Все темные создания

— Хотела узнать, как там Нирида, — объясняю я.

Кириан улыбается с лёгкой усмешкой и поворачивается к столу перед собой, на котором стоит его бокал.

— Это не в твоём стиле, не так ли? — Я остаюсь у двери и колеблюсь. Колеблюсь достаточно, чтобы он это заметил. — Хочешь мне что-то сказать, Лира?

Мне не следовало бы здесь находиться. Следовало бы уйти, убедиться, что Алия меня не заметила, и попытаться оставаться в тени, пока мы не добудем золотой гребень. Тем не менее, я запираю дверь на замок, не оглядываясь, и прохожу к центру комнаты.

Она маленькая и тихая, место, где можно уединиться для чтения или отдыха с несколькими друзьями.

Здесь всего три дивана, но они достаточно просторные, чтобы человеку такого роста, как Кириан, было на них удобно лежать. Одна из стен — это прозрачная стеклянная панель, через которую проникает золотой свет заката. Напротив нас — камин, над которым висит зеркало в позолоченной раме, почти до самого потолка. Два белых шкафа, полные небольших скульптур и диковин, обрамляют его по бокам. Книги расположены в глубине, вдали от огня, на просторной книжной полке.

Я сажусь на диван рядом с Кирианом, сохраняя расстояние.

— Почему ты вернулся? — спрашиваю я.

Кириан кажется погружённым в раздумья, подбирая ответ.

— Разве желание спасти свою жизнь — недостаточная причина?

Я медленно качаю головой.

— Ты мог бы спасти её, не переступая порог этого дворца. Сегодня я тебе не была нужна вовсе.

— Мы не знаем, что стало бы с Ниридой, если бы не…

— Нет, — перебиваю его. — Ты бы помог ей так же, как и я. Ты знаешь, что я была тебе не нужна, но всё равно пришёл за мной. Даже если ты чувствовал долг передо мной и хотел спасти и меня, ты мог бы осуществить план, не сказав мне ни слова, и всё равно спасти мне жизнь.

Кириан остаётся в тишине. Его голубые глаза пронзают меня, несмотря на то, что он сам находится в затруднении.

— Чего ты хочешь от меня услышать? Я подумал, что тебе захочется спасти саму себя.

Я прикусываю губы, собираясь с духом.

— Когда мы передадим гребень Ламии, всё это закончится; получится или нет, мы с тобой снова станем двумя чужаками, которые терпят друг друга с вежливой холодностью.

— Мы с тобой никогда такими не были.

— Да, в глазах окружающих, — говорю я, сдавленно. — И мы вернёмся к этому, также и между нами. То, что мы сейчас делаем, слишком опасно и не приносит пользы.

— Помнится, недавно мы уже вели похожий разговор, и с тех пор ты украла у меня два поцелуя и кое-что куда более дерзкое, о чём я обещал больше не вспоминать, принцесса.

Сердце ускоряет свой ритм.

— На этот раз я говорю серьёзно. Посмотри мне в глаза, Кириан. Посмотри и скажи мне, пытаюсь ли я оттолкнуть тебя ради каприза или хочу причинить боль. Посмотри и скажи, что я неискренна, когда обещаю, что это ради твоего же блага.

Кириан внимательно наблюдает за мной, не показывая ни малейшего изменения в своём лице, пока не наклоняется вперёд.

— Я смотрю, — говорит он, не отводя взгляд от моих глаз, — и вижу лишь причину, по которой не собираюсь делать то, о чём ты просишь.

Я тоже наклоняюсь, и почти сразу жалею об этом движении, но не отступаю, несмотря на то, как близко сейчас наши лица.

— Я не люблю тебя, Кириан, и никогда не любила. И ты сам, глубоко в душе, знаешь, что то, что ты ко мне чувствуешь, тоже не настоящее; это всего лишь мечта, сотканная из ночного кошмара, который мы пережили вместе.

— Раньше я бы с тобой согласился, — отвечает он низким голосом. — И приложил бы все усилия, чтобы забыть тебя, зная, что это лучше для нас обоих, особенно для меня. Но сейчас я не могу сделать то, о чём ты просишь.

— Почему? — спрашиваю я.

— Из-за твоих глаз, — отвечает он.

Молчание ложится между нами, словно ласковое прикосновение, пока моё сердце стучит в бешеном ритме.

— Что ты имеешь в виду? — произношу я едва слышно.

— Твои глаза стали другими. Что-то изменилось в твоём взгляде. Раньше я бы смог забыть тебя, но теперь не в силах отпустить ту, в кого ты превратилась.

Я отодвигаюсь чуть назад, потрясённая, но Кириан не позволяет мне уйти далеко. Он приближается ко мне на диване.

— Ты не знаешь, что говоришь, — шепчу я, почти беззащитная.

— Знаю, конечно. Нет никого в этом мире, кто знал бы тебя лучше, чем я, и ты не можешь отрицать, что изменилась. Я не буду говорить, стала ли ты смелее или сострадательнее… Это нечто большее. Я вижу это в твоих глазах, в том, как ты двигаешься, как дышишь…

Кириан поднимает руку и нежно проводит ею по моей щеке. Я закрываю глаза, не осознавая этого, чувствуя шершавость его ладони в контрасте с нежностью жеста.

— Кириан… — пытаюсь возразить я.

Он понял. Он понял это до боли точно, и то, как сильно мне это нравится, становится мучительно и жестоко.

— Я понимаю, — вдруг говорит он, и я открываю глаза, встретив его взгляд совсем рядом, на расстоянии поцелуя. — Понимаю, что ты уже не та, что прежде, и что поэтому не можешь чувствовать ничего ко мне, к такому, как я.

Я слегка качаю головой, и это движение отстраняет его руку, даже если я не хотела этого.

— Нет. Дело не в этом, — возражаю я.

— Ты не ранишь меня, — шепчет он, заставляя себя улыбнуться. — Я знаю, что то, что мне так нравится в тебе, — это то же самое, что сейчас отталкивает тебя от меня.

Моё сердце сжимается.

— Дело не в тебе, Кириан, — уверяю его я. Он лишь усмехается сухо и безрадостно. — Это… это не так. С тобой всё в порядке. Абсолютно всё.

— Как ты можешь смотреть мне в глаза и так лгать? Мне? Ты знаешь, на что я пошёл, кого пришлось убить. Ты знаешь, какие сделки я заключал с теми, кто уничтожал наши семьи… А теперь ты лучше этого.

Я глубоко вздыхаю.

Лира не заслуживала этого. Совсем.

И я тоже.

Тем не менее, он видит меня. Кириан смотрит на меня так, как не смотрел ещё никто. Он чувствует перемены, он каким-то образом знает, что я другая. Сердце бьётся так сильно от всего неправильного, что я боюсь, оно вот-вот разорвётся.

— Кириан… — шепчу я, не находя нужных слов. — Я тебе не подхожу.

— Мне всё равно, — отвечает он, почти касаясь моих губ.

И несмотря на то, как близко он сейчас, я знаю, что он не поцелует меня. Я знаю, что он не переступит черту, которую всегда позволял переступать лишь мне.

Это извращённо и беспощадно, и боль не даёт мне ясно мыслить. Моя голова переполнена всем тем, что разъедает меня изнутри:

Договор, который вскоре нас убьёт.

Помолвка с Эрисом.

Алия.