьёзно говорю я, пытаясь выиграть время. — Это небезопасно.

Он хмурится. Его это не убеждает. Чёрт, он не верит.

— Твои покои небезопасны? С каких пор?

— Кириан, ты должен уйти. Сейчас же, — говорю я без колебаний. — Это приказ.

Возможно, я перегнула палку. Я задерживаю дыхание, пока он смотрит на меня и чувствую, как он оценивает меня, оценивает всю ситуацию. Он кусает губы, которые всего секунду назад были на моих, и я вижу, как он колеблется, оценивая свои возможности, пока наконец не ругается и не поворачивается ко мне спиной.

Я настолько потрясена, что снова облокачиваюсь о стену и запрокидываю голову, не осознавая, что должна была бы пойти за ним.

Я тоже ругаюсь, так же грубо, как и он, но когда захожу в гардероб, уже слишком поздно, и я не знаю, куда он исчез.

Прекрасно. Вдобавок ко всему этому большому хаусу есть способ проникнуть в эти покои, который мне неизвестен.

Пока я восстанавливаю дыхание и ощущаю на губах яростное воспоминание о его поцелуях, я понимаю, что есть важная часть жизни Лиры, о которой никто не знал.

Я понимаю, что Кириан опасен для меня; настолько, что, возможно, мне придётся его убить.

Вороны

В Ордене их называют Воронами, потому что не хотят признавать, то кем они являются на самом деле.

Они могут менять облик. Рожденные из магии и тьмы, они обладают одним из самых мощных даров, которые когда-либо даровала богиня Мари. Но им не упоминают о Мари; говорят только о зле, тенях и запретном.

Однажды люди, которые растили девочку, отбирают у неё имя, данное родителями, и называют её Лирой, как и других двадцать девочек её возраста.